Евгений Елизаров - Античный город

• Название: Античный город
• Автор: Евгений Елизаров
• Жанр: Философия

Понятия демократии и свободы обычно рассматриваются как некие абсолютные ценности. Однако анализ истории античного города приводит к шокирующим выводам.

Демократическая форма правления возникает и развивается вовсе не как ответ на чаяния угнетаемых масс, но как инструмент предельной мобилизации древней общины. В отличие от авторитарных государств демократический полис обретает возможность привлечь в обеспечение своей экспансии не только материальные ресурсы – инструментом войны становятся все институты государства, и в первую очередь его идеология и право. Более того, благодаря уникальной системе воспитания впервые в истории орудием агрессии становится нравственный потенциал гражданина. Благодаря всему этому античный город оказывается монопольным обладателем последней тайны войны и единственным «профессионалом» в окружении дилетантов.

Ведущаяся демократическим режимом война становится тотальной и вечной, ибо закончиться она может лишь по достижении абсолютной свободы, то есть после построения такого миропорядка, когда только один – победитель – получает обеспеченное силой оружия, закона и государственного мифа право вершить свой суд над всем миром. Свобода демократического полиса – это идеал, когда все повинуются одному не из страха перед репрессиями, но из благодарности победителю.

Для широкого круга читателей.

---

Правда, выше мы могли видеть, что одна только эксплуатация не в состоянии исчерпать собой весь объем этого многосложного и многослойного понятия. Подлинным содержанием древних демократий Запада является максимальная мобилизация всех ресурсов полиса для его самовыживания в условиях вечной войны против всего мира, а ещё лучше – для подавления тех, кто способен бросить ему вызов, и обеспечения военно-политического контроля над своим окружением. А следовательно, суть дела отнюдь не ограничивается извлечением максимальной выгоды из чужого подневольного труда. Труд рабов – это лишь часть (и, может быть, не самая существенная) того, что может быть брошено в топку непрекращающейся войны; не менее важной составляющей общего потенциала полиса является духовный и нравственный ресурс его гражданина. Но всё же там, где речь идёт о правах человека, эта составляющая отходит куда-то на задний план, ибо нравственные обязательства гражданина формируют собой некую самостоятельную сферу, у пределов которой прекращается действие юридического закона (собственно говоря, задача всей системы идеологического воспитания как раз и состоит в том, чтобы не оставить без внимания государства то, что неподведомственно формальному праву). Поэтому в узком значении этого слова демократия как форма государственного устройства, где источником всей полноты власти является народ (в его весьма ограничительном смысле), – это в первую очередь юридическое понятие, которое подразумевает какие-то общеобязательные для исполнения нормы, правила, установления.

Но ведь в основе любой юридической категории должны лежать какие-то общие основания, властвовавшие над человеком ещё задолго до появления самих юристов. Вот так и здесь – стихийное представление человека о его базовых суверенных правах много старше самой юриспруденции. Ведь искони никакие права неотделимы от сложно организованного совместного действия, вовлекающего в свой водоворот большие массы людей; приведённая в систему совокупность прав – это, прибегая к известной тавтологии, просто «правильный» способ его обеспечения. Источником прав выступает вовсе не чья-то абстрактная воля, к тому же руководствующаяся какой-то отвлечённой возвышенной метафизикой; исконные права возникают на вполне земной прагматической основе – там, где есть какое-то общее дело, требующее координации усилий многих исполнителей, а следовательно, где возникает необходимость упорядоченности его выполнения, другими словами, строгой его организации. Как мы уже видели, ещё Аристотель утверждал, что государство – это в первую очередь общение людей, объединившихся ради какого-то единого для всех блага. Именно устойчивое содержание общих действий всех вовлечённых исполнителей, особенности того предмета, который они должны преобразовать по образу представляемого ими «блага», способ распределения и гармонизации совместных усилий, словом, некий интегральный алгоритм организации успеха, – вот что определяет собой состав общеобязательных норм, которые призваны регулировать и согласовывать поведение участников.

Так что, если говорить о выполнении какой-то сложной работы, то, конечно же, в первую очередь нужно видеть полную совокупность средств, которые требуются для достижения цели. При этом в их число включаются не только материальные орудия, но и некие неосязаемые принципы распределения и согласования сил участников. Отсюда и права последних регламентируют собой не что (и, как кажется, ничто) иное, как меру свободы исполнителей в практическом применении всего их спектра. Ответственность – вот оборотная сторона любого права, но возложить её на исполнителей допустимо лишь там, где достигается действительная полнота материального и организационного обеспечения деятельности. Ибо нельзя требовать успеха там, где исполнитель ограничен в средствах или в свободе их использования. Но ведь строительство общегосударственного «блага» – это тоже сложная работа, способная поглотить собою усилия всех граждан.

