Ежи Косинский - Свидание вслепую

• Название: Свидание вслепую
• Автор: Ежи Косинский
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004

Героя в «Свидании вслепую» Косински выбрал себе под стать. Джордж Левантер — донжуан и прохиндей, русский еврей и американский бизнесмен, на визитке титулующий себя «инвестором», а в жизни разыгрывающий то гэбэшника, то террориста, а то и вовсе ценителя игры на фортепиано. Описание его похождений — смесь плутовского романа со сказками «Тысячи и одной ночи». Или, может быть, художественного порно с эпизодами из биографии самого Косинского.

---

Как ребенок, ожидающий, чтобы его убаюкали перед сном, Серена свернулась калачиком на ковре. Пока она лежала, глядя на него, Левантер встал, собрал испачканную кровью одежду и бросил ее в камин. Когда одежда догорела, он опустошил чемоданы Серены, перепачканные кровью. Там было не менее дюжины всевозможных вещей, включая скомканное нижнее белье, несколько пар туфель, вечерние платья и коробки с бижутерией. Левантер собирался уже бросить в камин и чемодан, но Серена его остановила. Из-под внутренней подкладки она достала внушительной толщины конверт, перевязанный двумя толстыми резинками. Перекладывая его в сумочку, она пошутила, что вовсе не хочет сжигать собственные деньги, даже если на них попала чья-то кровь. Потом протянула Левантеру расческу. Тот швырнул ее в огонь, и вскоре она почернела в языках пламени.

Утром Левантер отчистил с ковра пятна крови и смешал пепел из камина с садовыми удобрениями. Чтобы побыть с Сереной наедине, он позвонил приходящей горничной и садовнику и дал им выходной.

Солнце осветило гладь бассейна. Не успел Левантер накрыть завтрак на столике у воды, как появилась Серена. Ее черный атласный купальник контрастировал с белой кожей. В тени, освещенная отраженным водой солнечным светом, она выглядела ослепительно. Серена села за столик напротив Левантера. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Ночью ты была права, — сказал Левантер. — Ни один суд не поверил бы тому, что я, общаясь с тобой так долго, ровным счетом ничего о тебе не знал. И любой судья спросил бы, почему ты позвонила мне тогда, в первый раз. — Он замолчал. — И в самом деле, Серена, подумай и скажи: почему ты мне тогда позвонила? И почему продолжала приходить ко мне?

— Мне нравились твои рассказы и игры.

Левантер подставил лицо солнечным лучам.

— В нашу вторую или третью встречу, — сказал он, — я заглянул в твою сумочку, когда ты была в ванной. Надеялся что-нибудь там найти — водительские права, кредитную карту, квитанцию с твоим именем или адресом. И не нашел ничего, кроме восьмисот долларов наличными. — Он помолчал. — Я решил, что ты — просто избалованная дочка богатых родителей.

Он снова обернулся к ней. Серена рассмеялась.

— Если бы речь шла только о восьмистах долларах, мне бы пришлось урезать твое время в своем рабочем расписании.

Левантер снова подставил лицо солнцу.

— Кто твои клиенты? — спросил он.

— Я иду с любым, кто одет в приличный деловой костюм. Если, конечно, он не пьян, не болен и не слишком уродлив.

— Где ты их встречаешь?

— В гостиницах. В барах. На конференциях. Я летаю во все города, куда летают самолеты.

— Ты копишь деньги?

— Зачем тебе это знать? Собираешься инвестировать их во что-нибудь?

— Что ты с ними делаешь? — спросил он, не позволяя себе поддаться на ее провокацию.

— Большую часть оставляю, — сказала она. — Быть может, когда-нибудь я открою какой-нибудь приличный бизнес.

— Что ты испытываешь, когда тебя задерживает полиция?

От яркого солнечного света ей приходилось щуриться. Она надела темные очки.

— Это бывает не очень часто. Одна беда — мой брат служит в полиции. Он и его приятели меня не переваривают и стараются причинить побольше хлопот.

Некоторое время оба смотрели, как самодвижущийся глиссер бесшумно собирает листья и мертвых насекомых с поверхности воды.

— Ты ведь могла заразиться, — сказал Левантер, прерывая молчание.

— Я принимала все меры предосторожности, — ответила она.

— И все же тебя мог заразить любой клиент, с которым ты спала.

— И что с того?

— А то, что ты могла заразить и меня.

Серена занервничала, явно досадуя.

— Могла. Так же, впрочем, как и любая другая баба, с которой ты спишь. Любой мой клиент вполне мог быть любовником одной из твоих женщин.

Она закончила завтрак. По ту сторону ограды промчались две полицейские машины с воющими сиренами. Левантер подумал об остове сгоревшей машины на дне ущелья. Маловероятно, чтобы полиция связала инцидент с ним, респектабельным владельцем мирной усадьбы, отдыхающим у плавательного бассейна в компании изящной, очаровательной девушки. Он собирался уже задремать, когда Серена сняла сначала очки, а потом и купальник. Она пододвинула к краю бассейна надувной матрас и, обнаженная, растянулась на нем. Левантер почувствовал, что возбуждается и снова испытывает желание, но теперь ему не хотелось этого показывать.

