Екатерина Белецкая - История с продолжением

• Название: История с продолжением
• Автор: Екатерина Белецкая
• Жанр: Фэнтези

Эта книга НИКОГДА не будет издана. И никогда не станет популярной. Она не вписывается в концепцию боевик-фантастика-фэнтези. Она другая. Очень тяжелая и сложная для того, чтобы быть понятной. Я не умею говорить о своих книгах – потому что текст всегда скажет всё сам за себя. Лучше всего до "Истории" прочесть "Романтиков", тогда описываемые тут события будут более понятны. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Это гипертекст – для того, чтобы вникнуть полностью, надо читать всё. Глава 21, к примеру, может стыковаться с 8. ЗЫ имхо от автора. Не знаю, зачем тут это всё лежит. Вот честно…. Но лежит. Значит, для чего-то это всё-таки нужно. Спасибо – всем, кто читал и понял.

---

– Дозировку на сульфокамфакаин я рассчитал, – добавил Пятый, – всё нормально получиться, Валентина Николаевна, не сомневайтесь.

Валентина с удивление поглядела на него.

– Ну, ты даешь! – со смехом сказала она. – И это мой скромный Пятый, который всех наставляет, предостерегает и всем старается показать, каким честным нужно быть, чтобы помереть пораньше. Я тебя не узнаю, ей Богу…

– Я тоже человек и мне тоже хочется водки. Иногда. Очень редко. Я же не пью её каждый день, верно? Мы лет пятнадцать спиртного в рот не брали, понятно, что хочется… вспомнить… как это бывает.

Валентина готова была поклясться, что он вот сейчас улыбнется, но этого не произошло, Пятый остался серьёзен, как всегда.

Кошки

Пятый

Весенняя ночь, мартовская, холодная, стояла над Москвой. Тёмная улица была тиха, машины проезжали по ней редко, в остальное же время тишина властвовала безраздельно. Ни малейшего шума не доносилось с улицы – ни шагов, ни голосов, ни движения. Это было неправильно, ведь Лин давно уже должен был вернуться. Что-то случилось, Пятый это чувствовал, но ничего поделать не мог – просто-напросто не было сил. Оставалось одно – сидеть и ждать. Тишина. Только еле слышный шум воды, бегущей по трубам, да редкие шорохи, непонятно откуда идущие. Он ждал…

* * *

На этот раз они сбежали крайне неудачно. Вышли плохо, пришлось драться не только с надсмотрщиками, что были в “тиме”, но и с охраной, что наверху. Ребята там подобрались, как на зло, на редкость крепкие, и Пятый, когда они с Лином в конце концов прорвались и вышли, сказал:

– Нет, рыжий, уволь… это в последний раз… хватит на сегодня.

Однако всё ещё только начиналось. До города они добирались пешком – стащить ключи от машины не удалось, поймать попутку – тоже. Когда они попытались забраться в кузов какого-то грузовика, стоявшего на обочине, их заметил водитель этого самого грузовика. Пришлось спешно сматываться – перспектива получить по многострадальным рёбрам монтировкой не прельщала. Посчастливилось им только тогда, когда они, уже совершенно вымотанные, добрались до остановки рейсового автобуса, идущего в город, пройдя километров двадцать – шли больше пяти часов. Автобус подошёл почти что сразу. Уже совсем стемнело, когда они, промёрзшие до костей, избитые и голодные, доковыляли, едва не падая с ног, до своего подвала. Лин кое-как открыл дверь, они вошли. Первым делом сели поближе к трубам, стараясь хоть немного согреться, довольно долго молчали. Затем Лин сказал:

– Чтоб я ещё раз так вышел!… Ты есть хочешь?

– Не знаю… хочу, наверное, – Пятый тяжело вздохнул, – а ты?

– Если не пожру – скопычусь этой же ночью, – горько ответил Лин. – Слушай, эта фраза вызывает у меня какие-то странные реминисценции…

– Ты повторил ту самую фразу, которую говорил в прошлый раз, – ответил Пятый. – Кто пойдёт?

– Давай я, – вызвался Лин. – Деньги у нас есть?

– Тридцать копеек, – Пятый вытащил из-за трубы монетки и взвесил их на ладони. – Не густо, что и говорить…

– На батон хлеба хватит, – Лин отобрал у Пятого деньги, – пойду, пока совсем хреново не стало… Дойти бы…

– Может, не стоит? – Пятый с трудом поднялся на ноги и вытащил из за труб телогрейку. – Не боишься?

– Не очень, но есть… Я соскучился по воле, хоть воздухом подышу…

Лин врал – не до воздуха ему было. Свернув за угол дома он остановился, привалился плечом к стене и опустил голову. Хреново – это очень мягко сказано. Лин даже не был уверен, что у него хватит сил дойти до булочной, но посылать за хлебом Пятого – это будет равносильно убийству, совершённому с особой жестокостью. Тот вообще на ногах не стоит. Полдороги падал, брёл, как деревянный – ноги еле переставлял, куда шёл – толком не смотрел… Нет уж, пусть сидит, отдыхает… Бог с ним.

