Татьяна Голубева - На тебе греха не будет...

• Название: На тебе греха не будет...
• Автор: Татьяна Голубева
• Издательство: АСТ, Олимп
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-017902-2, 5-7390-1200-7

Ах, как хорошо быть богатой! Только пальчиком помани — и все блага сами придут к тебе. Хочешь — выходные в Париже, хочешь — путешествие на яхте по Средиземноморью… И принц, любимый и единственный, всегда рядом, всегда у твоих ног!

А если вдруг принц обернется нищим? И все мечты о любви и счастье разлетятся, как осенние листья на ветру? Неужели сменить дворец на жалкую хибарку и пойти по миру?

Ну уж нет! Любовь, деньги, шикарная жизнь — это все достижимо, надо только сделать решительный шаг…

---

Илона жила тогда в кошмарной коммуналке на Садовой, рядом с площадью Репина. Впрочем, не жила, а лишь появлялась там время от времени, расставшись с очередной своей неудавшейся любовью. А любовь у Илоны случалась исключительно неудачная. Никак не могла она найти своего принца, мужчину мечты, сказочного рыцаря. И хотя ей много раз казалось: вот он! — проходило несколько месяцев, от силы год — и она понимала, что в очередной раз ошиблась.

Началась же эта круговерть несколько лет назад — Илоне в то время было двадцать. Она жила одна-одинешенька в квартире, оставшейся ей после смерти родителей — они погибли в автомобильной катастрофе. Бабушка — единственный, помимо родителей, близкий человек — умерла за полгода до того. Илоне было не просто грустно и тоскливо, она с ума сходила от одиночества, принадлежа к той породе людей, которые совершенно не в состоянии пребывать наедине с собой. Ей необходимо было постоянно ощущать рядом кого-то, кому можно пожаловаться, о ком можно позаботиться, с кем можно поговорить. Она встретила одного «принца», потом благополучно рассталась с ним и тут же нашла второго. Но на этот раз нежная страсть привела к законному браку и прописке счастливого супруга на площади жены. А через полтора года грянул развод и — как его следствие — размен. В итоге Илона, так и не научившаяся как следует скандалить и защищать свои интересы, очутилась на двадцати квадратных метрах в окружении дурно пахнущих старух и крепко пьющих соседей.

Но она не слишком огорчилась. Она твердо верила: это ненадолго. Вот-вот, с минуты на минуту, из-за ближайшего поворота выйдет настоящий рыцарь и спасет ее. У нее было множество знакомых в самых разнообразных кругах: художники, поэты, автогонщики, деловые люди, экономисты, искусствоведы, музыканты… Илона была хороша собой, молода, общительна, достаточно воспитана и, хотя не удосужилась после школы поступить в какой-нибудь институт, умела рассуждать о многом. Она с самого раннего детства приохотилась к чтению, читала все подряд — от дамских романов до научно-популярных журналов — и, обладая недурной памятью, нахваталась верхушек в самых разных областях человеческих знаний и потому научилась производить впечатление дамы умной и эрудированной. Но, к сожалению, Илона всегда спотыкалась на одном и том же: принимала воображаемое за действительное. Неуемное чтение романов развило в ней склонность к фантазиям, она видела вокруг себя вовсе не подлинных, живых людей, а романтических героев, и это конечно же осложняло ее отношения с реальностью.

Два с лишним года пролетели незаметно. «Принцы» один за другим исчезали из ее жизни и начисто вылетали из памяти, ничуть не повлияв на неистребимую романтичность Илоны. И вот — Толян.

Как ни странно, Илоне было интересно с ним, хотя, безусловно, Нерадов не принадлежал к ее обычному кругу общения. И как он очутился в той живописно-музыкальной компании, где они познакомились, Илона так никогда и не узнала. Да и какая разница? У Толяна водились деньги, и немалые, и он готов был тратить их на свою подругу. Нерадов сказал Илоне, что работает в ФСБ, и она поверила, потому что так было интереснее. Особый агент! Классно!

Время от времени Толян уезжал в командировки, но ненадолго — дня на два, на три. Илона даже немножко скучала без него. Зато когда он был дома, скучать не приходилось. Они развлекались каждый вечер — ходили в дорогие рестораны, один другого чуднее и удивительнее, ездили на выходные в Хельсинки, как-то раз даже слетали в Париж… И очень часто, вместо того чтобы возвращаться в пыльную антикварную лавку Толяна, закатывались ночевать в гостиницу.

Илона жила как во сне — снова плыла по течению, не задумываясь о завтрашнем дне и почти не вспоминая день вчерашний… Хотя иной раз ее все-таки охватывала тоска по прошлому. Став подругой Нерадова, она растеряла прежних друзей, а новых не завела. Толян никого не приглашал к себе, не водил Илону к своим знакомым. Они были всегда только вдвоем…

А потом все внезапно изменилось. Нет, Толян относился к ней по-прежнему хорошо, насколько он вообще это умел. Перемена не коснулась их личных отношений. Просто Илона впервые посмотрела на жизнь под другим углом, и виной тому был Нерадов.

Глава 2

Илона отлично помнила, как это случилось в первый раз. Игра… Шутка… Приключение… Так она восприняла их первый совместный «подвиг».

