Ричард Матесон - Невероятный уменьшающийся человек

• Название: Невероятный уменьшающийся человек
• Автор: Ричард Матесон
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17043-Х

История человека, который под воздействем радиации и инсектицидов начинает неумолимо уменьшаться до микроскопических размеров.

Известность Р. Матесона поистине не знает границ: его произведения переведены на многие языки мира, фильмы по его сценариям, снятые такими именитыми режиссерами, как Роджер Корман, Стивен Спилберг и другие, давно стали классикой кинематографа. Недаром Рэй Брэдбери назвал Р. Матесона одним из наиболее важных писателей XX века, а Стивен Кинг утверждал, что этот автор оказал на него самое большое влияние.

Творчество Р. Матесона трудно однозначно отнести к какому-либо жанру — это скорее комбинация мистики и высокой литературы, но сделанная с таким мастерством, что любое его произведение, будь то роман или короткий рассказ, читается на одном дыхании.

---

— А зачем это ты носишь лифчик?

Кукла отрешенно глядела на него.

— Ресницы из целлулоида, ушей нет; плоская, как доска, — заметил он совсем уж бестактно.

А она все так же молча таращила на него невидящий взгляд.

Позже, извинившись перед своей новой подругой за грубое поведение, Скотт рассказал ей историю своей жизни. В полумраке спальни она терпеливо внимала его словам, как и прежде, уставившись на него голубыми стеклянными глазками и сладострастно поджимая безжизненные губки как бы в предвкушении несбыточного поцелуя.

Поздно вечером он уложил куклу на кровать и вытянулся рядом с ней. Она тут же заснула. Скотт повернул ее на бок.

— Спи, — прошептал он, обвив вокруг нее руку и прижавшись к прохладной, сделанной как будто из гипса ноге. Бедро куклы больно упиралось ему в живот. Скотт перевернул новую подругу на другой бок и, снова прижавшись к ней, обнял за талию.

В полночь он вскочил как ужаленный и непонимающим взглядом уставился на чью-то гладкую голую спину, лежащую рядом с ним, на желтые волосы, завязанные в хвостик красной ленточкой. Сердце его готово было выпрыгнуть из груди.

— Кто ты? — шепотом спросил Скотт и, не дождавшись ответа, дотронулся до твердого, холодного тела.

Вспомнил!

Рыдания сотрясли его грудь.

— Почему ты ненастоящая? — спрашивал он. Но соседка безучастно молчала. Скотт зарылся лицом в ее мягкие льняные волосы и, крепко сжав ее в объятиях, вскоре уснул.

Сидя на холодном песке, он бессмысленно глядел на руку куклы, торчащую из громадной картонной коробки. Это она навеяла на него воспоминания.

Скотт моргнул и огляделся. Как давно все это было! Уже и не вспомнить. Много важнее определить, как долго он тут грезил. Но как узнать это? Луч света все еще пробивается через окно.

Он опять заморгал и огляделся.

Больше нельзя сидеть в бездействии. Если начнет темнеть, ему уже ни за что... И мысли смешались.

Вот, вот оно — каких еще искать доказательств? Достаточно того, что он не смог закончить эту мысль. В темноте ему ни за что не убить паука, у него не будет ни единого шанса на победу. Но почему же рассудок не смог завершить мысль? Да потому, что она вселяла в Скотта ужас. Почему же тогда он не уходит? А к чему? Ему надо все обдумать, во всем разобраться. Пусть будет так. Держа копье в побелевших от напряжения руках, Скотт поджал губы.

Так или иначе, паук стал для него неким символом — символом чего-то ненавистного, с чем ему никогда уже не смириться. А поскольку он обречен, то почему бы не попробовать сразиться с этим чем-то?

Нет, все не так просто. Есть еще что-то. Возможно, неверие в то, что завтра он исчезнет. Но разве не так же относятся к смерти? Какой нормальный человек будет всерьез думать о смерти? Нормальный? А что значит «нормальный»? И Скотт закрыл глаза.

Чуть позже он торопливо встал, и в виски ему ударила кровь. Завтрашнее исчезновение не имеет никакого отношения к происходящему в данную минуту. А если и имеет, то он закроет на это глаза. Он живет настоящим моментом. И в настоящий момент решает, что если и умрет, то только вместе с пауком. На этом Скотт, пресытившись раздумьями, и порешил.

На деревянных от усталости и напряжения ногах он двинулся дальше по песку. «Куда ты идешь?» — пронеслось в голове. Ответ был только один: «Иду на паука и...»

«И что дальше?» — последовал безмолвный вопрос.

Скотт вздрогнул и застыл на месте. Что он может сделать? С чем выйдет против семиногого гигантского паука, который больше его в четыре раза? На что годится его маленькая булавка?

Не шевелясь, он глядел на погруженную в тишину, будто вымершую пустыню. Ему нужен четкий план действий — и чем быстрее, тем лучше. Опять хочется пить. Нельзя терять ни секунды.

«Ладно, — подумал Скотт, пытаясь совладать с подкрадывающимся страхом. — Ладно, посмотри на паука как на крупного хищного зверя, которого надо убить. Что делают охотники, когда хотят убить такого зверя?»

Ответ пришел почти мгновенно: «Западня. Паук свалится в нее и...»

Булавка! Булавка, торчащая, как длинный острый кол!

