Линда Ли - Белый лебедь

• Название: Белый лебедь
• Автор: Линда Ли
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014715-5

Когда-то красавица Софи Уэнтуорт решила порвать с высшим светом Бостона — и на много лет окунулась в блеск и свободу богемной жизни. Но теперь она вернулась — в надежде примириться с семьей — и узнала, что «продана» в жены Грейсону Хоторну.

Софи поклялась никогда не принадлежать Грейсону — ни душой, ни телом… Однако под маской холодного аристократа, возможно, таится НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА. Мужчина, готовый на все, дабы сделать женщину счастливой. Мужчина, способный заплатить за настоящую любовь — настоящей любовью…

---

Он медленно водил пальцем, пока она не расслабилась.

— Так, хорошо, — бормотал он, поглаживая ее.

Она ахнула, а потом дыхание застряло у нее в горле. Ее смущение полностью прошло, когда томление переросло в страстное желание, и она уже готова была принять его в себя.

Потом он проник внутрь одним пальцем.

Она напряглась, но он не остановился. Он гладил ее, проникая все глубже, медленно, но упорно, пока она не застонала.

Вдруг он нежно высвободился из ее теплого плена, и тело ее закричало от разочарования. Он только улыбнулся любовно и ласково, а потом положил ее на себя.

Тела их соприкасались плотно, но еще не соединились в одно. Он целовал ее, обхватив ее бедра, потом провел пальцами по ее позвоночнику. Она робела, лежа на нем, не зная, что делать. Его сильные руки направляли ее, его язык ворвался ей в рот.

Ее переполняла страсть и необузданность, чистая и неумелая. Она отчаянно хотела его. И хотела, чтобы он наконец взял ее.

— Люби меня, Грейсон. Прошу тебя.

Испустив нечто похожее на вопль, — она в этом могла бы поклясться, — он перекатился на нее, упираясь локтями в матрас, чтобы не давить на нее всей тяжестью своего тела. Одно бесконечное мгновение он смотрел на нее, дрожа всем телом.

— Ты нужна мне, Софи. И всегда была нужна.

Он прижался к ее губам и целовал так жадно, словно путник в пустыне, обнаруживший чистый родник.

Он согнул ее ноги в коленях и, шепча ее имя, овладел ею. Она почувствовала, как напряглось его тело в ожидании, что она приладится к нему. Потом он задвигался, сначала медленно, но бурный поток чувств все нарастал, пока они оба не начали задыхаться. Он обхватил ее бедра и поднял их навстречу своим сильным, отчаянным ударам.

Софи вцепилась в его плечи, уткнулась лицом в его шею и почувствовала, что ее тело содрогается от облегчения. Он выкрикнул ее имя, и содрогание, похожее на взрыв, приподняло его крупное тело и вновь опустило на нее.

Она чувствовала его вес, его успокаивающую тяжесть, а потом он скатился с нее, увлекая ее с собой. Софи слышала, как бьется у него сердце, сильно и быстро. Так они и лежали, сплетясь в одно, в полной тишине. Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

Но тут он заговорил:

— Я вас не понимаю. Вы — странная смесь бравады и уязвимости, уверенности и робости, смелости и неопытности. Вы действуете дерзко, но когда я глажу вас, когда мои пальцы внутри вас, вы содрогаетесь, а потом ведете себя так, будто никогда не испытывали оргазма.

Софи растерянно отвернулась. Но он осторожно взял ее за подбородок и снова повернул к себе. Она посмотрела ему в глаза и подумала, что никогда в жизни не видела такого одиночества.

— Вы мне нужны, — прошептал он. — Вы — моя слабость, Софи. И я не позволю вам уйти.

От этих слов у нее замерло сердце, и вдруг она поняла, что этот сильный, мужественный человек считает, что не может позволить себе быть слабым.

И сразу возник вопрос — почему?

Глава 22

В субботу, в день выступления Софи, Эммелайн принесли записку.

«Пожалуйста, повидайтесь со мной. Отель „Куинси-Хаус“. Номер 3А».

Подписи не было. Но она знала, кто это написал.

От прикосновения к этой записке сердце у нее подпрыгнуло. Она смотрела на его смелый почерк, знала, что он держал в руках этот листок бумаги, и по телу у нее побежали мурашки.

Погрузившись в горячую благоухающую воду, Эммелайн думала о Ричарде. Жизнь казалась ей прекрасной, но подернутой туманом, как отражение в запотевшем зеркале. Записка выпала из ее пальцев и медленно опустилась на маленький восточный коврик у ванны.

Час спустя, одевшись с особой тщательностью, Эммелайн спустилась вниз.

Господи, что же она делает? Ускользнуть из дома точно своенравная девчонка! Опять! Но она не может отказаться от этих встреч. Она мечтала вновь ощутить прикосновения его рук, увидеть ласковую улыбку, услышать очередной рассказ. Все это было. Только поцелуев не было никогда.

Но скоро этому придет конец. Ричард сказал уже, что не собирается больше ждать, терпение его истощалось, его губы бывали так близко от нее, что она ощущала исходящий от него жар.

