Линда Ли - Белый лебедь

• Название: Белый лебедь
• Автор: Линда Ли
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014715-5

Когда-то красавица Софи Уэнтуорт решила порвать с высшим светом Бостона — и на много лет окунулась в блеск и свободу богемной жизни. Но теперь она вернулась — в надежде примириться с семьей — и узнала, что «продана» в жены Грейсону Хоторну.

Софи поклялась никогда не принадлежать Грейсону — ни душой, ни телом… Однако под маской холодного аристократа, возможно, таится НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА. Мужчина, готовый на все, дабы сделать женщину счастливой. Мужчина, способный заплатить за настоящую любовь — настоящей любовью…

---

Этот поцелуй был нежным, но требовательным, и у нее опять мелькнула мысль, что она ждет от него большего, чем простые объятия. Она хотела чувствовать себя любимой, нежно любимой.

Она мечтала, чтобы в этом мире нашелся хоть один человек, который не смотрел бы на нее как на пустое место и дал ей почувствовать, что любит ее и заботится о ней.

И сейчас она поняла, что ей хочется этого больше всего на свете.

Как же она сможет прекратить их встречи?

Эта мысль испугала ее.

Ей казалось, что она старше и мудрее. Разве не так?

Сможет ли она жить в мире с собой, зная, что вела себя непристойно? И не единожды.

Эта мысль опалила ее, у нее захватило дыхание точно так же, как только что от его прикосновения. Ответов у нее не было никаких — кроме одного.

Она заслуживала быть любимой но не человеком, который не был ее мужем. И она отодвинулась. Глаза Ричарда были затуманены страстью.

— Что случилось?

— Я не могу!

Потребовалось какое-то время, чтобы он взял себя в руки. Наконец глубоко вздохнул.

— Эм, я люблю тебя. Ты, конечно, знаешь это.

— Единственное, что я знаю, — что это нехорошо. По крайней мере для меня.

— Твой муж не обращает на тебя внимания! Что плохого в том, чтобы быть с тем, кто тебя любит? — Она смотрела на него.

— Если бы ты действительно любил меня, ты никогда не попросил бы меня поступить бесчестно. Честь существует не только у мужчин, Ричард. У женщин она тоже есть.

— Эммелайн, — прошептал он потрясение.

Но она уже не слушала его. Она пришла в отчаяние от того, что никогда больше не увидится с этим человеком. Она заслужила немного счастья, и она когда-нибудь найдет его.

Но, открыв дверь, она похолодела. Голова у нее закружилась, и она поняла, что прозрение пришло к ней слишком поздно.

На пороге стоял Грейсон.

Глава 23

Грейсон стоял на пороге комнаты номер 3А, пытаясь осознать, что происходит.

Его мать с каким-то мужчиной.

Мысли его теснились в голове, и он не мог разобраться в охвативших его чувствах. Он напрягся, как будто его ударили под дых.

Отчаянно торопясь в «Куинси-Хаус», он страстно желал, чтобы эти несколько наспех нацарапанных слов оказались глупой шуткой. Эммелайн Хоторн не станет крадучись уходить из дома на запретное свидание в дешевый пансион для мужчин. Эта мысль казалась абсурдной.

Скорее всего существует какое-то другое объяснение.

Но вот он стоит в полутемном коридоре, и его мать смотрит на него со стыдом и отчаянием. Она без шляпы, волосы растрепаны, незнакомый мужчина стоит возле железной кровати. Грейсон не мог больше утешать себя тем, что это шутка.

Значит, несколькими неделями раньше он видел свою мать с каким-то мужчиной. Его мать тогда выглядела такой молодой и оживленной, что даже друзья и знакомые заметили происшедшую в ней перемену.

И его боль сменилась негодованием. Негодованию он обрадовался, негодование — вещь для него понятная.

Он перевел взгляд с женщины, давшей ему жизнь, на мужчину, который посмел прикоснуться к его матери.

Грейсон впервые видел его вблизи, и на какое-то мгновение он смутился. В этом человеке было что-то знакомое, он был очень похож на кого-то из членов семьи Хоторн.

Но Эммелайн схватила его за руку, и чары развеялись.

— Грейсон, — неуверенно начала она, пытаясь найти слова для объяснения. — Это не то, что ты думаешь.

— Черта с два!

Его реакция была примитивной, но он и не старался придумать что-то новое. Он отодвинул мать в сторону, вошел в комнату как человек, облеченный властью, и вцепился в воротник мужчины. Грейсон не заметил на его лице ни удивления, ни раскаяния. Он ударил его о стену. Картины задрожали, и мужчина застонал. Но Грейсону было наплевать.

Не раздумывая, правильно ли он поступает, он сдавил сильную шею незнакомца, подталкиваемый яростью и бешенством — яростью, которая родилась в крохотной мансарде в Кембридже.

— Грейсон!

Эммелайн бросилась к нему, повисла у него на руке, изо всех сил стараясь его оттащить. Но он не замечал ее. Давно сдерживаемая ярость вырвалась на волю, обволакивая его и сводя с ума. Но его это не остановило.

Он еще крепче сжал пальцы, и человек побагровел, задыхаясь.

— Грейсон, ты делаешь ему больно!

