Бренда Джойс - Прощай, невинность!

• Название: Прощай, невинность!
• Автор: Бренда Джойс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016215-4

Слава Эдварда Деланца была будоражаще скандальной. Говорили, что он занимается контрабандой алмазов, что ни на минуту не расстается с заряженным пистолетом и с легкостью может соблазнить даже опытную женщину. Где уж устоять перед ним юной и неискушенной художнице Софи! Однако именно эта незаметная девушка сумела сделать то, что не удавалось самым блестящим красавицам, — пробудить в Эдварде настоящую любовь…

---

— Я боюсь повредить ребенку.

Софи посмотрела в глаза Жоржа. Вокруг них молодые люди и девушки танцевали со все возрастающей страстью. Рашель негромко запела, у нее был чистый, красивый альт. Софи повернулась к подруге, чтобы избежать пристального взгляда Жоржа. Она слегка дрожала.

Но Жорж взял Софи за подбородок и заставил ее посмотреть ему в глаза.

— Может быть, ты хочешь пройтись?

Софи начала понемногу догадываться… Но этого же просто не может быть! Она не может нравиться Жоржу! Конечно, нет! Он просто добр с ней, потому что сегодня ее день рождения. Но в глазах его она не увидела доброты. В них пылал гнев, и взгляд Жоржа был откровенно мужским.

— Нет, не думаю, — испуганно сказала Софи. Глаза Жоржа потемнели.

— Почему нет?

Софи ответила вопросом:

— Зачем это?

Он рывком поднял ее на ноги. Софи словно одеревенела… и все же… он совсем еще молодой человек, ненамного старше ее самой, и ей было приятно чувствовать его крепкие руки.

— Ты тоскуешь по нему, ведь так? Ты тоскуешь по своей изумительной модели, по своему проклятому натурщику! Я не глуп и не наивен. Когда я увидел «Дельмонико», я сразу все понял. Он ведь тебя бросил? Что он тебе обещал? Какие клятвы нарушил? — Глаза Жоржа бешено сверкали. — Он тебя соблазнил, наградил ребенком и бросил! Он не мужчина! Он меньше чем мужчина!

Софи с ужасом смотрела на него. Неужели весь мир знает, что они с Эдвардом были любовниками? Неужели каждый, увидевший «Дельмонико», сразу постигал правду, как Жорж? Значит, ее тайна всем известна?

— Идем со мной, — сказал Жорж настойчиво. — Я заставлю тебя забыть о его существовании.

Пораженная его словами, его тоном, его чувством, Софи покачала головой, и по ее щекам потекли слезы.

— Я не могу забыть.

— Ты можешь. Позволь помочь тебе, милая.

Слезы потекли сильнее. Его голос так напоминал голос Эдварда!..

— Я не хочу забывать.

Он смотрел на нее, и гнев в его глазах постепенно сменился печалью.

— Когда ты передумаешь, дай мне знать. Я никогда не причиню тебе горя, любимая.

Жорж повернулся и вышел из бара.

Галерея Андре Волара располагалась на улице Сент-Фабер, в одном из наиболее элегантных кварталов Парижа. Волар как раз собирался уходить, он спешил на Монмартр, к «Зуту», где предстояло небольшое торжество в честь талантливой американской художницы Софи О'Нил. Торговец не собирался упускать это сокровище. Он хотел договориться об исключительном праве на покупку ее работ.

Но не успел он встать, как в кабинет ворвался его помощник.

— Андре! Идите скорей! Там мадемуазель Кассатт — она интересуется новой художницей, la belle americalne[17].

Волар буквально отшвырнул стул. Хотя он никогда не встречался с Мэри Кассатт лично, а ее работы увидел тогда, когда было уже слишком поздно, он очень хорошо ее знал. Они вращались в одних и тех же художественных кругах, у них были общие друзья, они интересовались одними и теми же художниками. Мэри Кассатт была весьма влиятельна в мире искусства — отчасти потому, что ее собственные работы в конце концов прославились, за ними стали охотиться, ими стали восхищаться и за них стали платить огромные деньги. Но еще она действовала как частный агент, представляющий крупнейшего в мире коллекционера Г. О. Хэйвмейера и его жену Луизину, и это придавало ей куда больший вес. Если Мэри Кассатт убеждала Хэйвмейеров, что какой-то новый художник представляет интерес, они покупали сразу несколько его работ и тем самым единолично создавали спрос там, где его прежде не было. Меньше десяти лет назад, например, работы Дега можно было купить за несколько сот долларов, но в один прекрасный день Дюран-Ру, главный конкурент Волара, купил у мелкого коллекционера одну из «Танцовщиц» Дега и продал ее Хэйвмейерам за шесть с лишним тысяч.

Так что Волар поспешил выйти в галерею, где и увидел Мэри Кассатт, рассматривающую картину Софи О'Нил, купленную им в январе.

— Bonsoir[18], Андре, — поздоровалась Мэри, улыбаясь. Это была женщина средних лет, видная, хорошо одетая. Ее взгляд сразу вернулся к висящей на стене картине. — Кто такая эта Софи О'Нил? Ирландка?

— Она американка, Мэри, но сейчас живет в Париже. Эта работа довольно хороша, вы не находите?