Кстати, поэтому не вполне справедливо утверждать, что раб вообще не имел никаких прав, ведь даже везущая тяжёлый воз лошадь вправе избирать более удобную колею и самостоятельно регулировать режим своего движения на критических её участках. Почему же раб, которому поручается выполнение какой-то сложной и ответственной работы, не вправе ожидать от хозяина, чтобы тот предоставил ему нужные орудия и материалы и создал определённые организационные условия?

Общее дело – и только оно – могло сплотить демос классического античного полиса. Общее дело определило ответственность каждого его гражданина. Общее дело сформировало и состав предоставленных каждому индивиду прав. Общим делом полиса была, конечно же, война во имя блаженной прекрасной жизни; но всякая война нуждается не только в тех, кто стоит в военном строю, она требует известного материального обеспечения, поэтому роли каждого и в её ведении, и в её подготовке распределены по-разному. Словом, источником народного права здесь выступает не абстрактная воля народа, пекущаяся о чём-то возвышенном и вечном, но вдруг свалившаяся на него вполне конкретная практическая забота, соединившая в себе две взаимосвязанные цели, обеспечивающие максимальную эффективность имеющихся у города ресурсов. Первая из них – это повышение эффективности работы, максимизация прибыли, получаемой от всех заключённых в нём рабов. Вторая – достижение безопасности и жизнестойкости своего родного города-государства, который как-то незаметно превратился в огромный концентрационный лагерь, переполненный озлобленными чужеземцами. Осознание же конкретного состава всего того, что необходимо для решения обеих задач, уже в чисто юридических терминах придёт значительно позднее, с появлением Ликургов, Солонов и Клисфенов.

Именно это общее дело определило глубокую родственность функций, а значит, и сходство базовых прав, которыми обладали и граждане государственных формирований Греции, и граждане Рима. Именно благодаря этому общему делу так близки друг другу и демократические Афины, и аристократическая Спарта, и республиканский Рим. Не чуждое гуманистическим принципам внутреннее устройство Афин вовсе не было защитой для слабых. Но ведь и полуфашистская (встречаются даже и более жёсткие определения[122]) Спарта была вполне демократична для самих спартиатов. Кстати, и в современном понимании государственное устройство не только Афин, но и Спарты с достаточным на то основанием может быть отнесено к демократическому.

На поверку историей их роднило и объединяло нечто гораздо более существенное, нежели то, что служило отличием, и это со всей убедительностью показало военное столкновение между ними, ещё совсем недавно союзниками и вождями греческой реконкисты. В долгой и довольно кровопролитной войне победа осталась вовсе не за Афинами, которые, как казалось сначала, были обречены на успех. Ведь на их стороне была и более развитая экономика, и (как многим представляется сегодня) более прогрессивное общественное устройство. Однако в Пелопоннесской войне возобладала нищая отсталая Спарта, и это обстоятельство показывает, что одна только приверженность граждан полиса идеалам свободы и демократии – ещё не вполне достаточное основание для непобедимости.

Всё-таки победу куют не прекраснодушные символы, ибо обнаружилось, что с не меньшим воодушевлением и героизмом можно сражаться и во имя чуть ли не противоположных начал, то есть противоборствуя исповедующим демократические идеалы освободителям. Поэтому Спарту привело к победе не одно только персидское золото (выдвигались и такие, впрочем, имевшие под собой основание, обвинения). Затянувшаяся на долгие годы междоусобная бойня показала, что ни один из противостоящих друг другу союзов (каждый из которых, кстати, объединил в себе приверженцев совершенно противоположных форм государственного устройства) не обладал решающими преимуществами. А значит, в различии форм политической организации полиса проявляла себя только видимость вещей, действительное же их существо было единым. Или во всяком случае близкородственным. Что же касается республиканского Рима, то он, как кажется, вполне органически соединил в себе основные черты обоих уникальных во всей истории государств.

Но именно то, что так глубоко породнило классический греческий полис и Древний Рим, очень скоро пролегло чертой глубокого отчуждения между созданной ими цивилизацией и, в сущности, всем остальным миром.

§ 2. Эллины и варвары

Понятно, что никакая прибыль от эксплуатации чего бы то ни было не может делиться до бесконечности; любой, кто знаком с организацией управления, знает, что всегда существует некий минимальный предел, за которым всякое вознаграждение перестаёт играть стимулирующую роль. Специалистам по организации оплаты труда (немало лет проработавший именно в этой сфере, автор относит себя к их достойному цеху) давно известно, что никакой работник и пальцем не шевельнёт, если плата за какое-то дополнительное усилие будет ниже этой критической величины.