Тереза Медейрос - Шипы и розы (Шепот роз)

• Название: Шипы и розы (Шепот роз)
• Автор: Тереза Медейрос
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000

Чтобы положить конец вражде между кланами, мудрый Камерон выдает свою прелестную дочь Сабрину за отважного воина Моргана Макдоннела. Встреченная враждебно обитателями замка, Сабрина вскоре покоряет их сердца и в первую очередь упрямое сердце своего мужа. Но те, кто жаждет войны, стремятся разлучить влюбленных. Заговор следует за заговором, кровь взывает к крови. Но и в разлуке Сабрина и Морган готовы на все ради своей любви.

---

Морган поймал себя на том, что блаженно улыбается, и тут же оглянулся. Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Сабрина догадалась, как страстно он ее желает. Не следует забывать, что Макдоннелл никогда не унизится перед Камероном. Сегодняшний вечер прошел удачно, а за ним последуют другие вечера, которые нужно использовать к своей выгоде: нежно ухаживать, чуть поддразнивать, пока наконец Сабрина сама не станет молить его о любви. Для этого требуются выдержка и терпение, но их не занимать. Сражение предстоит затяжное и трудное, но тем слаще вкус победы.

На следующее утро Сабрина проснулась умиротворенная и очень довольная собой. Еще не открыв глаза, почувствовала, что ее ласково поглаживают по голове, сонно промычала: «Мамочка», и перевернулась на спину. Но когда открыла глаза, увидела склоненное над ней лицо кузины. Энид пропустила меж пальцев упругий локон подруги.

— А вот у меня такие тонкие волосы, что их невозможно завить.

Сабрина присела, прижавшись спиной к изголовью кровати, подтянула ноги и обняла колени. Наступило тягостное молчание.

— Я не хотела… — первой заговорила Сабрина.

— Я пришла, чтобы все объяснить.

Обе снова примолкли.

— Мне давно следовало все тебе рассказать, — начала Энид, нервно теребя кончик одеяла. — Когда мой батюшка отослал меня в замок Камеронов, на то была очень серьезная причина.

— Я считала, ты приехала для того, чтобы мы получше узнали друг друга перед моим визитом весной в Лондон, — солгала Сабрина, щадя чувства кузины.

Сабрина удивилась, какими далекими теперь казались ее мечты о Лондоне. А ведь еще не так давно часами воображала красивых поклонников, дюжинами падающих к ее ногам в столичных салонах. Сейчас Сабрина отдала бы всех самых галантных кавалеров даже за тень улыбки на лице одного-единственного человека.

Энид покачала головой.

— У меня в Лондоне был поклонник, — призналась она, стыдливо потупив глаза. — Филип Маркхем, выпускник Кембриджского университета, высокий, красивый. Очень воспитанный, даже, пожалуй, слишком чопорный, но матушка и батюшка были очень им довольны. Они к этому времени уже начали сомневаться, удастся ли им вообще выдать меня замуж. — Энид чуть повела плечами, и этот жест выразил ее чувства гораздо лучше всяких слов. — Мне казалось, Филип действительно любит меня. Может, он и впрямь меня любил, только очень странным образом.

Пока она говорила, Сабрина взяла руку кузины. Она была холодной и влажной.

— Когда Филип явился к моему отцу просить моей руки, он совершил первый и, наверное, последний в своей жизни поступок, выходивший за рамки общепринятого. Филип подождал, пока в гостиной соберется вся семья, а потом разорвал ленту с коробки, которую принес с собой. Из коробки он извлек потрясающее платье с юбкой в складку и очень узкое в талии. — Пальцы Энид напряглись. — Филип объявил нам всем, что наша свадьба состоится в тот день, когда я смогу надеть это платье.

— Какой мерзавец! — У Сабрины от гнева и сочувствия на глазах выступили слезы. — Надеюсь, дядюшка Вилли тут же указал негодяю на дверь?

— Ничего подобного. Все на мгновение притихли, а потом повскакали с мест и бросились к нам с поздравлениями. Даже Стивен, брат, старался не смотреть мне в глаза. Это был вечер, самый длинный в моей жизни. За ужином мне как-то удавалось улыбаться, а потом я ушла в свою комнату.

— И, конечно, написала письмо этому негодяю, в котором разделала его под орех!

