Владимир Липовецкий - Ковчег детей, или Невероятная одиссея

• Название: Ковчег детей, или Невероятная одиссея
• Автор: Владимир Липовецкий
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-325-01633-1

Литературно-историческим подвигом назвал эту книгу президент Российской Телевизионной Академии Владимир Познер. Действительно, автор «Ковчега детей» Владимир Липовецкий потратил двадцать пять лет жизни на то, чтобы по крупицам собрать свидетельства об одной из самых удивительных историй XX века. Истории о том, как восемьсот петроградских детей в 1918-1920 годах по воле обстоятельств совершили полное кругосветное путешествие.

Вывезенные на лето из голодного Петрограда на Урал, дети оказались отрезаны начавшейся Гражданской войной, и только вмешательство Красного Креста помогло избежать трагедии. Ребятам пришлось путешествовать более двух лет. Через китайскую территорию они добрались до Владивостока, затем на японском судне пересекли Тихий океан, побывали в Америке и Европе и лишь потом, через Финляндию, вернулись домой. В эту историю трудно поверить — но все это чистая правда. Правда, подкрепленная воспоминаниями участников, письмами, документами и фотографиями. Правда, которая теперь становится известна всем.

---

А наша Маруся тем временем восседает как богиня. У нее вздернутый носик и русые кудряшки. И она позволяет себя созерцать с бесстрастным выражением лица.

Навздыхавшисъ, Ямасаки уходит. Расходимся и мы. И нам почему-то грустно…»

Ведет свой дневник, точнее, судовой журнал, и Аллен. Но садится за него куда позже колонистов. Чаще всего — заполночь, когда затихают детские голоса и становится слышнее другой голос — слитный голос моря и судового двигателя. Только тогда Райли достает из сейфа свой «ундервуд» — походную, видавшую виды пишущую машинку.

Привычка вести дневник у Райли с давних пор, когда он еще был студентом Вашингтонского университета. Чтобы мысли текли легко и свободно, требовались два условия — открытое окно и тишина. Шум листьев — не в счет. Он любил, когда крона дерева рядом и ветви едва ли не касались бумаги. Райли даже казалось, что листья нашептывают ему, о чем писать.

Сегодня рядом с его столом — иллюминатор, а вместо листьев — волны. Невидимые в этот ночной час, они тоже шуршат. Понять их — значит постичь тайны этого мира. Увы, это недоступно человеческому разуму. И уже завтра, раздраженный нашей непонятливостью, океан начнет бить в набат. Но и это не поможет. Не достучаться…

Час назад Райли Аллен в сопровождении доктора Чарльза Гано зашел в каюту под номером пять, чтобы посмотреть, спят ли живущие там мальчики. Да и на месте ли все? Вахтенные матросы пожаловались, что из этой каюты слышен шум. Но к тому времени, когда Райли и Чарльз вошли в каюту, дети уже утихомирились.

Русский воспитатель объяснил:

— Ничего особенного. Они сегодня впервые увидели кита и поспорили: каков он в длину и сколько весит?

Вспомнив об этом, Райли улыбнулся и сделал в своем судовом журнале следующую запись:

«…Русские дети, как я заметил, ложатся спать значительно медленнее и позже американских детей. Они более возбудимы в игре и танцах. А когда, наконец, окажутся в постели, то начинаются разговоры на самые разные темы. Вот почему на сон остается так мало времени. Их трудно уложить спать. Даже в десять часов. В том числе и младшую группу».

А вот другие строки из морского дневника Райли Аллена. Без указания даты:

«…Сегодня прекрасная погода. Обычный рабочий день. Все дети и персонал были заняты уборкой помещений. Дети показали усердие, которое порой доходило до ярости. Но вот началась очередная стирка. И уже в который раз намеченный нами порядок нарушился.

У девочек и женщин настоящая мания чистоты. Некоторые даже пристроили стиральные доски к трубе парохода. Вскоре на палубе трудно было найти свободное место — везде висела мокрая одежда. Палуба приобрела вид извилистой аллеи. Конечно, стремление к чистоплотности очень похвально. И все же оно должно быть ограничено одной частью парохода.

…Барлу Бремхоллу исполнилось 27 лет. В честь его дня рождения дан ужин. Столовая персонала украшена флагами. После ужина на палубе устроены танцы.

В этот вечер светила полная луна, и вся сцена палубы была прелестна. Дети были очень взволнованы и пошли спать с большой неохотой.

…Сегодня мы выплатили „жалованье” колонистам. Размер оплаты равен пятидесяти центам, одному и полутора долларам в месяц. Пятьдесят центов получили самые юные. Было заметно, как восхищены дети. Одни — хрустящей долларовой банкнотой, другие — звоном мелких денег».

Ведет свой дневник и Ханна Кемпбелл:

«…У каждого на „Йоми Мару” свой круг обязанностей. Так что у нас вскоре установился регулярный, рутинный режим повседневной жизни. Я вместе со старшей стюардессой Викки Эмброз несем ответственность за приготовление и подачу еды. 78 бывших военнопленных работают поварами и пекарями. Помогают они и в разных делах. Три месяца усилий, потраченных мною во Владивостоке на обучение этих молодых людей — немцев, австрийцев, чехов и венгров, — не прошли зря. Они хорошо себя показали во время нашего морского путешествия.

