Наталья Батракова - Территория души. Книга 2

• Название: Территория души. Книга 2
• Автор: Наталья Батракова
• Издательство: ИООО «Кавалер Паблишерс»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005

Константин Крылов, будучи весьма строгим начальником, умудрился за короткое время несколько раз уволить новенькую Анну Круглову. Эта молодая женщина своей непосредственностью и открытостью не раз ставила его в неловкое положение, а Крылов этого не любил. Он вообще потребительски относился к женщинам — после того, как жена ушла к его другу, оставив сына, невозможно было верить в женскую порядочность. Если предала самая любимая — что говорить об остальных? Но Анна, светлая душа, быстро завоевала любовь коллег по работе, друзей Константина, его близких людей. Попытки держаться от нее подальше были тщетными, периоды ссор чередовались периодами примирений, после каждого они становились чуть ближе, он верил ей чуть больше. Но все же недостаточно, и новая ссора, новый виток в отношениях. В какой-то момент желание бежать куда глаза глядят у Анны совпало с возможностью — и она на долгие несколько лет покинула родину и любимого человека. Но вернулась — и опять попала в прежнюю колею ссор и примирений.

Крылов же понял, что для него значит эта умная и нежная женщина, но как обуздать себя и свое подспудное стремление разрушать их отношения? Быть может, страх окончательной потери даст ему понять, что игры закончились, и он рискует навсегда оттолкнуть ее…

---

Но Анна решила проведать коллегу не только для того, чтобы поинтересоваться его здоровьем и посмеяться над шутками. За первый день работы у нее накопилось немало вопросов, а так как человеком она была дотошным, то составила из них целый список. Тут же изменившись в настроении, Новак надел очки и внимательно просмотрел ее записи. Делая на ходу пометки, на чем стоит заострить внимание, а что можно отложить до его полного выздоровления, в результате он оставил в ее компетенции лишь несколько пунктов, касающихся своевременной поставки комплектующих.

— Сегодня я проинформировал руководство, что мои дела пошли на поправку, а потому нет нужды готовить замену, — ревностно пояснил он удивленной Анне и, взглянув на присутствующую при разговоре девушку, перешел на английский: — Мои контракт заканчивается осенью. К этому времени на заводе завершится модернизация и я смогу записать это в число своих заслуг.Вы меня понимаете?

— Да. Очень хорошо понимаю.

Это было истинно по-американски: едва отойдя от наркоза и успокоившись за здоровье, сразу беспокоиться за свою карьеру. Анна усмехнулась в душе: подобное она встречала и на постсоветском пространстве. Разница была лишь в том, что слово «карьера» там толковалось более расширенно, как «работа», и стояла она на первом месте, оставив «здоровье» далеко позади.

— Вам решать, — пожала она плечами. — Но хочу уверить что нисколько не претендую на ваши заслуги и, как только вас выпишут из больницы, меня тут же отзовут обратно, — успокоила она Алана и, встав со стула, протянула руку: — Выздоравливайте.

— Значит, договорились? — Новак снял очки и, широко улыбнувшись, ответил рукопожатием. — В конечном итоге, мы делаем одно общее дело.

— Конечно, — с улыбкой согласилась она и вышла в коридор. «Нежелание Алана полностью вводить меня в курс дела — понятно, — раздумывала она, двигаясь по коридору частной клиники, обслуживающей по контракту иностранцев и всех желающих, у кого были деньги. „В конечном итоге мы делаем общее дело“, — вспомнила она его слова. — Но первым делом мы конкуренты за место под солнцем. Уж чему-чему, а этому я в Штатах научилась! Значит, мне можно ничего не делать и с чистой совестью заниматься чем хочу. Но, с другой стороны, через год-два мне могут поручить подобное дело, а потому провести время бездарно, не получив никакого опыта, непростительно. Попробую сама во всем разобраться».

Сев в дожидавшуюся ее машину, она посмотрела на часы и попросила Петра, с которым у нее установились почти дружеские отношения:

— Теперь к Вере.

— Да, пока не поздно. Завтра ее оперируют, а потому не мешало бы ей лечь спать пораньше.

— Как оперируют?! — охнула Анна, надеявшаяся в глубине души, что все обойдется. — Неужели…

— Пока еще ничего неизвестно, — попытался успокоить ее Петр, хотя по его лицу было видно, что он и сам расстроен не меньше ее. — Я только что с женой разговаривал. Рекомендована срочная операция… Разрежут — разберутся.

На глазах Анны навернулись слезы. Опустив стекло, она нервно закурила.

— Надо все-таки Маше сообщить.

— Надо, — как-то странно взглянув на нее через плечо, согласился Петр. — И Николаю Степановичу не мешало бы позвонить: чай, не чужой.

— У вас есть его номер?

— Есть. Неровен час… — прервал он себя на полуслове. — Я всякого от Ольги наслушался. Не всякая душа сможет выдержать столько горя, сколько его обитает в Центре. Не раз просил ее уйти, не хочет.

Телефон Дербенева не отвечал. После нескольких безуспешных попыток Анна набрала номер Маши.

— Машенька, тебе мама не звонила? — уточнила она на всякий случай.

— Нет. А что случилось? — насторожилась девушка. — Она могла еще не доехать. Ты не знаешь, в какой город она отправилась?

— Маша, мама никуда не уехала. Она — в онкоцентре, — тихо ответила Анна. — Завтра ее оперируют.

Установившуюся тишину в трубке нарушил плач ребенка.