Неужели она поступает дурно, если учесть ее отношения с Брэдфордом?

Этот вопрос постоянно вертелся у неё в голове, когда Ричард был рядом.

День был прекрасный, лучи солнца свободно проникали через открытые окна. Ленч уже был заказан, до вечера она никому не понадобится. Вечером они идут на концерт, о котором говорит весь Бостон.

Грейсон прислал сказать, что вскоре привезет билеты.

При мысли о том, что у Грейсона и Софи что-то не ладится, Эммелайн нахмурилась. Они не были счастливы, хотя она понятия не имела, в чем причина их конфликта.

Когда она на днях поинтересовалась, что происходит, Грейсон с чопорным видом поцеловал ее в лоб и сказал, чтобы она не волновалась.

Как будто она маленькая девочка, которой не стоит ломать свою маленькую головку над проблемами взрослых.

Ей хотелось сделать ему выговор. Она ведь его мать. Она старше, мудрее. Сын как-то упускает это из виду.

Почему это дети, становясь взрослыми, думают, что знают больше своих родителей?

Погрузившись в размышления, она, ничего не замечая вокруг, протянула руку, чтобы открыть дверь.

— Ты уходишь?

Эммелайн похолодела, рука ее повисла в воздухе, ридикюль болтался на запястье.

— Брэдфорд, я тебя не заметила.

Он стоял в дверях кабинета и смотрел на жену, держа в руках книгу. Он был очень красив, она не могла это отрицать, но при этом очень жесток. Сердце у нее забилось, она почувствовала, как щеки ее вспыхнули от стыда.

— Куда ты идешь? — спросил Брэдфорд. Эммелайн посмотрела на него и опустила глаза. Чтобы выиграть время, она начала разглаживать складки на платье.

— Просто так. Пройтись. — Рука ее замерла, и она подняла глаза. — Если только у тебя нет предложения получше. Вообще — то мне вовсе незачем выходить. Я могу остаться дома, с тобой.

Седые брови Брэдфорда сдвинулись.

— Предложения получше? О чем ты говоришь?

Она шла к нему, шаги ее были решительными, тихий шелест длинной юбки дневного платья отскакивал от стен высокого холла. Она остановилась перед ним, взяла его руку и сжала.

— Я не знаю. Давай покатаемся в парке. Ты и я.

— Недавно речь зашла о пикнике, теперь о прогулке в парке. Что на тебя нашло, Эммелайн? Последнее время ты ведешь себя очень странно.

Она уронила руки, и ее охватило неожиданное бесполезное негодование.

— Я бы не стала называть желание побыть с мужем чем-то странным, — заявила она с такой силой, с какой не разговаривала с ним вот уже лет тридцать.

В лице Брэдфорда появилось что-то зловещее.

— Миссис Хоторн, не забывайте, с кем вы разговариваете.

— Не забывать? Да как же я могу это забыть! Как же я могу забыть хотя бы на мгновение, что я — нежеланная жена человека, который настолько холоден, что не может понять, что его любят!

И, не дожидаясь ответа, она бросилась к дверям. Но его голос остановил ее. В нем не было ни раскаяния, ни нежности.

— Я еще раз спрашиваю тебя, Эммелайн: куда ты идешь? — Она повернулась к нему, увидела знакомое неумолимое лицо.

— Я иду из дому мистер Хоторн. Нравится вам это или нет.

И она вышла на улицу с гордым видом королевы. Теперь она знала, что ей делать.

Не прошло и тридцати минут после ее ухода, как Грейсон вошел в Хоторн-Хаус. До концерта еще оставалось несколько часов, а он по-прежнему понятия не имел, что его ожидает.

Ему еще предстояло узнать от Лукаса о Найлзе Прескотте и о предыдущих выступлениях Софи. А время шло. Он лихорадочно надеялся, что заявление Софи насчет того, что она будет на сцене необузданной и возмутительной, было сделано лишь для того, чтобы его позлить.

Он так и не смог раскусить ее до конца, и его предвзятое отношение к окружающим его людям рассыпалось в прах с каждым проходящим днем. Невинная девственница? Уважаемый дирижер, который вступает в половую связь с девочкой, годящейся ему в дочери? А тут еще его мать. Уходит из благополучного, респектабельного дома, уходит от своего мужа, потому что она — в этом Грейсон теперь был уверен — состоит в любовной связи с другим.

Ярость сводила его с ума, бушевала в его крови. Найлз Прескотт скоро заплатит ему за все. И еще он узнает, что задумала его матушка.

Его упорядоченный мир перевернулся с ног на голову, и он растерялся. Невозможность управлять своей жизнью выбивала его из колеи. Он и выжил — то только потому, что рано научился находить смысл в непонятных ему вещах.

Как же мог он допустить, чтобы раз и навсегда установленный им порядок распался на мелкие кусочки?

День Грейсона был заполнен до отказа, и времени на размышления у него не оставалось. Он едва успел купить билеты в концертный зал для своих родителей. Но когда он вошел в кабинет отца, он увидел его стоящим у открытого окна.

— Отец!