Александр Красницкий - Красное Солнышко

• Название: Красное Солнышко
• Автор: Александр Красницкий
• Издательство: Терра
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00657-2

В книгу включены три романа известного русского писателя начала XX века А.И.Красницкого (1866-1917), которые увлекательно расскажут о призвании варягов на Русь, об их взаимоотношениях с русичами и о многочисленных походах и сражениях: «В дали веков», «Гроза Византии», «Красное Солнышко».

В качестве приложения в книгу включены очерк Д.Мордовцева «Русские исторические женщины» и «Сага об Эймунде».

---

– Идем, идем, – взял Зыбату за руку старец, – чем дальше от мертвецов, тем больше жизни.

Он быстро увел его в лесную чащу.

Княжеская дружина, кое-как приведенная в порядок, тихо двинулась в дальнейший свой путь к Родне.

7. В ГОСТЯХ У ОТШЕЛЬНИКА

Все это произошло настолько быстро, что Зыбата не успел даже опомниться, дать себе отчет во всем происшедшем.

Одно только он сообразил: князь Ярополк, которому он служил, навсегда отказывался от одного из немногих оставшихся ему верными дружинников.

– Иди, иди, сын мой, не оглядывайся, – торопливо вел его за руку отшельник, – эти безумцы стремятся туда, куда влечет их судьба! Что тебе до них? Они следуют велениям своего рока, тобой же управляет твоя судьба. Ты видел, как в туманную темную ночь пичужки неудержимо стремятся на огонь и падают мертвыми в пламя, безжалостно их сжигающее. Подумай, разве им нужна смерть, жизнь составляет единственное их благо, но они, неразумные, жалкие, ничтожные, сумасбродные, стремятся сами в огонь. Так вот и этот безумец, этот жалкий киевский князь, сын великого, могучего Святослава, внук мудрейшей Ольги. Он погибнет. Вспомни это, когда увидишь его мертвым. Но погибнет не один он – погибнет Блуд, погибнет и враг Божий Нонне. Я чую, я знаю это, я вижу смерть, уже витающую над ними.

Старик говорил все это быстро, как бы выбрасывая слова одно за другим.

Спустя час или полтора тяжелейшего пути оба путника выбрались на прогалину.

Начинало уже светать, и Зыбата смог рассмотреть приютившийся у подножья вековых сосен шалаш пустынника.

– Ты отдыхай здесь, – сказал старик, – спи, старайся восстановить запас сил.

– А ты? – спросил у него Зыбата.

– Я спать не буду.

– Почему так?

– Видимо, близок день. Скоро над землей взойдет солнце, и я должен молитвой встретить светило дня и восславить нашего Творца.

– Я тоже христианин, и мне должно молитвой встретить дневное светило.

– Нет, ты спи; ты христианин, но ты мирянин, Господь по Своей неизъяснимой благости многое допускает вам, мирянам, хотя и от вас требует тоже великих трудов в Свою вящую славу. Ложись же, спи и не смущай меня: не мешай мне молиться.

В тоне старика звучали уже повелительные нотки, и Зыбата почувствовал, что он не может ослушаться, и вместе с тем подумал, что если старик говорит так, то имеет на то свои основания.

На мгновение склонившись на колени, он принес горячую молитву за свое спасение и к ней присоединил молитву о несчастном Ярополке.

Молитва, как ни была она коротка, успокоила душевное волнение, и Зыбата, забравшись в шалаш, скоро заснул крепким, живительным сном.

Разбудили его громкие крики, звон оружия и ржание коней. Зыбата открыл глаза, но ослепительный свет разгоравшегося дня заставил его сейчас же закрыть их, а шум и говор голосов кругом все разрастался.

Зыбата, сам начальствующий дружиной, понял, что число ратных людей на лесной прогалине все увеличивалось. Сделав над собой усилие, он сбросил последние остатки сна и поспешил выбраться из шалаша. Прогалина, действительно, обратилась в становище какихто совершенно незнакомых ему дружинников.

Зыбата заметил, что большинство из них были различны между собой и по внешнему виду, и по вооружению. Тут были высокие, кряжистые, словно дубы, бородачи, крикливые, вечно против чего-то протестующие, вечно чем-то недовольные. В них Зыбата сейчас узнал новгородцев. В стороне от них держались воины в панцирных рубашках, низких плоских шлемах, тоже сильные, но не столь рослые, а сухощавые и подвижные. Они вооружены были короткими, обоюдоострыми мечами и тяжелыми секирами. В них нельзя было не узнать детей далекого скандинавского севера и его фьордов – суровых пришельцев-варягов. Совсем в стороне расположились великаны с угрюмыми лицами, обросшими почти сплошь волосами. Эти были одеты прямо в звериные шкуры, привязанные к телу кожаными ремнями. Вид их был суров и даже дик. Там и тут мелькали низкорослые обитатели болотистых берегов Нево, тоже юркие, тоже подвижные, но казавшиеся совсем детьми среди рослых товарищей.

«Что это? – подумал про себя Зыбата. – Никак Владимировы дружины. Я вижу здесь новгородцев, варягов, полочан. Однако же, скоро один князь другому на смену спешит».

Он с любопытством принялся разглядывать этих людей.

