Сандра Хилл - Преступный викинг

• Название: Преступный викинг
• Автор: Сандра Хилл
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998

Меч в его руках беспощадно разил врагов, но против чар этой странной, явившейся ниоткуда девушки суровый викинг оказался бессилен. Как пение сирены, одно ее присутствие завораживает и усмиряет его…

---

Верь мне.

Но Рейн уже никому не верила.

Один Адам не выразил своего восторга при ее появлении, в самое сердце раненный отсутствием Селика. Рейн пришлось сказать детям, что король простил Селика, но при условии, что он покинет страну, поэтому он не мог приехать и повидаться с ними.

Адам тихо приблизился к ней, взял ее за руку и, не обманываясь насчет ее чувств, прошептал:

— Я не оставлю тебя.

Потом он отошел с сердитым видом и стал строгать деревяшку. Милый малыш все чувствовал, как взрослый. Адела села рядом с ним на скамье возле очага. Не говоря ни слова, она прижалась головкой к плечу брата, как всегда не вынимая изо рта палец.

Первые несколько дней у Рейн еще была надежда, что Селик приедет за ней. Ее тело крепло, и она старалась не думать о злобном Стивене и о его дружках.

Проходили дни. Недели.

Рейн в одиночестве гуляла по полям, безуспешно заставляя себя забыть драгоценную любовь, которую она так недолго держала в руках и потеряла.

Неожиданно исчез Адам. Сразу же слегла Адела с болями в животе. Рейн подозревала, что ее болезнь скорее психосоматическая. Она так сильно тосковала по брату, что это обернулось физическими страданиями.

Выпал снег, зашумели особенно злые к концу зимы ветры, сотрясая стены старого сарая и усиливая одиночество и отчаяние Рейн, которая решила идти в Йорвик к Медным воротам, чтобы возвратиться в будущее. Там, по крайней мере, ей все было близко и, может быть, она сумела бы слепить заново свое разбитое сердце. Ей хотелось поплакать на плече у мамы. Руби поняла бы ее и пожалела.

Но она не могла уйти, пока Аделе не стало лучше. И пока не вернулся Адам. Куда подевался глупый чертенок? Адела сказала, что у него дела в Йорвике. Но прошла уже почти неделя.

Из-за холодной погоды у Убби обострился артрит, и он не вставал с постели, все время прося прощения за свою слабость. Рейн с любовью ухаживала за дорогим ей человеком, который стал ей как отец. Потерять его было бы ужасно.

Иногда приходила Элла, но она крутилась вокруг Убби, заодно давая Рейн больше советов, чем ей требовалось.

— Хватит тебе вешать нос. Оглядись. В море есть и другие рыбы, на Селике свет клином не сошелся. Говорю тебе, найди другого мужчину.

— Легче сказать, чем сделать, — отвечала Рейн.

На следующей неделе Рейн получила письмо от Эльгивы. В многословном послании она сообщала придворные новости, рассказывала о своей крепнущей связи с королем и, как бы между прочим, о Селике, который все еще был в Винчестере. По-видимому, он и Ательстан пришли к какому-то соглашению.

Рейн тяжело вздохнула. На глаза навернулись слезы. Несмотря ни на что, в глубине души она надеялась, что Селик образумится. Если бы он все еще любил ее, даже если бы верил, что она была со Стивеном по доброй воле, он должен был вернуться к ней. Значит, он ее разлюбил.

А если он не любит, у нее нет будущего в прошлом. И Рейн начала строить планы. Что бы ни говорили ей Убби или Гайда, или Элла, Рейн отправится домой — в свое время.

Двумя неделями позже, в страстную пятницу, Рейн, с трудом удерживаясь от слез, расцеловала на прощание детей и Убби. Она взяла брошь в виде дракона, которую принесла с собой, янтарные бусы, купленные Селиком, и его волка, вырезанного из дерева. Когда он давал ей фигурку, он сказал: «На память». Она и не думала, насколько точными станут его слова.

Она одна ушла в Йорвик, к Медным воротам, откуда началось ее путешествие во времени.

Семь месяцев прошло с того дня, когда она стояла под строительными лесами в музее викингов в Йорке. Она не знала, сколько времени прошло в будущем. Может быть, нисколько. Может быть, ее мать все еще спит в отеле. Может быть, она вылезет из штукатурки, стряхнет с себя пыль и возобновит прежнюю жизнь, как будто ничего не случилось.

А может, и нет.

Селик, направлялся к саутгемптонской гавани, днем раньше сбежав, наконец, с пасхальной пирушки в переполненном людьми замке. Теперь он мог вернуться в Нортумбрию к Рейн. Несколько недель переговоров, и Ательстан разрешил ему остаться в Британии при условии, что он клянется ему в верности, правда, Селик не должен был воевать против скандинавов, зато в других военных походах ему придется принимать участие. И, естественно, казна саксов вновь значительно обогатилась.

Его судно должно быть готово к отплытию через день-два, надо было кое-что починить после зимней стоянки.