— Она молода?

— Очень. Ей всего двадцать один.

— Ей не хватает школы, но она обладает силой. Изумительная светотень, хотя и наивная. Ей нужно еще учиться и учиться. Композиция хороша — дерзкая, оригинальная. Лицо этого человека написано просто потрясающе. Если бы она захотела работать в классической манере, то могла бы иметь огромный коммерческий успех.

Волар слегка заволновался:

— Мэри, она учится с тринадцати лет и не имеет ни малейшего желания работать в традиционной манере. Она хочет учиться у кого-нибудь вроде вас.

Мэри быстро обернулась и посмотрела на Волара:

— В самом деле?

— Так говорит Поль Веро.

— Я хотела бы с ней повидаться.

— О, я это устрою. Она будет в восторге.

Кассатт улыбнулась:

— Она придет в еще больший восторг, если вы скажете ей, что я покупаю портрет этого интересного молодого человека, сидящего в «Дельмонико».

«Дорогая Луизина!

Сегодня я видела картину, которая произвела на меня такое впечатление, какого давно не производила ни одна работа. Ее автор — молодая американская художница Софи О'Нил. Называется картина «Дельмонико». Это написанный маслом портрет необыкновенно привлекательного молодого человека, он беззаботно сидит за столиком ресторана. У автора очень смелая палитра, любопытная светотень, с невероятной точностью прописаны главные детали. Я уверена, что эта художница пойдет далеко, как только обретет собственный стиль, — а значит, ее ранние работы станут предметом охоты для коллекционеров. До сих пор я никогда не рекомендовала вам молодых современных художников, но эта девушка стоит внимания.

Ваш друг Мэри Кассатт».

Софи обхватила подушку и расплакалась, понимая, что ведет себя глупо. Это все из-за ребенка, твердила она себе, из-за того, что он уже совсем скоро, через шесть недель, появится на свет.

Ей вспоминалось серьезное лицо Жоржа. И лицо Эдварда. Софи хотелось забыть Эдварда. Боже, как ей этого хотелось! Ведь тогда она стала бы свободной и могла бы полюбить другого. Смогла бы стать счастливой — с Жоржем или с кем-то еще.

Во всем этом крылась некая ирония. Софи никогда не хотела любить. Еще в самом юном возрасте она отбросила глупые романтические мечты и надежды. Она хотела одного: стать профессиональным художником. Но в ее жизнь ворвался Эдвард, с его неотразимым обаянием, с его безупречными манерами, с горячими поцелуями, с его мужской силой… И вместе с ним в ее жизнь вошли глупые девчоночьи мечты.

Софи встала с постели и, не обращая внимания на беспрерывно льющиеся слезы, нашла перо и бумагу. Села на единственный в ее спальне стул — старый и обшарпанный — и взяла книгу, чтобы удобно было писать. Она искала нужные слова, чтобы сообщить Эдварду — он скоро станет отцом. Софи не могла больше откладывать. Он должен узнать. А она должна написать об этом спокойно и легко. И ни за что не дать ему понять, что творится у нее на душе.

«5 мая 1902 года

Дорогой Эдвард!

Немало месяцев прошло со дня нашего последнего разговора, и, безусловно, в этом виновата я. Извини меня. Но поездка в Париж была для меня очень важным шагом. Я сняла здесь квартиру, мастерскую, нашла учителя и компаньонку. Дела идут хорошо. У меня появилось много друзей, включая и мою милую компаньонку Рашель, и здесь мой прежний наставник Поль Веро. Я занимаюсь в мастерской великого Жерара Леона, и он, похоже, доволен моими успехами. Но что самое замечательное — моими работами интересуются два известных торговца картинами. Поля Дюран-Ру, отца Жака, ты знаешь. Он намекал, что готов устроить мою персональную выставку, а это мечта каждого художника. Второй, Андре Волар, имел дело с такими прославленными мастерами, как Ван Гог и Гоген, в те дни, когда они еще не были никем признаны. Оба торговца готовы покупать мои картины. Кстати, не знаю, слышал ли ты об этом: твой портрет недавно продан в Нью-Йорке, а также портреты моего отца и Лизы.

Ну а теперь скажу о другой причине, по которой я пишу это письмо. Надеюсь, ты не будешь слишком потрясен. В конце июня я ожидаю ребенка. Думаю, тебе следует об этом знать.

Надеюсь, у тебя все в порядке.

Софи О'Нил».

Она торопливо, боясь утратить решимость, сложила лист, сунула его в конверт и запечатала, радуясь, что ни одна слезинка не испортила веленевую бумагу.

Глава 19

Африка, Кейп-Колон, август 1902 года

Лопата вонзилась в землю. Эдвард поднажал. Он втыкал лезвие все глубже, переворачивая влажные пласты красной земли. Работал с безумным прилежанием, двигаясь как автомат, несмотря на то что руки страшно устали и при каждом движении ему казалось, будто мышцы вот-вот лопнут. Но он не обращал внимания ни на боль в мускулах, ни на боль в суставах. Не останавливался, хотя все его тело сводило судорогой. Казалось, подобное самоистязание приносит ему облегчение.