— Стараюсь, — буркнул он. Эммелайн побледнела.

— Тогда тебе придется причинить боль и мне, потому что я так же виновата, как и Ричард.

Ричард.

Это имя резануло его. Она зовет его по имени. Значит — близость.

Грейсон взревел и разжал руки. Дыхание вылетало из его груди короткими прерывистыми залпами. Он медленно перевел взгляд с матери на незнакомца.

— Держитесь от нее подальше, — прошипел он. — Иначе в другой раз вы так дешево не отделаетесь.

Ричард тяжело съехал по стене, сжимая руками горло. Не глядя на него, Грейсон властно взял мать за руку и вывел из комнаты, потом из гостиницы. Точно рассерженный родитель, уводящий дочь — прогульщицу, он втолкнул ее в экипаж. Оказавшись в карете, Эммелайн выдернула руку.

— Грейсон Хоторн, мне не три года! — Он хмуро взглянул на нее.

— Я знаю. Вы моя мать. — Она отвела взгляд.

— Как бы то ни было, ведь ничего же не случилось. По крайней мере серьезного.

— Я нахожу вас в номере гостиницы наедине с мужчиной, не являющимся вашим мужем, и вы утверждаете, что это несерьезно?

Она посмотрела на него тяжелым взглядом и вздохнула:

— Ах, Грейсон, жизнь состоит не только из белого и черного цветов. В ней порой встречаются серые оттенки, в которых ты никогда не пытался разобраться.

— А любовная связь — это один из оттенков серого? — Она закрыла глаза, и ему показалось, что она враз постарела. Грейсону стало стыдно.

Экипаж ехал по улицам, приближаясь к миру, который был им хорошо знаком, и у Грейсона мелькнула мысль, что все это дурной сон. Глядя на мать, он видел знакомое лицо и ясные голубые глаза и поверить не мог, что она способна нарушить супружескую верность.

Но тут карета подпрыгнула на ухабе, его мысли изменили направление, безжалостно напомнив ему о реальности.

— Нет, — ответила она. — Любовная связь — это просто плохо. Но жизнь не так проста. Дороги, которые ведут нас туда, где закончится наша жизнь, никогда не бывают прямыми и ясными.

Грейсон смотрел прямо перед собой.

— Если ты считаешь, что должен все рассказать отцу, я пойму.

Они подъехали к Хоторн-Хаусу, и прежде чем он успел помочь ей, она выпрыгнула из кареты. Он хотел пойти за ней, но она его остановила.

— Твой отец по субботам во второй половине дня бывает в своем клубе. Без сомнения, ты найдешь его там.

Она пошла к двери и ни разу не обернулась.

Извозчик спросил его, куда ехать, и Грейсон велел трогать. Он не знал, куда направляется. Ему было все равно. Ему нужно было время, чтобы подумать. Но ехать к отцу он не собирался.

Они ехали вперед, пока не оказались у «Белого лебедя». Разве не всегда с ним так бывало? Почему-то любая дорога приводила его к Софи.

Но едва он вошел в дом, как появилась Маргарет, машущая рукой, как будто хотела выгнать его.

— Я этого не потерплю! У Софи сегодня концерт. Ей нужны тишина и покой, а не постоянное хлопанье дверьми и появление всякого, кому вздумается зайти.

— О чем вы говорите?

— Сначала вы, потом ваш брат, потом этот дворецкий, а теперь еще и ваш отец.

— Мой отец? — спросил он голосом, не предвещающим ничего хорошего.

— Да! Он в вашей конторе. Это никуда не годится. Софи необходимо подготовиться к вечеру!

Грейсон сильно удивился, обнаружив, что его отец стоит у письменного стола.

— Ты намереваешься все мне рассказать или будешь скрывать правду?

Грейсон не сразу понял, что его безупречно благопристойный отец выпил.

— О чем вы говорите? — осторожно осведомился он.

— Ты прекрасно знаешь о чем. О твоей матери и Ричарде Смизи!

Грейсон медленно подошел к нему.

— Не думай, что я не знаю, где была твоя мать. И не думай, что я не знаю, где был ты. Я не дурак. Хотя ей и хочется сделать из меня дурака. Чем она и занималась все эти годы. А теперь еще вот это! — проревел он, размахивая листом бумаги, на котором было что-то написано.

И тут Грейсон увидел, что папка с материалами, принесенная Лукасом, где во всех подробностях рассказывалось о выступлениях Софи, лежит на столе открытая. Судя по виду его отца, все было еще хуже, чем он предполагал.

Твердым шагом он подошел к отцу и, стараясь придать своему голосу спокойное, бесстрастное звучание, совершенно не соответствующее его действительному состоянию, произнес:

— Я и не знал, что у вас есть обыкновение рыться в чужих бумагах.

— Я это делаю, когда бумаги смотрят прямо на меня. Кто бы этого не сделал? Черт бы тебя побрал! Почему ты не сказал мне, на какой женщине ты хочешь жениться?

Грейсон не стал говорить отцу, что помолвка разорвана.

— Позвольте мне посмотреть документы. — Но Брэдфорд его не слушал. Его внимание привлек шум за дверью, и он устремил взгляд туда.