…Для персонала оборудована столовая на кормовой палубе. Вместе с русскими воспитателями трудятся и работники Американского Красного Креста. В том числе и наш шеф мистер Аллен. Здесь стоят деревянные столы. Их надо мыть и скрести, чтобы они всегда оставались белыми. Поскольку мы сменяемся ежедневно, работа эта никому не в тягость.

Повара готовят пищу и раскладывают ее по контейнерам. Карабкаться с ними по трапам далеко не легкое дело. Но старшие колонисты вызвались добровольно выполнять эти обязанности.

В рацион питания колонистов входят различные концентраты и консервы: каши, джемы, молоко, мясо, галеты и шоколад. Дети едят все это без ограничения, в соответствии со своим аппетитом. Они здоровы и полны энергии.

…На пароходе пять врачей. Может создаться впечатление об их избытке. Однако это не так. Они заняты почти все время. Их обязанность — не только лечить, но и следить за гигиеной и проводить профилактические меры.

У нас есть несколько слабых детей и ребенок, больной туберкулезом. За ними особый уход. Врачи также заняты проверкой состояния здоровья всех служащих, военнопленных и команды японского парохода. Вместе с детьми — это больше тысячи человек.

Доктор Девисон организовал санитарную бригаду из старших мальчиков. Эта бригада взяла на себя дезинфекцию туалетов, мытье шваброй проходов и палубы. Одним словом, поддержание чистоты на высоком уровне. Все это облегчит карантинный осмотр, когда пароход войдет в американские порты.

…Шторм прекратился. Старый Тихий океан ведет себя хорошо. Теперь уже мало случаев морской болезни. Я всегда была незадачливым мореплавателем. Но каждый раз ухитрялась казаться всем окружающим морским волком, чтобы служить примером. Я держалась на ногах и выполняла свои обязанности и в том случае, когда у меня были тайные проблемы с желудком».

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ МЯСНОЙ ШОКОЛАД

— Капитан, я уже был вашим гостем. Теперь приглашаю к себе.

— Мистер Аллен, вы не перестанете быть моим гостем, пока находитесь на «Йоми Мару».

— Да, спасибо. Так ждать вас?

— Буду через десять минут…

В каюте Аллена установлен телефон. И это позволяет ему держать постоянную связь с капитаном. Но сейчас он должен показать радиограммы, которые пришли из Сан-Франциско.

— Совсем как в монашеской келье, — сказал Каяхара, оглядев каюту. — Ничего лишнего.

— Лучше сказать — как в солдатской казарме.

— Но вы полковник.

— Никак не могу привыкнуть к этому званию. К тому же вся моя армия состоит из полутора десятков людей.

— Но каких людей! Один Бремхолл чего стоит…

— Здесь вы правы. Трудно поверить, что ему всего двадцать семь лет.

— Насколько я понимаю, вы меня пригласили по делу.

— Да, — ответил Райли.

— У меня к вам тоже есть дело. К тому же не слишком приятное.

— Я готов сначала выслушать вас, капитан. Ваша новость касается моего персонала или детей?

— Оставим эту часть разговора напоследок.

— Хорошо, если вы настаиваете. Вот радиограмма от фрахтового агента. В ней подробности поставки угля.

— Да, это важно, — сказал Каяхара. — Скоро наши бункеры опустеют.

— А вот вторая радиограмма. От мистера Морроу. Это агент пароходной компании. Он предусмотрел все, чтобы нам не пришлось долго ждать лоцмана. Заказан и буксирный катер.

— Это хорошо. Сан-Франциско — большой порт. Сотни судов стоят на рейде, дожидаясь своей очереди. Не сомневаюсь, нам идут навстречу, потому что на пароходе дети. Наверно, готовится встреча?

— Вы правы, капитан. Газеты полны сообщений о прибытии колонии. Меня просят передать несколько слов для радио. Теперь, капитан, я слушаю вас.

— Рядом с вашими новостями моя новость проигрывает. Каждый вечер боцман осматривает спасательные шлюпки. Не только крепление, но и сохранность снаряжения.

— И что же? — спросил с тревожным нетерпением Аллен.

— Вы знаете не хуже моего, что в шлюпках и плотах хранится неприкосновенный запас пресной воды и провизии. Так вот, боцман заметил, что кормовая часть одной из шлюпок расчехлена. Это сразу вызвало подозрение. При проверке недосчитались двух жестяных банок.

— Что еще за банки?

— В них хранится мясной шоколад.

— Впервые слышу. Разве бывает такой?

— Мясной шоколад идет не плитками, а кусками. Он очень калорийный, но совсем без сахара, чтобы не вызвать жажду, если потерпевшие бедствие люди окажутся в открытом океане.

— Невероятно! — воскликнул Аллен и встал из-за стола. — Может, эти банки забыли туда положить?

— Исключено. Боцман производит шлюпочный осмотр постоянно. Еще вчера банки были на месте. Они довольно большие, чтобы их не заметить.

— Вы думаете, это дети?

— Несомненно. Во время учебной тревоги им показывали, что находится в шлюпке.

— Право, капитан, я растерян. Это не шалость, а серьезный проступок. Как думаете, что следует предпринять?