Евгений Елизаров - Античный город

• Название: Античный город
• Автор: Евгений Елизаров
• Жанр: Философия

Понятия демократии и свободы обычно рассматриваются как некие абсолютные ценности. Однако анализ истории античного города приводит к шокирующим выводам.

Демократическая форма правления возникает и развивается вовсе не как ответ на чаяния угнетаемых масс, но как инструмент предельной мобилизации древней общины. В отличие от авторитарных государств демократический полис обретает возможность привлечь в обеспечение своей экспансии не только материальные ресурсы – инструментом войны становятся все институты государства, и в первую очередь его идеология и право. Более того, благодаря уникальной системе воспитания впервые в истории орудием агрессии становится нравственный потенциал гражданина. Благодаря всему этому античный город оказывается монопольным обладателем последней тайны войны и единственным «профессионалом» в окружении дилетантов.

Ведущаяся демократическим режимом война становится тотальной и вечной, ибо закончиться она может лишь по достижении абсолютной свободы, то есть после построения такого миропорядка, когда только один – победитель – получает обеспеченное силой оружия, закона и государственного мифа право вершить свой суд над всем миром. Свобода демократического полиса – это идеал, когда все повинуются одному не из страха перед репрессиями, но из благодарности победителю.

Для широкого круга читателей.

---

Таким образом, римскому праву постепенно придавался характер, соответствующий реальному положению Рима среди италийских народов, а затем и стран, которые превращались в римские провинции. Впрочем, не исключалось и правовое подавление тех, которым ещё только предстояло стать таковыми. Другими словами, римский закон поступательно и неотвратимо закреплял то, что обреталось оружием (а нередко и готовил почву для его применения).

§ 6. Клиентела

Может быть, самым кричащим свидетельством тому, что дефицит правоспособности – это эквивалент, как сказали бы сегодня, «утраченной выгоды», и его компенсация действительно стоит больших денег, является издавна существовавший в Риме институт клиентелы.

Клиент – это вовсе не должник своего патрона, который избегает долгового рабства исполнением каких-то обязанностей перед ним. Он и в самом деле орудие его личной и политической власти, но обычай не позволяет использовать его для получения экономической выгоды, прямая эксплуатация его в хозяйстве патрона решительно недопустима. Отношение между ним и патроном не подведомственно никакому суду, оно регулируется только моральными обязательствами, которые возлагает и на того и на другого людской обычай; их нарушение влечёт за собой «бесславие» – стихию, к слову, куда более серьёзную, чем даже материальный ущерб.

Клиент не был владельцем земли, не входил в мест­ные сообщества; он находился под покровительством какого-либо главы рода (pater) или пра­вителя, и принимал его родовое имя. Последнее обстоятельство означало, что положение клиента становилось наследственным. Он был обязан сопровождать своего господи­на на войне, подносить ему какие-то маленькие дары (их стоимость, естественно, не могла равняться той выгоде, которую приносило покровительство патрона, в противном случае, зачем оно?); поддержи­вать того в случае необходимости, выкупать из неволи, если тому случится попасть в плен, а иногда и выполнять отдельные (кстати, не очень обременительные) поручения, формально не роняющие его достоинства (хотя в известных случаях и выходящие за грань допустимого общественной нравственностью).

Патрон же взамен предоставлял ему земельный надел (или какие-то иные средства к существованию) и авторитетом своего имени и правосостояния защищал в суде. При этом добросовестное отношение патрона к принятым на себя обязанностям обеспечивалось сакральным правом: вероломный патрон подвергался высшему наказанию: он объявлялся обречённым мщению богов, а потому и сам оказывался вне охраны закона. «Пусть будет предан богам подземным, [т. е. проклятию], тот патрон, который причиняет вред [своему] клиенту»[205], – гласит один из законов XII таблиц. Кстати, и после смерти его ждала весьма незавидная участь: в царстве мёртвых его стезя расходилась с той, по которой шли праведники; Сивилла, сопровождающая Энея, указывает герою на распутье:

…левой дорогой
Злые идут на казнь, в нечестивый спускаются Тартар.[206]

куда попадают

…Те, кто при жизни враждой родных преследовал братьев,
Кто ударил отца, или был бесчестен с клиентом…[207]

Именно то обстоятельство, что римский патрон оказывается гарантом (прежде всего имущественных) прав клиента проливает свет на многое – и в первую очередь на тот факт, что в положении последнего оказывались не только отдельные люди, но и большие общины.

Впрочем, и люди здесь встречались всякие, ибо клиентела тоже неоднородна. Она включает в себя и разорившегося, но ещё не потерявшего вкус к труду земледельца-плебея, и откровенного тунеядца, который тем не менее хочет сохранить какие-то остатки достоинства, чтобы не опуститься на самое дно общественной жизни, и богатого предпринимателя, что ищет в патроне дополнительной опоры, призванной восполнить дефицит его собственной правоспособности.

