Екатерина Белецкая - История с продолжением

• Название: История с продолжением
• Автор: Екатерина Белецкая
• Жанр: Фэнтези

Эта книга НИКОГДА не будет издана. И никогда не станет популярной. Она не вписывается в концепцию боевик-фантастика-фэнтези. Она другая. Очень тяжелая и сложная для того, чтобы быть понятной. Я не умею говорить о своих книгах – потому что текст всегда скажет всё сам за себя. Лучше всего до "Истории" прочесть "Романтиков", тогда описываемые тут события будут более понятны. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Это гипертекст – для того, чтобы вникнуть полностью, надо читать всё. Глава 21, к примеру, может стыковаться с 8. ЗЫ имхо от автора. Не знаю, зачем тут это всё лежит. Вот честно…. Но лежит. Значит, для чего-то это всё-таки нужно. Спасибо – всем, кто читал и понял.

---

– Вадь, опять в палату для умирающих? – с раздражением спросила Валентина, входя. – Ну зачем? Коек, что ли, не было?

– Что было, то и дали, – отмахнулся Гаяровский. – Зато никто мешать не будет. Всё, я пошёл. Если что – позовёшь.

Ночь уже давно вступила в свои права, когда Пятый очнулся. Несколько минут он лежал, тихонечко приходя в себя, не открывая глаз. Плохо, очень плохо. Дышать тяжело. Знобит. Он, наконец, открыл глаза. Валентина это сразу заметила.

– Привет, – тихонько сказала она, – ты как?

– Не повезло, – прошептал он в ответ, – опять не повезло… а где?…

– В больнице, у Вадима, – Валентина подвинула свой стул поближе к кровати, – пить хочешь?

– Нет, – ответил он.

– А что хочешь?

– Поговорить, если можно… – Пятый попытался лечь немного поудобнее, и Валентина поправила ему подушку.

– О чём? – спросила Валентина.

– Просто… поговорить… очень редко хочется, но всё же… – Пятый дышал тяжело, часто. – Я понимаю, что ночь… что поздно… но…

– Ничего, Пятый. И плевать, что ночь. Что ты хочешь сказать?

– Подвал… – Пятый пристально посмотрел на Валентину, от этого взгляда, хоть и еле различимого в темноте, у неё по коже пробежали мурашки, – там темно… очень темно… и запах… вы там были?…

– Да, – ответила Валентина, – мы же приехали за тобой…

– Где рыжий?…

– У меня дома, где ещё. Его забрали в милицию, он там просидел больше суток. А потом…

– Я понял… – Пятый закашлялся и виновато, непонимающе посмотрел на Валентину. – Что-то я… совсем дошёл…

– Ты болен, – объяснила Валентина. Пятый кивнул.

– Я знаю… пневмония… вот только где?… Ведь там же тепло…

– Где? – не поняла Валентина. Ирреальная картина – два перекрещивающихся слабых световых квадрата, один – из приоткрытой широкой двери, ведущей в коридор, второй – из окна, от стоящего на некотором расстоянии фонаря… и темнота, скрывавшая подлинное выражение живых лиц. Только слабенький ночник над кроватью вносил некое подобие ощущения реальности.

– Около труб… в подвале… и ещё… там кошки… худые, голодные, грязные… их много, больше десятка… и они боятся. Боятся и прячутся… только глаза видно… а знаете, – на долю секунды Валентине показалось, что он ухмыльнулся, – у них такие же глаза… как у меня… я там сидел и думал… – Пятый облизнул сухие губы, – может, всем, у кого… такие глаза… место только в подвалах?… Может так быть… или нет?… Валентина Николаевна?…

Валентина тихонько взяла его за руку, сжала худую холодную ладонь между своими… Пятый дышал часто, тяжело, Валентина слышала, как сильно он хрипел при каждом вдохе. Блуждающий, больной взгляд, вялая рука…

– Нет, – ответила Валентина. – И не думай даже.

– Запах… – снова сказал Пятый. – Знаете, так пахнет… смерть… кошки, они ведь не так уж и долго живут?… Верно?… – Валентина кивнула. – Так и есть… я так и думал… я там сидел, и думал… ещё давно, очень давно… – он закашлялся, и Валентина помогла ему сесть повыше, – много лет назад… я подарил… своей начальнице… там, ещё дома… подарил кошку… смешно… перевод тоже рифмуется… немного по-другому, но… похоже… – он говорил всё неразборчивей и тише.

– Что, Пятый? Что – похоже? – Валентина наклонилась поближе, чтобы лучше слышать.

– Кошка… на шести ножках… – Пятый поморщился, – Лин так… сказал… правильно… рыжий прав…

– Кошка на шести ножках? – с удивлением спросила Валентина, подумав про себя: “Бредит”.

– Да… это не сложно… изменение кода, реконструкция… правда, без права… селекции вида… иногда такие курьёзы… делают… смеха ради… только я… не для смеха, а чтобы… дать понять, каково это… я даже… заплатил сам, чтобы ей… не платить… это дорого… ведь мы же… с Лином… тоже в своём роде… курьёз… уродцы… это она нас… создала… а я – кошку… смешно, правда?…

– Слушай, не надо, – попросила Валентина, стараясь говорить по возможности мягко, – ты устал, только-только очнулся, и прямо вот так сразу… не стоит. Отдохни, ладно?…

– Нет… – Пятый судорожно хватал воздух, он задыхался, – вы тоже не поняли… каково это – быть… такой кошкой… всю жизнь… и она не поняла… совсем ничего… как всегда… даже наказала меня, перед всеми… это был позор… она так бесилась… я больше… никогда не видел… эту кошку… кошки долго не живут… это оказалось правдой… – в его глазах плескалась боль. – Нет места… как в том сне… А стера вису рие… нет места лжи… я – та самая ложь… это мне нет… места… бедная кошка… она ведь не понимала… что она – не такая… я сволочь…

– Почему?

