Кэтрин Коултер - Дочь дьявола

• Название: Дочь дьявола
• Автор: Кэтрин Коултер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000671-8

Точно в кошмарном сне, внезапно ставшем явью, гордая и высокомерная английская аристократка Арабелла оказалась… в гареме могущественного бея Орана. Напрасно клялась себе девушка, что великолепный Камал эль-Мокрани не добьется ее ни любовью, ни хитростью, ни силой. Отважный воин, в самое сердце пораженный сверкающей красотой пленницы, решил, что рано или поздно она будет принадлежать ему — причем не по принуждению, а по закону страсти — душою и телом…

---

Камал лишь кивнул и устремился в зал правосудия. Арабелла шла рядом. Джованна, одетая в европейское платье, стояла около троноподобного стула сына. Блестящие черные волосы были искусно уложены и крошечными локончиками обрамляли лицо. Камалу едва не стало плохо при виде ее торжествующей усмешки.

— Сын мой! — воскликнула Джованна и, привстав на цыпочки, обняла Камала и поцеловала в щеку. Она даже не заметила, что Камал не поздоровался — она пристально рассматривала Арабеллу, выглядевшую в эту минуту чумазой оборванкой. Но какой высокомерный вид! Значит, Камалу не удалось сломить гордость девушки!

— Радж сказал, сын мой, что девушка сбежала после того, как ты велел высечь ее. Вижу, ты отыскал пропажу.

— Да, — подтвердил Камал.

Ему хотелось увести мать к себе, спрятать ее и свой позор, но долг повелевал выдержать до конца. Он краешком глаза взглянул на брата, стоявшего в глубине зала.

— Ну, леди Арабелла, — продолжала Джованна, — понравился ли вам мой сын?

— Говоря по правде, — улыбнулась Арабелла, — он совсем не такой галантный любовник, как те, что у меня были. Синьоры при неаполитанском дворе… — Она восторженно вздохнула и передернула плечиками. — …особенно граф… Так искусны в любовных играх, так пылки…

— Лжешь! — зарычала Джованна. — Ты была девственна! Я защитила тебя от насилия, чтобы ты прибыла к моему сыну здоровой и не заразила его!

— В таком случае, мать, почему ты написала мне, что она шлюха?

Джованна, вздрогнув, обернулась при звуках спокойного голоса сына. Слишком спокойного. Она затаила дыхание, но на лице по-прежнему играла мягкая улыбка.

— Чтобы ты опозорил ее, сын мой, как была опозорена я! Чтобы она испытала то, что ее родители вынудили меня перенести.

— А я считал, мать, — продолжал Камал таким же невозмутимым голосом, — что мы решили не впутывать детей графа и графини Клер в наши споры и распри.

— У меня не было выхода, — с сожалением вздохнула Джованна. — Граф оказался чересчур трусливым, чтобы приехать в Неаполь, как я надеялась. Его дочь…

Она осеклась, видя, что Хасан сделал знак ее сыну, и обожгла визиря злобным взглядом, но Камал внимательно выслушал старика и только потом, выпрямившись, обратился к матери:

— По-видимому, мадам, ваше желание исполнилось. Граф Клер прибыл в Оран и ожидает приема.

Джованна закрыла глаза, чтобы не выдать сверкающей в них радости. Прошло почти двадцать шесть лет! И теперь он — ее пленник, тот, кто бросил ее! Наверное, он стал совсем старым и согбенным, и лицо покрылось морщинами, а волосы поседели. Узнает ли он ее?

Джованна коснулась щеки кончиками пальцев, ощущая тонкие бороздки, навеки врезанные в плоть. Лучше наслаждаться отмщением, чем думать о желании, все еще мучившем ее!

Энтони Уэллз, граф Клер, остановился на пороге, оглядывая большой зал. Первой он заметил дочь и невольно улыбнулся, увидев гордо вскинутую голову и безмятежное выражение прелестного лица. Адам только сейчас заверил, что Арабелла жива и здорова, но его беспокойство исчезло лишь теперь. Оставалось надеяться, что Эдвард Линд-херст, потерявший дар речи при виде Рейны, одетой мальчиком и стоявшей рядом с Адамом, который к тому же обнимал ее за плечи, не взорвется от негодования, пока все не выяснится.

У Джованны зашлось сердце. Время оказалось милостиво к нему, хотя и коснулось ледяным дыханием. Граф был все еще высоким и стройным, с широкими плечами и без малейших признаков одряхления. Когда-то черные волосы были тронуты сединой, но глаза по-прежнему оставались живыми и проницательными. Скоро он будет молить ее спасти его драгоценную доченьку! С каким восторгом она откроет ему, что ее сын выпорол ее! Как станет наслаждаться его унижением, яростью, беспомощностью!

Граф кивнул дочери, но, когда та хотела броситься к нему, остановил ее властным жестом и шагнул к Джованне.

— Наконец ты явился, — выдохнула она, ненавидя себя за внезапную дрожь в голосе.

— Как видишь, Джованна, — коротко ответил граф, небрежно стряхивая пылинку с рукава безупречно сшитого редингота.

— А твоя графиня? — прошипела она. — Как видно, она с легким сердцем послала тебя на казнь?