Кстати, клиентами становились не только римляне, но и представители других общин. Дело в том, что поначалу свободный чужеземец не имел в Риме (как, впрочем, и в любом другом городе того времени) не только никаких политических прав, но и правоспособности в сфере частного права, то есть не признавался субъектом ни семейных, ни имущественных правоотношений. Более того, он рассматривался в принципе как враг, имущество которого могло быть в любой момент захвачено римским гражданином, а сам он обращён в рабство. Заметим, это касается и самих римлян, если они вдруг оказываются на чужбине. Так, в Афинах, где в эпоху расцвета насчитывалось до 10 тысяч метэков (в расчёт принимаются, конечно же, только главы семей), любой иностранец, не уплативший особый налог (так называемый метэкион), мог быть продан в рабство вместе с семьёй, а его имущество подлежало конфискации.

Такой порядок связан с уже упомянутым здесь обстоятельством, что раб изначально – это просто «не наш», то есть человек, пользующийся покровительством чужого враждебного тотема, а значит, уже самим своим присутствием здесь источающий какую-то скрытую угрозу для неё. Именно это объективное обстоятельство и лишает его защиты общины, иначе говоря, ставит его вне её закона. Именно отсюда и возникает возможность закабаления пришлеца, формального обращения его в рабство. В сущности, это не что иное, как специфическая форма самозащиты рода; поэтому здесь никоим образом нельзя видеть экзотическую форму проявления какого-то хищнического инстинкта, всё объясняется достаточно просто и логично. Но даже и там, где тотемная психология отходит в прошлое, невнятные запреты остаются, ибо на месте тотема появляются чужие боги, не всегда покровительствующие этой общине. Мы уже обращались к аналогии с собакой. В принципе, и здесь всё обстоит примерно так же: ведь и приблудную собаку никем не возбраняется посадить на цепь, и мы даже не задумаемся, что этим человек посягает на какие-то собачьи права. Больше того, здесь обнаруживается даже род гуманизма – ведь она поступает под нашу защиту, получает пищу и кров. Но ведь и стоящий вне нашего закона чужак, становясь рабом, получает и кров, и стол, и определённую защиту, и даже какие-то права (мы уже говорили о том, что и раб имеет право требовать от хозяина то, что необходимо для выполнения возлагаемых на него обязанностей). Словом, и здесь можно разглядеть род гуманизма – ведь в другом месте пришельца могут и просто убить.

Так стоит ли удивляться тому, что чужеземец оказывался поражённым в правах везде, куда простиралась власть Рима?

Разумеется, со временем такое бесправие пришло в противоречие с интересами развивавшегося гражданского оборота, особенно с развитием внешней торговли этого города, стало препятствием ему. А следовательно, начало затрагивать имущественные интересы и самих граждан Рима. Поэтому в сфере внешней торговли римскому гражданину приходилось искать компромиссы, вступать в договоры, искать способы разрешения каких-то споров и так далее. Один из них заключался в том, что он становился патроном чужеземца, который, в свою очередь, принимал статус клиента; патрон оказывал ему правовую помощь, совершая в его интересах сделки и защищая его интересы перед римским судом.

Кстати, проблемы, возникающие с приходом иноземцев, это общая боль для всех античных городов. И в Греции всякий оседавший в городе чужестранец обязан был иметь своего покровителя из местных авторитетов, ибо права выступать в суде ему не давал местный закон, поэтому для защиты своих интересов у него просто не было иного выхода, кроме обращения к чужому покровительству.

Защита прав временно пребывающих там лиц осуществлялась с помощью института «гостеприимства» и развившейся из него проксении. В обязанности проксена входило остаивать интересы тех, кто оказался в чужом городе, предоставлять им жилье, денежные ссуды, необходимые удобства, словом, создавать какую-то привычную среду. За свою службу проксены получали ряд привилегий в тех полисах, гражданам которых они оказывали услуги.

В сущности, здесь мы можем видеть зародыш консульской службы. Аналоги этих институтов существовали и в раннем Риме (с развитием начал государственности они теряли характер частной инициативы и вставали на общеправовую основу), но и здесь они гарантировали соблюдение прав гражданину другого государства лишь при наличии договора. В одном случае только между равными по положению – при этом достаточно влиятельными – лицами, ибо исполнить подобный договор мог только тот, кто был в состоянии авторитетом своего имени обеспечить защиту прав гостя. Поэтому равенство общественных статусов предполагается не только социальными предрассудками, но и последним обстоятельством. В другом – межгосударственными, но эти официальные договоры с другими полисами предусматривали защиту прав преимущественно «официальных» же лиц.

Лица же частные, в особенности те из них, кто не имел никаких шансов на «гостеприимство» достаточно властной персоны, вынуждены были становиться в позу клиента и искать себе подходящего патрона. При этом с развитием права архаические формы защиты интересов чужеземцев уходили в прошлое, а клиентела оставалась…