Сняв с плеча лассо, он схватил копье и, действуя им как лопатой, быстро начал разрывать песок.

Через сорок пять минут западня была готова.

Обливаясь потом, подрагивая от напряжения, Скотт стоял на дне ямы, оглядывая ее отвесные стены. Не будь у него нитки, он сам навсегда остался бы в этой западне. Немного отдохнув, он закрепил копье, чуть наклонив его, острием вверх, утоптал влажный песок вокруг и выбрался наверх.

Почему-то на него сразу же навалились сомнения. А вдруг не выйдет? Что, если паук взбежит по песку так же легко, как по твердой стене? А что, если он не наколется на булавку? Или выпрыгнет раньше, чем коснется острия? Тогда Скотт окажется безоружным. Может, лучше, как в тот раз, в картонке, держать копье самому и ждать, пока паук, прыгнув, напорется на него всем своим весом? Нет, сейчас так не получится: он, Скотт, слишком мал и удар опрокинет его. А эти ужасные ощущения, когда громадная черная лапа царапала его! Он не сможет устоять. А зачем стоять здесь?

Ответа не было. И еще одно: чем накрыть западню, когда паук окажется в ней? Может, просто засыпать его песком? Нет, на это уйдет слишком много времени.

Скотт отправился на поиски подходящей крышки и после долгих блужданий наконец нашел и оттащил к яме кусок картона, ширины которого было достаточно, чтобы закрыть западню.

Вот так-то. Он заманит сюда паука и, когда тот напорется на булавку, надвинет картон на яму и будет сидеть на нем, пока не убедится в том, что гадина сдохла.

Скотт облизнул губы.

Другого способа нет.

Он постоял несколько минут, успокаивая дыхание. И, хотя еще чувствовал усталость и тяжело дышал, пошел, озираясь, по пустыне. Скотт знал, что любая задержка может уничтожить его решимость.

Паук, должно быть, в паутине. Вот где его можно найти. Скотт шел осторожно, размеренным шагом, тревожно оглядываясь по сторонам и чувствуя неприятную тяжесть в желудке, словно там вдруг оказался холодный камень.

Он беззащитен без булавки. Что, если паук отрежет его от западни? Резко выдохнув, Скотт попытался избавиться от давления в животе. «Нет, нет, — отчаянно твердил он себе, — я не допущу этого».

Неожиданно раздавшееся потрескивание (дом медленно оседал) заставило Скотта вздрогнуть. Тело его напряглось, и он ускорил шаги.

Темнело. Он уходил все дальше и дальше в пески от света в окне. От судорожного, как бы испуганного дыхания грудь вздрагивала. Это были повадки «черной вдовы», — от природы хитрая и скрытная, она плела свою паутину только в темных, глухих углах.

А Скотт все углублялся в густеющий с каждым шагом мрак.

Вот он! Висит высоко на своей паутине, дрожа яйцеобразным телом, похожим на черную жемчужину. Вцепившись ногами в невидимую нить.

В горле застрял комок — хотелось сглотнуть, но горло казалось деревянным. Он почти задыхался, глядя на огромного паука. Было ясно, почему этой гадины целый день не было видно: обмотанный липкими нитями, под неподвижной громадой паука висел полуобглоданный таракан. От сладковатого трупного запаха Скотту стало дурно и его чуть не стошнило. Закрыв глаза и почти захлебываясь скопившейся во рту слюной, он глубоко вздохнул.

Глаза резко открылись. Паук не двигался: его тело свисало, как сверкающий черный плод с молочно-белой лозы.

Вздрагивая, Скотт смотрел на гадину. У него не хватало храбрости приблизиться к ней, ведь мерзкая тварь могла мгновенно оплести его паутиной, как таракана.

Что же делать? Внезапно пробудившийся инстинкт потребовал, чтобы он исчез так же незаметно, как и появился. Поддавшись увещеваниям внутреннего голоса, Скотт отступил на несколько ярдов.

Нет. Он должен сделать это. В этом нет смысла, этому нет оснований, это безумно, но он все равно должен. Скотт присел и, отрешенно глядя на громадного паука, принялся бессознательно поглаживать руками песок.

Пальцы инстинктивно отдернулись от чего-то твердого. Вскрикнув, он дернулся и чуть не завалился на спину.

Глаза нервно перебежали от гадины — не услышала ли эта тварь его крика? — к тому, на что наткнулась рука. Это был небольшой камень.

Скотт поднял его и оценивающе подбросил на руке.

Желудок превратился в узел нервов, грудь тяжело поднималась и опускалась. Взгляд застыл на раздутом теле паука.

Стиснув зубы, Скотт встал, отыскал еще один камень, побольше, и положил обе находки перед собой на песок. Далеко, за пустыней, неожиданно взревел масляный обогреватель. Скотт втянул голову в плечи и зажал руками уши, спасаясь от грохота. Песок дрожал. Вверху, на стене, паук, казалось, шевельнулся, но это было всего лишь легкое подрагивание паутины.

Когда обогреватель, щелкнув, отключился, Скотт поднял камень и, секунду поколебавшись, кинул его в паука. Но промахнулся. Камень, пролетев над круглым телом, только порвал паутину. Ее обрывки задрожали, как раздуваемые ветром занавески. Паук слегка дрогнулся и снова замер.