Почему-то никто из воинов не обращал внимания на Зыбату, хотя невозможно было не заметить его.

Некоторые даже взглядывали на ярополкова воина, но опускали сейчас же глаза, стараясь делать вид, что не видят Зыбаты.

8. НОВГОРОДСКИЙ КНЯЗЬ

Вдруг все становище зашевелилось, как муравейник.

Шум голосов и звон оружия стихли, и вместо них покатилось тихое, ласковое, сдержанное приветствие:

– Здрав будь на многие лета, князь наш любимый, солнышко наше красное! Здрав будь, пресветлый Владимир свет Святославович!

Зыбата замер на месте, обратив глаза в ту сторону, куда смотрели все в ожидании пока еще не видимого вождя.

Вдруг на прогалине все замолкло, воцарилась мертвая тишина, и так продолжалось несколько мгновений. Потом раздался треск ломавшихся сухих ветвей, и на прогалину выехал на статном коне красавец новгородский князь Владимир Святославович.

Он был без воинских доспехов, в новгородском длиннополом кафтане и северно-русской шапке-колпаке, с отворотами вместо полей.

Позади него на тяжело выступавшей лошади ехал, шумно дыша, гигант-богатырь Добрыня Малкович, а за ним старшие вожди новгородских и полоцких дружин.

Владимир ласково улыбался и кивал головой в ответ на приветствие своих воинов.

Около его стремени шел приютивший Зыбату старик-отшельник.

– Здрав будь, Владимир, здрав будь, – восторженно пророчески говорил он, – ныне вступаешь ты на землю киевскую, и два солнца сияет теперь над нею. Одно солнце, – указал старик на небо, – там, солнце Божьей славы, другое – ты, Красное Солнышко Руси. Пути неисповедимые влекут тебя к Киеву, Промысел Божий ослепил брата твоего и предает его тебе, и все для того, чтобы ты мог совершить спокойно то, что предуготовано тебе свыше. Я, смиренный раб Господа Бога Живого, приветствую тебя и кланяюсь тебе. Благословен грядущий и во тьме путями Господними.

– Довольно, старик, благодарю тебя, – ласково улыбаясь, прервал его Владимир, – благодарю тебя за то, что ты благословляешь меня идти, чтобы вернуть отцовское наследие и покорить под свои ноги лютых супротивников.

Вдруг взор лучистых глаз Владимира остановился на Зыбате.

– Кого я вижу! Это ты Зыбата? – радостно воскликнул он. – Когда мы расстались с тобой в Новгороде, я думал, что уже больше не встретиться нам. Но боги опять даруют нам радость свидания! Поди же ко мне, мой верный друг и противник! Ты один из тех, кого я не хочу считать своим врагом.

Зыбату словно какая-то сила толкнула вперед.

Он стремглав кинулся к новгородскому князю. Тот в одно мгновение легко соскочил с седла и с увлажненными от слез глазами принял в объятья своего верного друга детства.

Добрыня Малкович тоже с заметным удовольствием смотрел на статную фигуру Зыбаты.

– Ишь ты, какой стал теперь, – промолвил он, – я-то тебя малышом помню. На ладони носил и не думал, что эдаким-то молодцом подымешься. Ну, ну, подойди ко мне, я тебя поцелую.

Зыбата смущенно подошел к старому богатырю, и тот широко раскрыл для него свои объятья.

Ярополков воин был высок ростом и широк плечами, но когда сын любичанина Малка обхватил его и прижал к своей груди, то он как будто совсем потонул в объятиях великана.

9. ДРУЗЬЯ ДЕТСТВА

Пока происходила эта встреча, на прогалине раскинут был уже походный княжий шатер, и вокруг засуетились княжеские отроки и слуги, спеша приготовить своему любимому повелителю утреннюю трапезу.

Владимир позвал с собой в шатер Зыбату, Добрыня последовал за ним без приглашения, и скоро они остались втроем.

Внутри раскинутого шатра все уже было убрано мехами, а на самодельном столе видны были жбаны и кубки, из которых распространялся аромат привозных заморских вин.

– Э-эй! Всю-то ноченьку торопился я сюда, – говорил новгородский князь, с наслаждением протягиваясь на груде заменявших и постель, и сиденье мехов, – думал, что застану здесь Ярополка, да вишь ты, улетела птичка. Куда, о том я тебя, Зыбата, спрашивать не буду, потому что служишь ты ему, брату моему Ярополку, и нехорошо, если будешь мне его выдавать с головой.

– На это и без Зыбаты есть около Ярополка другие, – засмеялся Добрыня, – да, может, ты-то, Зыбатушка, к нам перейдешь служить, а?

– Прости, Добрыня Малкович, – ответил спокойно Зыбата, – не посетуй, обещал я служить князю Ярополку до самой смерти, и останусь я верен слову своему. А суждено ему умереть – ну, тогда и я буду от обещания свободен, и ежели примете меня к себе, пойду к вам на службу с радостью.

– Другого ответа и не ждали мы от тебя, Зыбата, – произнес Добрыня, – хвалю за него. Так и нужно: держишь ты Ярополкову руку и держи до конца. Уж ты не бойся. Мы тебя обидеть не обидим. Вот Владимир хочет тебя при себе оставить.