Синтия Хэррод-Иглз - Длинная тень

• Название: Длинная тень
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00177-9

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие происходит в Англии, начиная с XV века. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко и живо.

В центре повествования – блистательная Аннунсиата Морлэнд, верноподданная английского короля Чарльза II, владелица роскошного имения, непокорная жена, пылкая возлюбленная, преданная подруга. Ее жизнь полна страстей и тревог, радостей и горя, восторгов и скорби. С юных лет она ищет свою единственную любовь и в конце концов находит ее в собственном доме. Но эта любовь запретна…

---

Отец Сент-Мор ничем ему не помог. Когда Ральф попытался рассказать, что с ним происходит, – сбивчиво, бессвязно, поскольку никогда не умел говорить красиво и сам не вполне понимал себя, – священник только произнес:

– Человек всегда должен поступать как надо. Больше он ничего не может сделать.

Ральф злобно подумал, что Сент-Мор – священник Аннунсиаты и ей наверняка ответил бы.

Легкий звук заставил его повернуть голову, и он с удивлением заметил, что дверь открывается. Аннунсиата... Сначала Ральф подумал, что жена ищет его, но быстро понял свою ошибку, потому что она, не глядя но сторонам, устремилась в женскую половину часовни. Она не заметила мужа, – он притаился в тени, желая знать, что будет дальше. Аннунсиата взяла с собой ночник из спальни, слабое пламя освещало ее белое лицо и отбрасывало фантастические тени на стены и потолок часовни.

Она подошла к алтарю, зажгла две свечи, опустилась на колени перед статуей Девы, молитвенно сложила руки и обратила взор на лик Благословенной Матери. Ральф смотрел на жену, болезненно ощущая ее красоту. Рукава белой ночной рубахи нежно струились по рукам, темные густые волосы были откинуты назад, открывая линии четкого профиля, выделявшегося на фоне темноты, темные глаза светились, губы беззвучно двигались в молитве. О чем она думает? Что просит? Лицо Аннунсиаты было освещено внутренним огнем, но он и представить не мог, какие чувства владеют ею. Может быть, она все-таки спустилась вниз поискать его, скучает по нему, жалеет о своей холодности? Наблюдая за женой, Ральф заметил сияющие алмазы слез на ее лице – одна из них проложила извилистую дорожку к углу рта. Она поймала ее непроизвольным движением языка, и Ральфу очень захотелось, чтобы жена оказалась в его объятиях, принесла свои слезы ему, чтобы он мог осушить их своими поцелуями, крепко прижать ее к себе и успокоить, как бывало уже не раз. Всю свою жизнь он заботился об этой женщине, защищал ее, и сейчас не смог вынести ее слез. Ральф тихонько встал и направился к жене. Аннунсиата перекрестилась, поднялась с колен и заметила его.

Они долго смотрели друг на друга, пока он подбирал слова, чтобы пробиться к ней, и ее гордое красивое лицо замыкалось все больше и больше.

– Я не мог уснуть, поэтому... – начал он.

Ральф позволил фразе умереть, мягким жестом обведя часовню. Жена безразлично смотрела на него.

– Ты плакала? – спросил он, все еще надеясь, что она упадет ему на грудь и он погладит ее по голове. Но Аннунсиата промолчала, и тогда, в полном отчаянии, он выпалил:

– Думаю, в скором времени мне опять придется ехать в Нортумберленд. Там накопилось много дел.

Он хотел попросить ее поехать вместе с ним. Он хотел, чтобы она заговорила. Но, казалось, от этих слов жена отдалилась от него еще больше. Какие теперь могут быть просьбы?

– Ехать надо скоро, может быть, завтра, – выпалил он, надеясь, что от неожиданности жена скажет хоть что-нибудь.

– Может быть, завтра... – эхом отозвалась она. Ральф молча смотрел, как она уходит. Почему она плакала? Но он знал, несмотря на холод отчуждения, что эти слезы не по нему. Утром он отдал все распоряжения и на неделю уехал на север.

За первые два дня пребывания в Блайндберде он увидел достаточно, чтобы убедиться в правильности своего решения о женитьбе Криспиана и Сабины. Он согласился с тем, что венчание должно произойти немедленно. Сабина была диковатой, непохожей на леди, но у нее никогда не было больших запросов. Она лишь мечтала жить в большом поместье, где можно предаваться своему любимому занятию – охоте. Девушка сопротивлялась попыткам отца и священника дать ей хоть какое-то образование столь успешно, что, хотя умела читать и писать, ее кругозор был ограничен так же, как и ее запросы. Сабина не строила никаких иллюзий о романтической любви, она слишком мало читала для того, чтобы хотя бы представить такое, а проводя время среди животных и конюхов, приобрела весьма практический взгляд на семейную жизнь. Она ладила с Криспианом – он выделит ей необходимое количество лошадей и слуг, – и не боялась его, поскольку выросла рядом с ним и даже находила привлекательным.

