Мэгги Дэвис - Рыцарь и ведьма

• Название: Рыцарь и ведьма
• Автор: Мэгги Дэвис
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-006466-7

Юная воспитанница монастыря… обладает необычным даром – она может предсказывать важные события в жизни государств и их правителей. Короли Англии и Шотландии, а также могущественный орден тамплиеров жаждут заполучить ее – или сжечь, как ведьму. От всех врагов девушку пытается защитить влюбленный в нее рыцарь Магнус. И хотя он также связан долгом чести, он скорее готов умереть, чем предать любимую…

---

Кормщик потянулся к Идэйн и, выкрикивая норвежские проклятия, схватил ее. Он хотел поднять ее и бросить за борт, но рыжеволосый рыцарь в тот же миг вырвал девушку из его рук и поставил ее на ноги.

– Клянусь Тором[1] ты видел, что она сделала? – Кормщик снова бросился к Идэйн. – Эта девка посадила нас на мель! Она сумасшедшая, у нее мозги набекрень! Она сделала это нарочно!

Рыцарь крепко держал Идэйн.

Норвежец опять рванулся к девушке.

– Выбрось ее за борт! – скрежеща зубами, прорычал он.

3

Огромная, больше похожая на гору скала, на которой возвышался Эдинбургский замок, была вся изрезана дорогами и походила на головку шотландского сыра, искромсанную ножом.

С незапамятных времен, когда водились еще великаны и чудовища, и вплоть до совсем недавнего времени саксов, здесь был каменный форт, служивший во время войны также убежищем для жителей города, располагавшегося внизу. И потому в двадцатый год правления короля Генриха Второго эта гранитная гора была изрезана дорогами и тропами, а вдоль дорог располагались хижины и селения, прилавки купцов и лавчонки мелких торговцев, постоялые дворы и таверны, а для всех тех, кто не мог устроиться получше по причине пустого кошелька, ставили грубо изготовленные шатры, которые всегда бывали битком набиты постояльцами, и несколько медяков, которые требовалось заплатить за ночлег, едва позволяли втиснуться в эти «хоромы» и переночевать под крышей.

Нынешний король шотландцев Уильям Лев, брат покойного короля Малкольма Отважного, частенько квартировал в форте на вершине скалы, а посему с рассветами до полуночи вверх-вниз, вниз-вверх тянулась непрерывная вереница путников, пеших и конных. Высокий мужчина в белом плаще рыцаря ордена тамплиеров[2], направлявшийся в замок, ехал на гнедом жеребце и вел в поводу великолепную вороную лошадку наполовину арабских кровей.

Через некоторое время нескончаемый поток путников вынудил тамплиера потесниться к обочине. Впрочем, и там тоже была давка. По обочине ехали в форт солдаты-норманны под командой рыцаря в чине капитана, за ними следовала группа монахов, а позади них шла молодая девушка в лохмотьях, с верёвкой шее. И ее хозяин тянул девушку за эту веревку. По обе стороны дороги спиной к придорожной канаве на корточках восседали горцы.

Такое возможно только в Шотландии, сказал себе Асгард де ля Герш под впечатлением этой сцены. Эдинбургский замок, по-видимому, отличался особым убожеством и грязью, а также толпами горцев, глазевших по сторонам. Когда гнедой жеребец Асгарда ступая опасно близко к сидевшим у дороги горцам, рискуя наступить на них, те даже не шевелились, только поднимали глаза на тамплиера, и на лицах у них ничего не отражалось.

Конечно, трудно было разглядеть выражение их заросших лиц, подумал де ля Герш. Судя по всему, шотландские горцы никогда не брились. Их бесформенные шапки едва прикрывали нечесаные космы, падавшие на еще более густые заросли на лицах. Хотя здесь, на горе, земля была покрыта снегом, они в большинстве своем были босы, отчего подошвы их покрытых густой грязью ног стали твердыми, как рог. Все до единого они по ирландско-шотландской моде носили ярко-желтые рубахи, доходившие до колен, а поверх этих рубах плащи из меха или оленьих шкур. По сравнению с ними, думал Асгард, даже самые дикие язычники, с которыми ему приходилось сражаться в Святой Земле, выглядели вполне цивилизованными.

Но при более внимательном взгляде можно было заметить, что шотландцы украшали себя удивительными драгоценностями. Старинные золотые ожерелья в форме обруча украшали немытые шеи, серебряные и золотые браслеты со вставками из янтаря и других драгоценных камней красовались на волосатых руках и даже щиколотках. Руки, покрытые боевыми шрамами, были унизаны золотыми и серебряными перстнями, сверкавшими яркой эмалью.

Асгарду говорили в Лондоне, что по одежде невозможно отличить шотландского вождя от его соплеменников. Но там и тут можно была видеть высокие головные уборы, украшенные вызолоченными оленьими рогами или несколькими орлиными перьями с застежкой из драгоценных камней, и это было отличительным знаком вождя.

