Борис Ельцин - Записки президента

• Название: Записки президента
• Автор: Борис Ельцин
• Издательство: Огонёк
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1994
• ISBN: 5-88274-083-5

В августе 1991 года случился путч. Это событие потрясло страну да, видимо, и весь мир. 19 августа мы были в одной стране, а 21 августа оказались совсем в другой. Три дня стали водоразделом между прошлым и будущим. События заставили меня взять диктофон, сесть за чистый лист бумаги и начать работу... Мне казалось, что все это будет прочитано читателями когда-то в будущем, не скоро.

Это «будущее» оказалось совсем рядом. В сентябре — октябре 93-го года в России произошли события, которые заставили меня вновь сесть за чистые листы бумаги, и через несколько недель я закончил рукопись. Я уверен в том, что именно сейчас, а не через год-два, должен рассказать, что же случилось со страной. Август-91 и октябрь-93 соединились в одну неразрывную цепь, разрушилась империя, мы стали свидетелями мучительного и жестокого прощания с целой эпохой.

Моя книга — это попытка объясниться. Попытка сейчас, а не потом разобраться, что же произошло с Россией, попытка понять, куда мы идём, что нас всех ждёт впереди.

---

Мои помощники и друзья — Илюшин, Суханов — затащили меня в баню, кажется, это была обычная районная баня, очень непритязательная. Они знали, как я баню люблю, хотели помочь мне снять стресс.

Заходим в парилку, а она набита битком, человек сорок. И такой, помню, разгорелся политический разговор, прямо митинг. Все голые, все кричат, размахивают вениками и хлещут друг друга. «Борис Николаевич, держитесь! Мы с вами!» — И как хлестнут меня веником по спине! Колоритное было зрелище.

То, что это все происходило в бане, — символично. Баня ведь очищает. Там все чувства чисты. А люди обнажены.

Интересно, что бы сейчас сказали мне эти мужики?

Да, тогда я изменил своё мировоззрение, понял, что коммунист я по исторической советской традиции, по инерции, по воспитанию, но не по убеждению.

Так и стоит перед глазами эта баня.

Возвращение Шеварднадзе

Эдуард Шеварднадзе не раз заставлял уважать себя.

Его назначение на пост министра иностранных дел СССР в 1985 году многих удивило. Все-таки он был руководителем одной из республик, не самой крупной, дипломатического опыта не имел.

Тут сыграл не последнюю роль его интеллектуальный дар, вообще присущая многим грузинам артистичность. На мировой арене он стал фигурой не менее яркой, чем сам Горбачёв. Своей колоссальной работой сделал принципы новой советской политики реальностью, тем, с чем можно было иметь дело.

Всем памятна и отставка Шеварднадзе — мужественный поступок политика, который ещё раз доказал, что является самостоятельной фигурой, независимым и смелым человеком, предупредившим общество об угрозе военного переворота.

Но наиболее значительный поступок Шеварднадзе совершил, как я считаю, позже, когда стал главою грузинского парламента, руководителем Грузии. Политик, который привык работать в нормальных, цивилизованных условиях, когда вокруг люди, живущие по законам традиционного общества, традиционных ценностей, оказался вдруг в кровавой гуще гражданской войны.

Гражданская война деформирует психику. Ставит людей в запредельные, ненормальные условия существования. Ненависть — как лесной пожар. Пока все не сгорит — не кончится. Шеварднадзе оказался в заложниках у ненависти. Победить в гражданской войне можно только военным путём, только ценой больших жертв, только кровью (это хорошо понимал, кстати, Ленин). Победить мирным путём невозможно.

Любые миротворческие инициативы Шеварднадзе, к которым прислушивались президенты крупнейших стран Запада, военные из НАТО, Совет Безопасности ООН, перед вооружёнными до зубов, распалёнными ненавистью партизанскими отрядами оказываются напрасными. Страна тонет в крови.

Какое надо в этой ситуации иметь мужество, какое терпение? И что тут может помочь Эдуарду Амвросиевичу?

Я думаю, прежде всего — его опыт и глубокое знание Кавказа. Не так давно он совершил ещё один решительный шаг. Я говорю о вступлении Грузии в СНГ. Шеварднадзе знал, что реакция грузин на это решение будет неоднозначной. Людей с более остро выраженным самолюбием, чем грузины, пожалуй, нет.

В Грузии к тому же царит устойчивый миф, что имперская Россия ведёт политику на развал грузинского государства. Ослеплённые своей бедой, грузины не замечают, что Россия не может выступить ни на одной стороне в национальных конфликтах. Займи Россия сторону Грузии в грузино-абхазском конфликте — поднимется весь Северный Кавказ, война охватит новые регионы, причём она будет изнурительной, партизанской, невероятно длительной и тяжёлой.

Только на строгой, чёткой основе международного права можно вмешиваться в жизнь чужого государства — даже с миротворческими целями. И Шеварднадзе понял это, когда ещё было не поздно. Он принял решение о вступлении Грузии в СНГ.