Поздно вечером они возвращались из очередного ресторана, называвшегося весьма оригинально — «Родное Политбюро». Там все было оформлено в духе сталинского барокко: огромные неуклюжие диваны и кресла с кожаной черной обивкой, золоченые капители жирных колонн, зеленый мрамор, начищенная до блеска бронза, пальмы в здоровенных дубовых кадках. На стенах висели картины в широких резных рамах: «Купание маленького Ильича» (на ней был изображен младенец с пышными, кустистыми бровями), «Мечта комсомолки» (огромный бутерброд с колбасой), «Свободная Чукотка» (голый чукча посреди бескрайней ледяной равнины) — им подавали салат «Совхозный», бифштекс «по-комсомольски» и даже коктейль «Рабинович в Кремле». А меню было вложено в «Программу КПСС». Но Нерадов почему-то почти не пил, да и Илону останавливал, но ей все равно было весело и хорошо. Стоял конец мая, город купался в призрачном свете белой ночи, цвела сирень, насыщая воздух нежным ароматом, на улицах, несмотря на поздний час, гуляло множество людей…

— Пойдем к Неве, — предложила Илона. — Я сто лет не видела, как мосты разводят.

— Нет, — твердо ответил Толян. — Не сегодня. У меня другое предложение.

— Какое? — заинтересовалась Илона.

— Пошли-ка вон туда. — Толян показал на подворотню. — Там проходной двор, выберемся на набережную канала Грибоедова.

Она спокойно повернула за ним, не ожидая ничего дурного. Очутившись во дворе, Толян достал сигареты.

— Перекурим?

— Ага, — кивнула Илона.

Они остановились под высоким старым кленом, тихо шуршавшим молодыми листочками, и Толян принялся шарить по карманам в поисках зажигалки.

— Черт, кажется, потерял. У тебя нет?

Илона заглянула в сумочку, сунула руку в один карман, в другой — зажигалки не было. «Странно, — мельком подумала она, — куда же она подевалась, я ее за весь вечер ни разу не доставала, чужими пользовалась…»

— Нет, не знаю, куда-то пропала, — пожала плечами девушка.

— Ладно, пойди попроси… да вон у того. — Толян, отступив за толстый ствол клена, показал на только что выползшего из подворотни толстячка, явно находившегося в хорошем подпитии.

Илона шагнула навстречу толстячку, на ходу оценив прикид гуляки. Не дешевый.

— Извините, я зажигалку потеряла. У вас не найдется? — мягким тоном спросила она.

Толстячок, оказавшийся на полголовы ниже Илоны, уставился на девушку снизу вверх и восторженно охнул:

— Боже, как вы красивы, девочка! Зажигалка? А… должна быть, сейчас поищу.

Он принялся рыться по карманам расстегнутого пиджака, и на его толстеньких пальцах Илона заметила несколько огромных перстней с бриллиантами. В этот момент рядом с ними возник Толян…

— Гони-ка денежки, папаша, — тихо произнес он. — Выкладывай все, что есть. И гайки снимай. Колечки в смысле.

В мускулистой руке Толяна сверкнул нож, кончик которого нежно коснулся пухлой шеи незадачливого пьянчужки, и Илона, задохнувшись от ужаса, отступила назад. Но почему-то промолчала, не попыталась остановить своего «принца». Картина, возникшая перед ее глазами, на мгновение показалась ей до невозможности романтичной: эдакий питерский Робин Гуд, благородный разбойник, грабит разжиревшего на чужих трудах богатея…

Богатей тем временем как-то по-щенячьи взвизгнул, торопливо выгреб из карманов пиджака все, что в них было (бумажник, носовой платок, ключи, пачка сигарет «Мальборо», золотая зажигалка), и, неловко наклонившись, положил на асфальт перед собой, а потом, обливаясь потом, содрал с пальцев увесистые перстни и добавил их к прочему. Руки у толстячка не просто дрожали, они ходуном ходили, и каждое очередное действие ему удавалось совершить лишь со второй или даже третьей попытки. Илона наблюдала за всем отстраненно, как будто смотрела кино. Она совершенно не ощущала себя участницей ограбления. Толян взял бумажник, открыл его, проверил содержимое и сунул в свою спортивную сумку, висевшую на ремне через плечо. Потом аккуратно собрал золотые побрякушки, прихватив заодно и зажигалку, выпрямился и спокойно сказал:

— Стой на месте и считай до ста, понял? Не шевелись, пока не сосчитаешь! — И тут же схватил Илону за руку и помчался через двор к противоположному выходу.

Илона, задыхаясь, бежала за ним, не чувствуя под собой ног. Ей вдруг показалось, что за ними гонится огромная толпа, готовая разорвать Толяна в клочья… Они выскочили на набережную канала и тут же нырнули в соседнюю подворотню, проскочили каким-то «трехсерийным» двором в узкий проулок, из проулка через сквозной подъезд в следующий двор… Илона вскоре потеряла ориентацию, запуталась в бесконечных дворах и подъездах… А потом они каким-то образом оказались в начале Вознесенского проспекта, и увесистая громада Исаакиевского собора внезапно возникла перед их глазами.