Шотландцы бестрепетно выдерживали холодный и властный взгляд тамплиера. Они разглядывали Ас-гарда, рыцаря-крестоносца, ехавшего в блестящем стальном шлеме, с мечом и щитом, притороченными к седлу, в белом плаще с большими красными крестами на груди и спине, какие носили Бедные Рыцари Святого Храма Соломонова. Судя по тону шотландцев, они говорили о нем, Асгарде де ля Герше.

Но это его ничуть не волновало. Та миссия, с которой Асгард явился в Шотландию, не должна была, по его расчетам, задержать его здесь особенно долго. Возможно, не дольше, чем до Рождества. А этого срока едва ли достаточно, чтобы выучить хотя бы несколько слов на их варварском гэльском[3] языке. Да и стоило ли тратить на это усилия?

Миновав горцев, он поравнялся с худосочной молоденькой цыганочкой и ее хозяином. Не задумываясь, а только исполняя обет тамплиеров быть милосердными, Асгард вытащил из своего кожаного мешка кусок хлеба и бросил ей.

Хотя головка девушки была опущена, а глаза потуплены, ее тонкие изящные смуглые пальцы мелькнули в воздухе и ловко поймали брошенный хлеб. От Асгарда не укрылся благодарный взгляд черных глаз из-под гривы темных волос, падавших ей на лоб.

К несчастью, цыганочка даже не успела запихнуть хлеб себе в рот, как ее хозяин дернул за веревку, подтянул девушку к себе и вырвал хлеб из ее рук.

– Что дают тебе, принадлежит мне! – взревел он и ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. – Ты что, еще не поняла этого?

Девушка остановилась и стояла как вкопанная, уткнувшись взглядом в землю, пока цыган рвал хлеб зубами и, громко чавкая, жевал.

Асгард с непроницаемым лицом наблюдал эту сцену, потом слегка пришпорил своего коня. Едва жеребец тронулся с места, как тамплиер перегнулся с седла и огрел цыгана по спине своей ручищей в металлической перчатке.

Все произошло молниеносно: всадник в этом движении слился с конем в одно целое, и казалось, что удар был едва заметен. Но цыган, завопив, взлетел в воздух и рухнул на колени горцев, приветствовавших его взрывами хохота.

Асгард натянул поводья и с минуту сидел на своем гнедом, поправляя металлическую перчатку.

– Подними хлеб, девушка, – обратился он к цыганочке.

Дикие горцы горланили что-то на своем странном тарабарском языке, заливались смехом, перебрасывая с рук на руки полуоглушенного цыгана, и в конце концов швырнули его на дорогу. Девушка не стала терять времени и тотчас же сунула краюху себе в рот, прежде чем ее хозяин успел подняться, и теперь жевала хлеб, выплевывая время от времени прилипшую к нему грязь.

От толпы шотландцев отделился высокий мужчина и, подойдя к Асгарду, сказал на вполне вразумительном французском – языке норманнов:

– Да благословит тебя господь, тамплиер. Далеко же ты забрался от Иерусалима. И что же привело одного из верных рыцарей Христовых сюда, в шотландский замок?

Асгард оглядел незнакомца. «Он не норманн, – подумал тамплиер, – как бы ни был хорош его французский».

Горец был самый высокий человек, с кем до сих пор доводилось встречаться Асгарду. Настоящий гигант с полуседыми рыжеватыми волосами, в шапочке, украшенной орлиными перьями, одетый в длинный шерстяной черно-красный клетчатый плащ, подвязанный у колен так, что образовывал некое подобие юбки.

– Руайг Мор, – представился шотландец, а потом указал на других: – Это мои люди. Гвардия короля Льва.

Итак, это были люди короля Шотландии. И притом они назывались «королевской гвардией».

Тамплиер изо всех сил старался удержаться от улыбки.

– Да благословит тебя господь, вождь. Я – Acгард деля Герш из Мортрэйна, что в Нормандии, а теперь принадлежу к Братству Бедных Рыцарей Святого Храма, или к ордену тамплиеров. Будь мои глаза закрыты, я готов был бы поставить на кон своего славного коня, утверждая, что слышу своего брата-норманна.

Его собеседник рассмеялся:

– Нормандской речи легко научиться, прослужив шесть лет нашему доброму королю Болдуину Иерусалимскому.

Зоркие глаза шотландца оглядели лошадей Асгарда и его самого.

– Сейчас Льва нет в его доме на скале, – сообщил Руайг Мор. – Это я говорю на тот случай, если тебе нужен именно король.

– У меня дело не к королю Уильяму, а к одному из его людей, Найджелу фитц Гэмлину. Мне сказали, что фитц Гэмлин занимает важный пост в форте, – ответил Асгард.

На мгновение в глазах шотландца мелькнуло какое-то странное выражение, возможно, понимание того, что король решил присоединить еще одного норманна к тем многим, которых он привез в свое королевство. Но тотчас же выражение его лица изменилось.

Руайг Мор вызвался указать Асгарду дорогу и пошел рядом с его конем, рассказывая о королевском анклаве[4] и местонахождении нужного Асгарду верховного судьи и наместника короля.