Будущее покажет, был ли этот его шаг таким же продуманным и оправданным, как и все предыдущие. Я верю в лучшее.

Окно в мир

На этих страницах речь пойдёт об официальных визитах. Конечно, эта часть работы президента не самая главная. Но — утомительная, обязательная, отнимающая уйму сил и времени.

Так называемая представительская деятельность.

Вначале она давалась мне с огромным трудом. Я не люблю мероприятий, где все заранее известно и запланировано, включая результат. Где невозможна импровизация. Где нет, образно говоря, крутых виражей.

Однако к международным встречам меня подготовили некоторые визиты за границу ещё в качестве главы легальной оппозиции в СССР. Я понял, как много зависит от восприятия твоей личности, твоего стиля, твоего образа. Это касается любого серьёзного политика, в какой бы стране он ни жил.

Надо было привыкать, входить в этот тягучий, сложный ритм. Надо было пытаться завоёвывать авторитет — а если точнее, отвоёвывать его под сенью Горбачёва, который много лет был любимцем западной публики, там его образ стал даже каким-то элементом «массовой культуры».

Обо всех визитах не расскажешь. Их было очень много — важных и более «проходных», рабочих. Все они являются частью нашей общей стратегии, которая строится заново, на развалинах имперской политики бывшего Союза. Но то лучшее, что было в школе советской дипломатии, мы стараемся, конечно, не потерять. Я расскажу здесь лишь о некоторых поездках, чтобы по возможности раскрыть, так сказать, «кухню» нашей работы, дать представление о том, как готовится концепция визита, как идёт техническая подготовка, как складывается его рабочая атмосфера.

Визит в Японию — неразразившийся скандал

К этому визиту готовились напряжённо и долго, и я не помню другого случая, чтобы было столько желающих организовывать визит. В Японию ездили и Полторанин, и Бурбулис, и Румянцев, работала целая комиссия Верховного Совета по подготовке, комиссия при президенте. Соревнование состояло в следующем: кто изощрённее придумает решение территориального вопроса о Курильских островах.

Надо сказать, и японская сторона также серьёзно относилась к этим переговорам. Японцы задолго до намеченного срока начали кропотливо и скрупулёзно прощупывать почву, идти на неформальные встречи, приглашать в Японию бизнесменов, журналистов, политиков.

Словом, мы видели — нас там очень ждут.

Ещё не будучи ни президентом, ни председателем Верховного Совета, то есть не отягощённый властными полномочиями, я был в Японии и говорил тогда примерно следующее: сегодняшнее поколение политиков не должно брать на себя ответственности за окончательное решение спорного вопроса об островах. Пусть живущие в прилегающих районах российские и японские граждане беспрепятственно ездят друг к другу, пусть эта зона получит безвизовый статус. А юридическое решение вопроса отнесём на потом, чтобы более здравомыслящие потомки пришли к справедливому миру…

Прошло три года — и как же далеко мы продвинулись в решении этой проблемы? Я стал подсчитывать, учитывая все нюансы и предложения, сколько же у нас есть вариантов. Оказалось, четырнадцать. Пикантность ситуации заключалась в том, что у самих японцев вариант был только один: острова всегда им принадлежали и должны быть им отданы.

Решения вопроса не было. О чем я тогда честно сказал и японским, и нашим журналистам. У меня есть больше десяти вариантов решения этой проблемы. Что в подтексте означало — и ни один не подходит…

Чем ближе подходило время визита, тем ожесточённее становился спор — и внутри страны, и в Японии — о том, как Ельцин вывернется из этой ситуации. Мне же предстояло выбрать один из множества вариантов. И разрабатывать его.

Я держал паузу, потому что понимал — перебирать оттенки бесполезно, ошибка была где-то в самом начале. С самого начала и наш МИД, и вообще все официальные делегации исходили только из краеугольного вопроса о «северных территориях».

И мы, и они пытались как-то сблизить позиции. Два МИДа работали день и ночь, вырабатывались формулировки, шёл нервный поиск компромиссов. Но с приближением даты вылета в Токио я все отчётливее понимал, что визит заваливается.

Я не привык ездить просто ради поездки, ради встречи, ради соблюдения дипломатического этикета. Всегда скрупулёзно подсчитывал, сколько подписано документов, сколько предстоит подписать. И в этот раз дипломаты подготовили целый пакет договоров. Но в главном вопросе по-прежнему мы находились в тупике.

…Тем не менее визит готовился. Откладывать дальше было нельзя. Япония ждала российского президента. Было составлено расписание по часам, согласовано со службами протокола, безопасности, сотрудниками МИДа. В Токио уже вовсю работала передовая группа, там находились «ЗИЛы», техника, связь.

В мировой политике официальные визиты, о которых уже объявлено публично, переносятся крайне редко, в основном в силу чрезвычайных обстоятельств — катастрофы, землетрясения, трагические события внутри страны. В данном случае ничего подобного не было.