Селик надеялся, что Рейн получила его послание, в котором он сообщал о настойчивом требовании короля оставаться при дворе, пока они не придут к согласию. Однако он не слишком доверял хитрому сакскому купцу, который взял монеты, рассыпаясь в обещаниях не медлить с доставкой.

Подойдя к причалу, Селик заметил большое судно Хастейна, купца из Йорвика. Может статься, если Хастейн соберется в обратный путь раньше, чем починят корабль Селика, он поедет с ним.

— Тебя-то мне и надо, Селик — с угрозой в голосе проговорил Хастейн. — Я привез тебе подарочек.

Сгорая от любопытства, Селик помог Хастейну сойти на берег, что оказалось делом нелегким, так как владелец судна нес на руках рулон тяжелой ткани, который странно шевелился и издавал непонятные звуки.

Звуки, которые Селик, к своему сожалению, узнал.

Он окаменел. Не может быть, сказал он себе, тряхнув головой, даже когда Хастейн с ухмылкой развернул рулон.

Перед ним был Адам.

— Ты проклятый, объеденный треской ублюдок! — орал Адам, колотя кулаками толстое, брюхо Хастейна.

Селик схватил его сзади за грязную, провонявшую рыбой тунику, и поднял в воздух. А Адам продолжал называть Селика и Хастейна такими именами, которые Селику прежде не приходилось слышать.

Хастейи объяснил, что подлый щенок спрятался на его корабле в бочке с соленой рыбой. Теперь он с радостью вручает его Селику, потому что его матросы едва не убили мальчишку за сквернословие и заносчивость. Селик отнес Адама на ближайшую поляну и бросил его на землю.

— Что ты тут делаешь, Адам?

Селик сел, привалившись спиной к дереву, в ожидании ответа. Адам не стал садиться и, уперев руки в бока, ел Селика злобным взглядом.

— Приехал к тебе, проклятый бродяга.

— Попридержи язык.

— Мой язык — не твоя забота.

— А что моя забота?

— Госпожа. Рейн.

Селик выпрямился.

— Что с Рейн?

— Она собирается уйти.

Селик почувствовал, как у него сжалось сердце. На мгновение у него перехватило дыхание.

— Куда?

Адам пожал плечами.

— Наверно, туда, откуда пришла.

Селик тяжело вздохнул.

— Она получила мое письмо?

Адам с недоверием уставился на него.

— Она не получала от тебя никаких писем.

Селик застонал.

— Давно ты ее видел?

Адам опять пожал плечами.

— Две недели назад или около того. — Он нахмурился. — Ты собираешься к ней?

— С чего ты взял, что она захочет меня видеть?

— Ты что, совсем слабоумный? Не понимаешь, когда женщина тебя любит?

Селик почувствовал, как его губы дрогнули в усмешке.

— А что ты знаешь о таких вещах?

— Я, может, прожил на свете всего семь зим, но я знаю, что это значит, когда женщина тратит кучу золота на сахар и готова отравить дюжину бедных сироток, лишь бы сделать подарок мужчине. Ха! Если это не любовь, то я ничего не понимаю. — Он протянул ему грязный кулек, перевязанный когда-то синей ленточкой.

Подозрительно взглянув на Адама, Селик осторожно развязал ленточку. Сначала он только пристально посмотрел на то, что лежало перед ним. Несколько дюжин красных предметов, похожих на налитые кровью глаза. Несколько кружочков, несколько крошечных яичек, несколько раздавленных редисок.

— Что это? — спросил он, поднимая глаза на Адама.

Адам фыркнул с отвращением.

— Ты не знаешь? Это леденцы. Вишневые леденцы. Госпожа сама приготовила их тебе в подарок на Рождество, но ты не вернулся. И она плакала.

Селик взял одну из конфеток и хотел кинуть ее в рот, но Адам схватил его за руку.

— Я бы на твоем месте не стал это делать, — предостерег он его.

— Почему?

— Они на вкус как лошадиное дерьмо.

Двумя днями позже Селик распростился с королем Ательстаном. Он собирался плыть в Нортумбрию.

— А кто этот грубый мальчик? — спросил Ательстан.

Селик взглянул на Адама, который был так счастлив возвратиться вместе с Селикрм в Йорвик, что глядел на него будто влюбленный щенок. Селик с трудом проглотил застрявший в горле комок. Положив руку на плечо Адама, он сказал Ательстану:

— Это мой сын Адам. Я его усыновил.

Через пять дней корабль Селика взял курс на Уимбер. Селик с полным основанием считал их быстрое продвижение заслугой Адама. Не один свирепый викинг произнес за это время: «Бросить бы козявку за борт».

Едва корабль пристал к берегу в Йорвике, как Селик бросился в свое поместье. И к Рейн.

Адам бежал за ним, давая ему наставления, как вести себя с Рейн:

— Только, пожалуйста, не кричи. Очень ты любишь прикрикнуть при случае.