К ее безмерной досаде, граф сухо улыбнулся и пожал плечами:

— Собственно говоря, Джованна, моя жена настаивала на поездке вопреки моим желаниям, но, к несчастью, сильно вывихнула ногу. — Арабелла тихо вскрикнула, но граф не обернулся. — Ты видела мою дочь, Джованна. Должно быть, ее лицо напоминает тебе о красоте Кассандры.

— Она приедет! — закричала Джованна вне себя от боли и ненависти. — Если бы не она, ты женился бы на мне!

— Ты действительно веришь этому, Джованна? — учтиво осведомился Энтони. — Боюсь, графиня, что ваш нрав отражается в глазах и на лице.

Руки Джованны сами собой взлетели к щекам, но смысл издевательских слов наконец дошел до нее, и женщина побелела от бешенства.

— Мой сын растлил вашу дочь, милорд! Взял, как жеребец берет кобылу! Она навеки обесчещена!

Выражение лица графа не изменилось, однако он неспешно повернулся к дочери.

— Ты действительно обесчещена, дорогая?

— Нет, папа, — тихо ответила Арабелла. — Вовсе нет. Клянусь, это не так.

Взгляд Энтони по-прежнему оставался бесстрастным.

— Джованна, — начал он невозмутимо, — ты не рассказывала сыну, что вместе с моим сводным братом пыталась убить Кассандру? Что она была бесчеловечно изнасилована и умерла бы, не подоспей я вовремя? Не объясняла, что я порвал с тобой задолго до того, как привез Кассандру в Геную, и с отвращением думал о тех днях, когда ты была моей любовницей? Не поведала, что Хар эль-Дин захватил тебя и моего брата в плен, чтобы получить десять тысяч фунтов награды, обещанных мной тому, кто отыщет преступников?

— Неправда! — завизжала Джованна. — Вы лжете, милорд! Лжете, чтобы спасти свою шкуру и драгоценную доченьку!

— Но к чему мне лгать, Джованна? Ты заплатила за свое коварство, а с годами моя жажда мести утихла.

— Но не моя! Убей его, Камал! — вскричала она, протягивая руки сыну. — Он лжет, как лгал всегда! Убей его и эту жалкую девку!

— Матушка, — с трудом выговорил Камал, — Хамил жив.

Джованна потрясенно взглянула на сына.

— Нет, — прошептала она, словно в бреду, — этого не может быть! Мне обещали…

Камал все еще с надеждой смотрел на мать, хотя и слышал признание в предательстве из ее собственных уст.

— Мать моя, — наконец выдавил он, — так это правда?

При виде окаменевшего лица Камала Арабелла ощутила невыразимую печаль. Ей хотелось подбежать к нему, утешить, но она продолжала стоять неподвижно, пока Камал, едва ворочая языком, выговаривал ужасные слова:

— Ему удалось спастись, так что твои планы убить его сорвались. — Он медленно, словно старик, повернулся к Хамилу: — Брат… время истины настало.

При виде Хамила у Джованны перехватило дыхание. Он казался все таким же могучим и сильным, и лишь широкая серебряная полоска, идущая от виска, говорила о пережитых испытаниях. Женщина застыла на месте, не сводя глаз с человека, за чью гибель заплатила золотом. Человека, в жизни не сделавшего ей ничего дурного.

— Нет… нет… — лепетала она.

— Ах, Джованна, — вздохнул граф, — куда завела тебя твоя ненависть? В Генуе у тебя было все. Ты могла бы выйти замуж, наслаждаться счастьем и покоем.

Арабелла неожиданно почувствовала жалость к трясущейся женщине, хотя слышала, как отец негромко перечисляет все преступления, совершенные Джован-ной. Подобное казалось просто немыслимым! Неужели это стряслось с ее матерью? Камал выглядел совершенно раздавленным случившимся, и сердце девушки разрывалось от любви к нему. Она осторожно подалась ближе и сжала его руку.

— Не смей касаться его, шлюха!

Арабелла не успела опомниться, как Джованна с силой ударила ее по лицу. Из рассеченной губы потекла кровь.

Камал тихо, угрожающе зарычав, прижал к себе Арабеллу, боясь, что если он отпустит ее, не выдержит и набросится на мать.

— Она околдовала тебя, — продолжала визжать Джованна, — совсем как ее мать-ведьма — графа! Она потаскуха, распутница, грязная тварь!

Хамил заметил, как исказилось мукой и гневом лицо брата. Аллах! Ему следовало приказать убить эту негодяйку без лишнего шума и пощадить чувства Камала!

Он шагнул вперед, но граф, остановив его, холодно заметил:

— Джованна, неужели ты не можешь признаться хотя бы себе, что исказила все события прошлого в своем болезненном воображении и теперь уничтожаешь собственного сына безумной ненавистью ко мне и Хамилу?

Джованна молча смотрела на человека, населявшего ее сны столько долгих лет, кого страстно желала, единственного из всех мужчин.

— Я любила тебя, — прошептала она наконец, — а ты бросил меня.

— В таком случае, это меня ты должна была пытаться убить, а не Кассандру. Она была невинна, Джованна.