– Я же её создал… тогда… она не понимала, а я… я понял… должен же кто-то… это понять…

– Успокойся, – приказала Валентина, – и послушай меня. Во-первых, у тебя сейчас температура, и ты сам плохо соображаешь, что несёшь. Во-вторых, я пойду, позову Вадима. В-третьих, постарайся уснуть. И в-четвёртых, запомни, пожалуйста, одну простую вещь – никто не имеет права на то, чтобы безнаказанно калечить чужую жизнь. Так что твоей начальнице, так или иначе, рано или поздно отольётся всё то, что она тебе сделала. Понял?

Пятый слабо кивнул и закрыл глаза. Он выглядел настолько сильно измождённым, что Валентина немного испугалась. Она спешно отправилась за Гаяровским.

– …я тебе говорил, что выйдёт он быстро, – Валентина и Гаяровский шли к палате.

– По-моему, у него депрессивное состояние сейчас, – Валентина замялась, – или от самочувствия, или ещё от чего… не знаю.

– Валька, не вешай нос. Всё с ним будет хорошо, он ещё всех нас переживёт. Это не человек, а кусок легированной стали – с того света вытаскивали раз десять, а ему – хоть бы хны…

– Это-то его и огорчает, – вздохнула Валентина, – что не человек. Он, между прочим, от этого мучается.

– Я бы на его месте радовался.

– Чему?… Вадим, прости за такой вопрос, это глупо, конечно, но… ты любишь кошек?

– Я?… Пожалуй нет, – Гаяровский задумался. – Этот запах…

Валентина остановилась, словно с размаху налетела на стену.

– Что ты сказал? – спросила она.

– Пахнет плохо, – пояснил Вадим Алексеевич, – ты и сама знаешь. Вы с Олегом тоже кошек не держите, как я погляжу.

– Не по этому. Понимаешь, я не хочу ни к кому привязываться, – Валентина горько покачала головой. – Поэтому… ни кошек, ни собак, ни детей. Мы уже давно так решили… а вы?

– Мы тоже. Слишком тяжело приходится потом, – они уже стояли на пороге палаты, Гаяровский секунду помедлил, затем спросил: – Ты ведь нарушала этот свой запрет, верно?

– Да, – Валентина махнула рукой в сторону двери. – Правда, несколько в другой плоскости. Не знаю, что мной движет, но… результат ты сам видишь. Весьма часто. Они… они особенные, Вадим. Не знаю почему, но я как-то…

– Довольно, Валя. Пошли, посмотрим, как там наш особенный… давно очнулся?

– Больше часа. Мы тут с ним ещё и потрепаться малость успели. До сих пор понять не могу – это бред сивой кобылы, или что?… Такую чушь нёс – не передать.

– Пошли, Валя, время – два часа ночи.

Пятый не спал. Когда дверь открылась, он попытался сесть немного повыше, это ему удалось – стало чуть легче. “Откуда что берётся? – с сарказмом подумал он. – Скоро запляшу”.

– Привет, – сказал Гаяровский, присаживаясь. – Ну, рассказывай, что и как в Датском королевстве.

– Терпимо… голова кружится, но в общем… пока живу…

– Ну и ладненько. Сейчас пришлю сестру, хорошо?

– Хорошо… Вадим Алексеевич, мне можно… вставать?…

– Только при том условии, что ты сразу же побежишь марафонскую дистанцию. Ты вообще в своём уме – вставать? Конечно, нельзя! – Гаяровский покрутил пальцем у виска. – Дурной, ей Богу… Валя, ты посиди с ним, сейчас ещё одну глюкозу зальём, лады?

– А как же… Вадь, может снотворного ему сделать? – Валентина поправила Пятому одеяло, присела в ногах кровати. – А то он же у нас буйный, ещё понесёт его куда-нибудь, потом хлопот не оберёшься.

– Обойдётся, сам уснёт. Уснёшь без укола? – спросил Гаяровский Пятого. Тот кивнул. – Ну и славно… Отдохнул немного, помолчал – и получше сразу стало, так?

– Да… – Пятый глубоко медленно вздохнул, дышать было всё ещё трудно. – Молчать – это полезно… вот только…

– Валя, я сейчас вернусь, на пост схожу, – Гаяровский поднялся со стула и направился к двери. – Не нравится мне, как ты это делаешь, дружок.

– Что делаю? – не понял Пятый.

– Дышишь, – ответил Гаяровский и скрылся из виду.

– Пятый, я вот что хотела спросить, – начала Валентина, – на счёт кошек… – она замялась. – Ты правду сказал? – Пятый кивнул и Валентина продолжила: – я тут подумала, пока шла… мне кажется, что та твоя кошка жива… не знаю, почему, но всё же… вот поверь мне, ей Богу!… Просто чувствую, словами не передать… Так что не расстраивайся, ладно?

– Не стоит… утешать меня… это всё – мелочи… – Пятый снова закашлялся. – Прав Вадим Алексеевич… дышать и впрямь плохо… вы простите, что я вообще… начал говорить… на эту тему… Это не допустимо – так… жалеть себя… глупо… не во мне… дело… Я просто устал… очень устал…