Иоанна Хмелевская - Бабский мотив [Киллер в сиреневой юбке]

• Название: Бабский мотив [Киллер в сиреневой юбке]
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Фантом-Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-86471-321-X, 5-86471-325-2

Почти всю жизнь знаменитая писательница пани Иоанна прожила в тесной квартирке на четвёртом этаже, в старом доме без лифта, с шумными соседями. И вот наконец-то она переехала в уютный особняк. Наслаждаться бы ей там тишиной и комфортом, но как бы не так. Прямо у дома пани Иоанны, на её собственной помойке обнаруживается труп рыжеволосой женщины. Очень быстро выясняется, что убитая — известная журналистка, а в прошлом — прокурор. И репутация у бывший прокурорши при жизни была о-го-о-го! Больше всего покойная Барбара Борковская любила заявиться в какое-нибудь публичное место и закатить там пьяный дебош, ещё она обожала брать взятки и оскорблять приличных граждан. Вот и к пани Иоанне журналистка-прокурорша направлялась с целью учинить безобразный скандал. Писательница наверняка бы возглавила список подозреваемых, если бы не одно маленькое «но». Пока на помойке валялся труп одной Барбары Борковской, в городе объявилась другая Барбара Борковская — живая и здоровая. Донельзя заинтригованная пани Иоанна решает раскрутить странную историю, за которой стоит банальный бабский мотив. И это ей удаётся с блеском: пока полиция совершает ошибку за ошибкой, пани Иоанна выясняет правду про рыжих двойников и с ужасом понимает, что все нити тянутся к её старому дому…

---

Я слегка обалдела, потому что позавчера на мне действительно была косынка в синий горошек. За сменой аксессуаров я строго следила, не дай бог два дня подряд появиться в одном и том же.

— Может, я страдаю потерей памяти…

— Невелика потеря.

— ..или раздвоением личности, но что-то не припоминаю, чтобы хоть раз бывала в баре «Тайфун».

— Здорово, значит, позавчера набралась…

— Ты на самом деле веришь в такую чушь? — сердито огрызнулась я.

— А что, у тебя есть двойники? Насколько я знаю, двух Барбар Борковских прокуратура не держит. Прокурор Борковская, крепко перебрав горячительных напитков и изрядно развеселив зал, слегка неверным шагом его покинула…

— В котором часу это было?

— Рано, свидетели утверждают, что в двадцать один тридцать. Но все равно ты пить здорова…

— Вот черт, мой муж вернулся только после десяти, я могла и успеть… Ага, а несчастные дети сами все перестирали. Да, а что с машиной?

Я в таком жутком состоянии вела машину?

Яцусь захихикал и дал мне понять, что я напрасно оправдываюсь. По его мнению, пребывание в «Тайфуне» — никакой не позор, разве что не стоит особо привлекать к себе внимание.

И все-таки я не желала заниматься всей этой ерундой, пока кружным путём до меня не дошло, что одну из сотрудниц моего мужа зовут Уршуля.

Ну Уршуля так Уршуля. Бог с ней, какое мне дело до его сотрудниц. Муж был весьма мелким совладельцем огромной польско-шведской фирмы, они развернули по всей Польше свои филиалы и выпускали различные химические штуки, по-моему, что-то из области косметики. На них по определению работали сотни людей. Собственно говоря, сказочных доходов это пока вовсе не приносило, дело только начиналось, зато времени требовалось немерено, и всякие дурацкие романы муж просто не мог себе позволить.

Я и не вспомнила бы про тот телефонный звонок, если бы не раздался ещё один.

Таинственная личность вкрадчиво зашептала:

— А Уршулька, знаете ли, прекрасно готовит, куда вам до неё! Она такие кнедлики делает, что просто пальчики оближешь! А ваш муженёк так за этими кнедликами несётся, что ветер в ушах свистит…

И связь прервалась. Но это было правдой — влюблённость моего мужа в кнедлики, которые я, по причине сумасшедшей занятости готовила раз в год. В последнее время. Раньше, сразу после свадьбы, я их готовила два раза в год. Может, муж у меня и впрямь недокормленный?

Да пошли бы они к черту, анонимная доброжелательница вместе с её дурацкой Уршулькой.

Но вскоре уже мой шеф посмотрел на меня как-то странно.

— Вы, разумеется, понимаете, — сказал он после деловой беседы, — что репутация прокурора имеет существенное значение. Слишком много говорится о наших слабостях и ошибках. Было бы очень желательно не марать эту репутацию. Спасибо.

Он попрощался со мной так, что у меня даже не было возможности спросить, в чем дело. Я заподозрила, что это Яцусь распускает мерзкие слухи, и обозлилась. Жаль, редко видимся, голову бы ему оторвала. Яцусь вёл страшно запутанное дело, безнадёжный «висяк», даже поздороваться не всегда получалось. И снова я махнула на все рукой, и без того дел хватало.

Не обращала я внимания и на то, что муж ведёт себя все холоднее и холоднее. Он укоризненно посматривал на меня, в основном молчал, возвращался поздно, сексом не интересовался, разговаривал односложно и очень вежливо, как с чужой. Наконец он не выдержал.

— Где ты оставила машину? — спросил он однажды вечером, когда нам удалось вместе сесть за ужин.

— Стоит перед домом, — удивлённо ответила я, потому что из окна машина была отлично видна. — А что?

— Не сегодня, а вчера!

— Тоже перед домом, как обычно. А что случилось?

— Сегодня утром машина действительно была перед домом. Когда ты успела её пригнать?