Чувства Криспиана касательно предстоящего брака были еще проще. Он знал, что когда-то ему придется жениться, чтобы получить сына, которому можно будет передать поместье. Но двумя его главными грехами были лень и себялюбие, и получить жену на блюдечке с золотой каемочкой, без всякой заботы, было весьма приятно. Сабина вполне годилась в жены, более того, он знал ее с детства и уже командовал ею. Ему не придется привыкать к ней или предпринимать попытки ублажить ее. Девушка ему нравилась, как, впрочем, и многие другие. Единственной живой душой, о ком он когда-либо заботился, единственным человеком, который мог вывести его из летаргии, был Фрэнсис. Из-за Фрэнка он проделал долгий путь по морозу, чтобы присоединиться к силам генерала Монка, страдал от холода и голода, оставив теплый очаг и вкусную еду ради идеалов. Но Фрэнк умер, и ничто больше не разбудит его: Давая согласие Ральфу на свадьбу с Сабиной, Криспиан улыбнулся и разрешил Анне заняться устройством праздничного обеда и обучением невесты новым обязанностям.

Все было устроено вполне удовлетворительно. После смерти Фрэнка поместье Тодс Ноу вернулось к Ральфу и требовало управляющего для ведения тамошних дел. Поместьем Эмблхоуп, доставшимся Ральфу от его первой жены Мэри, раньше тоже управлял Фрэнк. Земли там были никудышные, но зато стоял большой каменный дом, в котором выросла Мэри. Ральф давно хотел отдать это поместье Сабине в приданое, планируя перестройку, а после разговора с Криспианом было окончательно решено, что молодая пара будет жить в Эмблхоупе, поскольку дом там лучше. Ральф должен был найти управляющего для Тодс Ноу, а Криспиан – стюарда для Блайндберда, и, таким образом, он сможет присматривать за обоими поместьями в придачу к Эмблхоупу.

– В Эмблхоупе будет поприятней, – говорила Сабина Анне, сидя за шитьем при уходящем свете дня, заканчивая свой свадебный наряд. – Здесь отличная охота, но снег лежит слишком долго. Дом там гораздо больше, и можно будет принять больше соседей. Я очень удивлюсь, если мы хоть на день останемся без их внимания. К тому же дом стоит почти на дороге, – продолжала она. – Не будет проблем с доставкой провианта. Криспиан говорил, что главная дорога на Эдинбург проходит всего в двух милях от дома.

– Криспиан будет счастлив; там он сможет получить свой кларет – сколько угодно и когда угодно, – жестко сказала Фэнни, оторвавшись от работы.

– Конечно, в большом доме будет намного больше забот, – задумчиво произнесла Анна, и Сабина с благодарностью коснулась ее руки.

– Но ты справишься! Ты справишься и с десятью домами, ведь ты такая умная! – это была откровенная лесть, но польщенная Анна все приняла за чистую монету.

Анну не беспокоило то, что все заботы по дому Сабина, наверное, переложит на ее плечи, но мысль о том, сколько у нее будет гостей, взволновала ее. Они с Сабиной продолжали болтать, мечтая о новой жизни, а Фрэнсис работала молча. Она вынашивала собственные планы, хотя время для их осуществления было не очень удачным.

Через две недели после свадьбы все они уехали в Тодс Ноу, чтобы отслужить поминальную мессу по Фрэнку, потому что, когда он умер, из-за плохой погоды и Ральфу не удалось сделать этого. Церемония проводилась в маленькой церкви на холме, около торфянистого болота на краю усадьбы. На службу пришло много народу, а позже были поминки. Они проходили в большом зале, украшенном ветками розмарина и оружием Фрэнка. Когда поминальный вечер был в полном разгаре, Ральф потихоньку оставил гостей и пошел на холм, в маленькую церковь. Утром было солнечно, а сейчас небо заволокли черные, не по сезону, тучи, и всепроникающий обильный дождь обрушился на окружающие холмы и вершины. Церковь стояла на небольшом древнем кладбище, отделенная от болота лишь каменной стеной, из которой кое-где повыпадали камни, и ветер беспрепятственно хозяйничал здесь. В одном углу стояла дикая слива, гнущаяся и качающаяся от возраста, дождя и ветра, ее старые неровные ветви местами надломились, и именно здесь тринадцать лет назад Ральф похоронил свою первую жену.

Камень на ее могиле просел и начал осыпаться, но густая растительность, покрывающая и землю, и памятник, делала его неотъемлемой частью этого грустного пейзажа. Ральф попытался думать о Мэри, но не смог вызвать в памяти ее образ – она была слишком далеко. Их пятерых сыновей он тоже похоронил, поэтому и они казались ему нереальными. Ральф помнил только свою боль. Он стоял, молча глядя сквозь проломленную стену, сквозь туман, сквозь низкие облака, затянувшие небо. Где-то рядом блеяла овца, невидимая сквозь белую плотную завесу тумана; вода, стекая с темной кривой ветки сливы, капала ему на плечо. Ральф поднял взгляд и с удивлением обнаружил это маленькое чудо, белое и нежное, как звезда. На старых, поломанных непогодой ветках после омывающего и животворного ливня появились нежно-белые бутоны цветов. Вся сложность жизни открылась ему. Он не знал, является ли то, что с ним происходит, наградой или наказанием за его деяния, или все события абсолютно не связаны и не имеют причин. И обе возможности казались одинаково пугающими.