— У меня был один юрист, вдовец, — сказала она спокойным, безразличным тоном. — Он внес залог, когда меня арестовали. В благодарность за это, я несколько раз с ним спала, потом решила, что хватит. А он тем временем в меня влюбился, стал требовать, чтобы я с ним осталась. Пытался преследовать сам, а когда мне удалось сбежать, нанял, чтобы выследить меня, ищеек. В конце концов я была сыта по горло.

Серена словно затерялась в воспоминаниях. Потом заговорила снова, но говорила скорее себе, чем Левантеру.

— Однажды вечером мы с обоюдным удовольствием позанимались сексом у него дома, а когда кончили, он наполнил себе ванну с пеной и приготовился включить массажный душ. Я оделась, а потом сказала, что мне нужно в туалет, и он вышел из ванной. Тогда я достала свою расческу с длинной ручкой, оголила ею провода на толстом электрошнуре массажного душа и опустила их в воду. Пышная мыльная пена скрыла место оголения. Я вышла из ванной, и он поцеловал меня на прощанье. Потом я покинула квартиру, а он запер за мной дверь. Она замолчала, а когда вновь заговорила, в ее голосе угадывалась скука.

— Говорят, что в тот момент, когда приговоренного к смерти казнят на электрическом стуле, все лампочки в здании меркнут. Я спустилась в холл и нажала кнопку лифта. Пока я ждала, лампочки в коридоре померкли и вспыхнули вновь. В конце недели я прочитала некролог.

Серена отвернулась, и Левантеру был виден только ее профиль. Она выглядела еще более свежей и по-девичьи юной, чем в тот раз, когда он впервые ее увидел. Слушая ее, он думал о том, что она вполне могла быть студенткой с экзаменами и зачетами.

— Один из моих постоянных клиентов — старик, — сказала Серена чуть более резким тоном. — Я знаю его много лет, вижусь с ним довольно часто. Сколько его знаю, он всегда хочет одного и того же, но всякий раз придумывает для этого новое название, описывает другими словами, находит для своего желания новую причину. И всякий раз, когда я это делаю, ему хочется все больше и больше. Не может без этого жить.

Левантер ждал, что она объяснит, чего именно хотел от нее старик, но она продолжала свой рассказ:

— Однажды ночью он уже начал уставать, но ему все было мало. Он находился прямо надо мной, я взглянула на него и увидела, что он напрягает последние силы. И тут его глаз — вероятно, из-за чрезмерного напряжения — выскочил из глазницы. Выкатился, словно яичко, и повис на тоненьком корешке посреди щеки, раскачиваясь, как шарик на резинке. Ресницы провалились в пустую глазницу, и когда он распахнул веки, на меня уставилась черная дыра! Я отскочила в сторону, завопила. Старик наклонился, поймал глаз в ладонь и крикнул, чтобы я помогла ему вернуть его на место. Но я боялась к нему прикоснуться, боялась даже взглянуть в ту сторону.

Серена встала с матраса и медленно подошла к Левантеру. Он чувствовал себя беспомощным и побежденным, взволнованным ее близостью. Это чувство нарастало, и его настроение изменилось. Он представил себе, как одним ударом сбивает ее с ног, хватает за волосы, пригибает к земле и, войдя в нее, вколачивает ее в бетон до тех пор, пока ее лицо не превращается в бесформенную массу. Но он не шевельнулся. Она, словно поняв, что победила, шагнула в сторону.

— А что, если я открою тебе трехлетний кредит, на который ты сможешь содержать себя в роскоши, при условии, что по крайней мере шесть месяцев в году ты будешь проводить со мной? Ты бы согласилась? — спросил Левантер.

— Я могу заработать столько, сколько захочу, ничем при этом себя не связывая, — ответила она. — Чтобы выкупить меня, тебе пришлось бы стать миллионером.

Серена повернулась и взглянула на солнечные часы.

— Инвестиции в собственный грех — проигрышное дело, — сказала она после минутного раздумья. — Конечно, ты можешь жениться на какой-нибудь богачке, и тогда, быть может, я окажусь тебе по карману.

Опять завыла сирена. За оградой мелькнула мигалка полицейской машины.

Серена взяла купальник и пошла к дому. Левантер понял, что она покидает его навсегда. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы ее остановить.

Левантер опубликовал в «Инвесторз Квортерли» статью о роли случая в творческом инвестировании, и его статья была кратко изложена или перепечатана многими газетами и журналами. Он получил множество откликов от читателей. Одно из писем, на изящном бланке парижского отеля «Риц», было подписано миссис Мэри-Джейн Кирклэнд. Она писала, что предмет его исследования очень заинтересовал ее, и упоминала имена нескольких инвесторов-новаторов, которых она знала. Она сообщила, что собрала кое-какие частные публикации по теме его исследования и предложила Левантеру посмотреть их в библиотеке ее нью-йоркской квартиры. Миссис Кирклэнд объяснила, что сама лично не собирается приезжать в Нью-Йорк в ближайшие два месяца, но предупредит охранника, чтобы тот пустил Левантера в библиотеку.