Работы у меня было выше головы, однако вряд ли я из-за этого окончательно поглупела. Но вопроса почему-то не поняла.

— Откуда пригнать? Ну хорошо, вернулась я достаточно поздно, но ведь ужин детям оставила. Потом я никуда не выезжала, так что машина стояла на обычном месте. Что-нибудь случилось?

В чем дело?

— Дело в том, что я приехал ещё позже и не озирался вокруг. А ты уже спала…

— Вот именно, — быстро подхватила я. — Куда ты подевался? Я собиралась тебя дождаться, но меня сморило. У тебя много работы, это понятно, но мог бы и позвонить…

— Кому?

— Мне. Я твоя жена, между прочим.

— И где тебя искать?

— Что за дурацкий вопрос! Если не на работе, то дома. Разве я бегаю по лесам-полям?

— Твои излюбленные места ни лесами, ни полями не назовёшь. Разве что ты так именуешь кабаки, где собираются подонки общества…

— Ты отстал от жизни, — перебила я, все ещё не растеряв спокойствия и даже чувства юмора. — Теперь неизвестно, кого называть подонками общества. Не говоря уж о кабаках, которые сейчас очень даже в моде.

Муж насупился. Я смотрела на него с нежностью: все-таки он очень красивый… Конечно, это дело вкуса, но муж нравился не только мне, за годы нашего брака он возмужал, от него исходила уверенность, он выглядел таким солидным. Правда, в последнее время ко мне он стал относиться с прохладцей. Но это казалось скорее странным, чем подозрительным.

— Я куплю себе мобильный телефон, — сконфуженно пообещала я, потому что уже год, как собиралась обзавестись игрушкой. — Ты сможешь мне звонить, даже если я буду ловить рыбу посреди Вислы.

— Не увиливай, — сухо велел он. — Я хочу знать, как часто ты садишься за руль в пьяном виде. Дорожной полиции ты тоже суёшь под нос своё служебное удостоверение?

Что ж, этот вопрос я поняла и решила, что кто-то из нас свихнулся. Никогда в жизни я не водила машину в нетрезвом состоянии и вообще не могла вспомнить, когда в последний раз напивалась. Уже много лет я почти не пила спиртного.

Ну, иногда рюмку вина к обеду, очень редко стопку водки под селёдку в маринаде… Ах да, кажется, на именинах Агаты, через три года после нашей свадьбы. Петрусю был годик, значит, это случилось шесть лет назад. Стартовала я тогда на голодный желудок, начав при этом с шампанского. На закуску Агата подала кальмаров, которых я не выношу, поэтому ограничилась шампанским, дальше было красное вино, поданное к патологически жёсткому гусаку, а потом мне стало весело и хорошо. Блюда Агате в тот раз явно не удались, закусывать было нечем. Под конец я ещё тяпнула коньячку — вдогонку — и на обратном пути надумала во что бы то ни стало спеть, мы возвращались в такси, и я ужасно развеселила водителя.

Муж был трезв как стёклышко, и в нем боролись противоречивые чувства: нежность и стыд за меня. Впервые в жизни он вёз домой пьяную жену, какой позор! Ну хорошо, даже если б я напилась прямо сегодня, все равно получается раз в шесть лет, не очень-то часто.

— И все-таки я никак не пойму твоих вопросов. — Мною пока руководило только любопытство. — То есть содержание понимаю, а смысл — нет, ну ни в зуб ногой. Откуда у тебя такие чудовищные идеи?

— Вчера в ресторане на Пулавской ты устроила такое представление… Ты можешь этого и не помнить, не исключено, что напилась до пробела в биографии. Я решил, что ты вернулась пешком, — в конце концов, тут недалеко, но раз ты утверждаешь, что вела машину…

Вот тут я и вышла из себя.

— Стефан, что ты мелешь?! — заорала я во всю глотку. — Полная чушь, из суда я отправилась на работу и должна была ещё допросить свидетеля, единственный кабак поблизости — это пиццерия на Викторской, водки там не подают, к тому же она была уже закрыта. Это забегаловка для студентов, они на перемене выскакивают и перехватывают там на скорую руку. Ни в каких кабацких пьянкахя не участвую, не морочь мне голову. Кто это вообще выдумал, можно поинтересоваться?

— Лица, вполне заслуживающие доверия…

— Кто?!

— Этого ты от меня никогда не узнаешь. Не имею привычки раскрывать свои конфиденциальные источники.

В моей ошарашенной голове пискнула мыслишка: с каких это пор между нами завелись тайны? Ведь в течение девяти лет мы питали друг к другу безграничное доверие, сто раз испытанное и доказанное. Не было на свете такой человеческой силы, да черт побери, и нечеловеческой тоже, которая могла бы нас разделить. Конечно, случались и ссоры, но друг для друга мы были важнее всего на свете. Я говорила правду и всегда знала, что он тоже говорит мне правду. Что же тогда означают его слова?!

Мысль работала молниеносно, только скорее в спинном мозгу, а не в головном. У меня не было времени спокойно обо всем подумать, потому что во мне вдруг пробудилась древняя интуиция, собачий нюх.

— В этом источнике случайно не кипит цикута или белена? — ехидно спросила я. — Что за Уршулька готовит тебе кнедлики?

Мой муж был деловым человеком. Он не дрогнул, не изменился в лице, а если на миг окаменел, то я угадала это исключительно шестым чувством. Которому не поверила. Женщины вообще верят только в то, во что хотят верить.