— Как?! И она?.. Этого не может быть… — растерянно ответила Маша. — Этого не может быть!!! Ванечка, маленький… Было слышно, что ребенок заплакал еще сильнее.

— Аня, приезжай скорее ко мне! Я должна рассказать тебе что-то важное! Я так виновата… Мне надо к маме… Аня!.. — буквально завыла она в трубку вместе с заходящимся в крике ребенком.

— Адрес, Маша, адрес говори!

— Я знаю адрес, — неожиданно произнес Петр и, резко перестроившись в другой ряд, свернул на запрещающий сигнал светофора. — Через десять минут будем на месте.

— Вы не устаете меня удивлять, — заметила в смятении Анна.

— Сам себе не устаю удивляться: которую неделю терплю. Скорее бы все завершилось.

Едва рука Анны коснулась кнопки звонка, дверь тут же распахнулась. Малыш, находившийся на руках у Маши, был удивительно похож на саму девушку. Сходство сразу бросалось в глаза, и у Анны непроизвольно расширились глаза от удивления.

— Это Ванечка, — опередила ее девушка, — ребенок Гали. То есть, получается, мой сводный брат. Посиди с ним, — она передала Анне на руки болезненного вида малыша и принялась быстро натягивать сапоги. — Я к маме. Дядя Петя, в каком она отделении? — обратилась она к вошедшему водителю.

Тупо наблюдая за дочерью Дербеневых и не в силах связно мыслить в свете открывшихся ей фактов, Анна присела на банкетку в прихожей. Вдруг она вскочила и, придерживая ребенка одной рукой, другой защелкнула за спиной Петра замок. Загородив собой дорогу к выходу, она буквально приказала:

— Ты никуда отсюда не выйдешь, пока все мне не расскажешь! А дальше мы решим, что делать и что говорить, чтобы не навредить маме. Ты поняла? — слегка повысила она голос. — Разве это могут выдержать человеческие нервы? Ты сама посуди: дочь смотрит ребенка женщины, которая разрушила семью! Где она сама-то? Где Галина?

Маша замерла и, словно прося помощи, посмотрела на Петра.

— Ладно, — произнес тот и стал разуваться. — Вы тут пообщайтесь, а я мальчонку посмотрю.

Спустя полчаса, оставив мальчика на водителя и вызвав такси, Анна с Машей мчались в онкоцентр. Впрочем, слово «мчались» никак не подходило к скорости, с которой передвигалась машина. В кои веки прогноз сбылся: мороз и поваливший снег мгновенно покрыли мокрую дорогу коркой льда.

То, что Анна узнала от младшей Дербеневой, никак не укладывалось у нее в голове. Оказывается, Галина разыскала ее еще месяц назад и попросила о встрече. Девушка не отказалась лишь потому, что давно искала возможность высказать прямо в глаза некогда близкой подруге все накипевшее в душе. Но разговор получился совсем не таким, каким она его себе представляла.

Прямо с порога та огорошила ее известием, что серьезно больна и ей нужна помощь. Поначалу Маша восприняла известие о болезни как уловку для того, чтобы избежать неминуемых объяснений. Но, присмотревшись, заметила, что поведение и взгляд Гали и вправду говорили о ее отчаянном состоянии.

И было отчего. Еще в начале осени она обнаружила у себя под мышкой увеличенный лимфоузел и странное уплотнение в груди, но, решив, что это очередная игра гормонов, не придала тому особого значения. Да и некогда ей было ходить по врачам. Мальчик, с рождением которого она потеряла практически всех друзей и знакомых, много и часто болел, был подвержен аллергии. «Прямой путь к астме», — как приговор стояло в ее ушах предположение участкового педиатра.

Что такое астма, ей было неведомо, в ее роду никто не страдал подобным заболеванием. Откуда ей было знать, что в свое время такой же диагноз врачи ставили и маленькой Маше Дербеневой, и, для того чтобы вытянуть дочь из такого состояния, Вере понадобился не один год титанических усилий: санаторий, частое нахождение у моря, бесконечные, укрепляющие детский организм процедуры. Из-за этого она и академический отпуск брала в аспирантуре и диссертацию защитила намного позже намеченного срока.

За неделю до звонка Маше Галя снова обратила внимание на увеличившееся уплотнение и запаниковала. Она до сих пор не могла забыть, в каких мучениях умирала мать: по ночам ей часто снился ее то стихавший, то усиливавшийся нечеловеческий крик.

В надежде на лучшее, она заглянула назавтра в поликлинику, но посовещавшись за закрытыми дверьми, врачи тут же направили ее в онкоцентр, а там, взглянув на снимки, ей объявили, что необходима срочная операция. И здесь Галя растерялась: оставить ребенка даже на несколько дней ей было совершенно не с кем. Все последние годы для нее не было ближе людей, чем семейство Дербеневых, но она сама разрушила эту связь. И все-таки…

Памятуя о недоброжелательном отношении к ней и сыну, Николаю звонить она побоялась, набрать номер Веры Ивановны просто не посмела. Оставалась Маша, с которой они когда-то были близки, как сестры…

— …Я вспомнила, что у дяди Пети жена в онкоцентре работает, в тот же вечер позвонила им домой, — продолжала Маша. — Очень хотелось, чтобы Галя попала к хорошему специалисту. Потом мы долго искали няню, а в середине декабря, когда она собиралась лечь в больницу, снова Ванька заболел. «Скорая» забрала и сразу под капельницу. Выписали только четвертого января, в тот день, когда ты прилетела. Сегодня утром она легла в больницу и ее уже прооперировали… — голос девушки задрожал.