До булочной Лин, однако, добрался. Но в самой булочной, когда он стоял в очереди, ему стало совсем уже скверно. Сознания он не терял, просто вдруг подогнулись колени, монетки, зажатые до того в кулаке, посыпались на вниз и Лин осел, как подкошенный, на пол. От него шарахнулись в разные стороны какие-то бабы, стоящие в очереди, а кассирша завопила:

– Надь, вызывай милицию! Пьяный!…

Лин ничего не смог толком объяснить людям в форме, они же поняли, что Лин трезв, но отпускать его не стали, отвезли в КПЗ. Кто-то обратил внимание на ткань, из которой была сделана Линова одежда, а ещё кто-то, видимо совсем умный, решил, что Лин, видимо, смылся из какой-то части, и самоволка подзатянулась… Лин очутился в “обезьяннике”, за решёткой, не сумев толком осознать, что происходит. Прежде, чем он смог как-то поправить положение, прошло больше суток. Кто-то из временных сокамерников сказал ему, что, если долго упрашивать ментов, они могут позволить позвонить. Лин канючил телефон несколько часов подряд, потом, под вечер, ему, наконец, дал-таки позвонить какой-то молоденький милиционер. “Ну будьте дома!” – молился про себя Лин. Ему повезло – Валентина оказалась на месте.

– Валентина Николаевна, заберите меня отсюда! – выпалил Лин, едва та взяла трубку.

– Откуда? – не поняла Валентина. – Вы разве не в подвале?

– Пятый в подвале, а я – в милиции, – сообщил Лин. – Не ел четверо суток. Пошёл в булочную, а тут…

– Понятно, не продолжай. Номер отделения скажи… всё, записала… жди.

Через полтора часа Лин и Валентина уже ехали к подвалу – забирать Пятого. Скандал, который закатила Валентина в злосчастном отделении, был выше всякой критики.

– Лин, ты придурок, – говорила Валентина по дороге. – Нужно было сразу звонить мне. Сразу! А вы…

– Имеем мы право хоть немного пожить в относительном покое? – спросил Лин.

– Имеете! Только не таким дурацким образом.

До подвала они добрались быстро, и Лин, войдя первым, начал озираться в поисках друга. Темнота скрывала предметы, поэтому Лин шёл фактически на ощупь, спотыкаясь, обходя почти не видимые в темноте препятствия. Валентина шла за ним следом, тихо, но очень выразительно ругаясь. Пятый оказался там, где его оставил Лин сутки назад. На том же самом месте. В той же самой позе – сидел, прислонившись к трубам. Это-то и напугало Лина. Он со страхом посмотрел на Валентину.

– Ты что? – в голосе Валентины звучало недоумение. – Рыжий, в чём дело?

– Он так и… он что… Пятый, что такое?… – Лин присел рядом с другом и потряс того за плечо. Пятый стал медленно заваливаться на бок, Валентина и Лин уложили его на пол.

– Спит, что ли? – спросила Валентина.

– Вторые сутки?… Вы что?

– Поехали к Вадиму, – со вздохом произнесла Валентина. – Доигрались – подвал, подвал… Самостоятельные больно выискались… идиоты!…

* * *

Гаяровский, на их счастье, оказался на месте. Пятого, который так и не очнулся, уложили на железную каталку и увезли в смотровую, а Валентина и Лин принялись бродить по больничному коридору. Прошло больше часа, и лишь потом Вадим Алексеевич выше к ним – выдалась минутка.

– Вадь, ну что? – спросила Валентина. – Что с ним такое?

– Ты дура, Валюша. Это не смешно – бросить парня на сутки одного в таком состоянии…

– В каком? – не поняла Валентина.

– Валя, у него двусторонняя пневмония и шок. Фактически, он в коме. Где были твои глаза? На затылке? Ты когда-нибудь в своей жизни держала в руках стетоскоп?… Или ты даже не знаешь, что это такое?

– Да ты что…

– Ничего. Из комы выведем, думаю, антибиотики проколем… но нельзя же запускать, ей Богу. Это же глупо – потом приходится возиться вдвое дольше обычного… Это ты понимаешь?

– Прости, Вадим. Посидеть с ним можно?

– Хоть всю ночь. Мы ему, конечно, поможем, но выхаживать и возиться – это чисто твоя прерогатива. Ясно?

– Хорошо… Вадим, я только рыжего домой заброшу – и сразу вернусь. Я быстро. Ну, и для Пятого кое-что из дома привезу. Ладно?

– Да езжай, чего отпрашиваешься, словно школьница… Валь, мы его, наверное, пока всё-таки в реанимацию сунем, а то мало ли что. Он, конечно, слабоват, да ещё сколько времени пробудет в коме – неизвестно…

– Ты сам как думаешь, долго?

– Обычно, если всё идёт, как положено – то очнётся быстро… Что говорить, милая моя, что сделано, то сделано, будем вытаскивать… Езжай, я пока послежу.

Вернулась Валентина через пару часов, было уже девять вечера. Пятого к тому времени определили, Валентина с ног сбилась, разыскивая нужное отделение. К счастью, Гаяровский пришёл ей на помощь, и Валентина заняла свой пост, сев на стул рядом с койкой. “В какой уж раз, – с тоской подумала она, устраиваясь поудобнее, сидеть здесь предстояло ещё ой как долго. – Когда это всё кончится?” Пятого поместили в двухместный бокс в самом конце коридора – в реанимации его не приняли, сказали, что лёгкий, не стоит.

– Вадь, опять в палату для умирающих? – с раздражением спросила Валентина, входя. – Ну зачем? Коек, что ли, не было?