— Нет, сначала меня стошнило, — призналась Энид, — а потом я съела целую коробку шоколадных конфет. В тот день, когда сообщение о нашей помолвке появилось в газете, я одна съела индейку, которую приготовили для всей семьи на обед. — По лицу Энид блуждала торжествующая, хотя и несколько печальная улыбка. — В общем, через три недели я не могла втиснуться в свои собственные наряды, не говоря уже о том, который выбрал Филип. Так что он пришел в возмущение и расторг нашу помолвку. — Яростная гордость сверкала в светлых глазах Энид. — Зато за эти три недели я узнала нечто новое и чрезвычайно важное. Оказывается, в мире полным-полно мужчин, которые обожают толстых женщин. Например, слуги, посыльные и парикмахеры.

Но однажды, — продолжала Энид с уже с потухшими глазами, — батюшка застал меня на столе в библиотеке со своим собственным адвокатом; тогда он и решил отправить меня в Шотландию, чтобы я оставалась там до тех пор, пока не уляжется скандал с неудавшейся помолвкой с Филипом.

Рассказ Энид, конечно, шокировал Сабрину, но она не подала виду и погладила подругу по щеке.

— Ах, Энид, как я тебе сочувствую.

— Всю жизнь мне говорили, какая я была бы хорошенькая, если бы не была такая толстая.

— Но ты вовсе не толстая, — запротестовала Сабрина в стремлении утешить подругу. — Ты просто…

Энид прикрыла пальцами рот Сабрины.

— Я толстая. Не пухлая, не полная, а толстая. Но Рэналду я все равно нравлюсь. — На щеках Энид вспыхнули красные пятна, ей было неловко продолжать и в то же время не терпелось высказаться. — Когда я сказала, что в постели могу его раздавить, он только рассмеялся и заявил, что мужик, не способный справиться с такой шикарной женщиной, как я, вообще недостоин называться мужчиной.

Сабрина хотела бы задать кузине тысячу вопросов, но не решилась — ведь перво-наперво пришлось бы признаться, что собственный муж пока не снабдил ее ответами. А Энид напряженно ожидала реакции подруги.

Сабрина ласково убрала за ухо кузины выбившуюся из прически прядь волос.

— Я считаю, что ты хорошенькая. — Глядя, как съежилась и поникла кузина, Сабрина с улыбкой закончила: — Я считаю, что ты красивая.

Энид раскрыла объятия, и Сабрина бросилась ей на шею. Обе принялись со слезами уверять друг друга в вечной дружбе, но их объятия были прерваны душераздирающим криком Энид. Она дрожащей рукой указала через плечо Сабрины. Сабрина оглянулась и увидела на стене огромного черного жука. Усики жука подрагивали скорее всего от ужаса. Сабрина невольно хихикнула. Девушки переглянулись и расхохотались. В самом деле, разве не смешно, что Энид, у которой хватило смелости вступить в любовное противоборство с диким горцем, по-прежнему готова упасть в обморок при виде безобидного жука.

Громкий хохот в спальне привлек внимание обитателей замка. Неожиданно распахнулась дверь, за ней в коридоре толпилось целое сборище Макдоннеллов. Разинув рты, они глазели на двух девушек, которые валялись на кровати, содрогаясь от приступов неудержимого веселья. Глядя на ошеломленные лица непрошеных гостей, Сабрина и Энид принялись смеяться еще громче.

Какой-то старик, совершенно лысый, если не считать клочков седых волос над ушами, в полной растерянности почесал свой лысый череп:

— Ну, разрази меня гром! Никогда не знаешь, в какой постели застукаешь этих двух девчонок! А еще говорят, будто это мы, Макдоннеллы, — развратники!

12

На следующий вечер Сабрина решила посвятить мужа в таинства игры в шахматы. Она и бровью не повела, когда Морган грохнул тяжелым кулаком по доске, а лишь тяжко вздохнула и принялась собирать в подол фигуры, разлетевшиеся по разным углам. Это произошло уже в третий раз с тех пор, как они сели за стол, и Сабрине предстояло объяснить начинающему игроку, как ходят слон и ладья.

Морган вскочил и принялся сердито расхаживать по спальне, сжимая в кулаке шахматного короля.

— Почему? — рычал он. — Почему король столь беспомощен, черт возьми? Или у него нет ни чести, ни гордости! Как можно прятаться за женской юбкой?

Дремавший у камина Пагсли вытянул лапы и зевнул.

— Ты отказываешься понять смысл игры, — терпеливо внушала Сабрина. — Король — самая важная фигура на доске, потому что без него ты не можешь продолжать игру. Без королевы — пожалуйста, но король должен всегда оставаться в игре. Если он поставлен в безвыходное положение, ты проигрываешь. Значит, любой ценой его следует защитить.

— Защитить? Горсткой глупых пешек и королевой, а это, не забывай, просто женщина. Какой из твоего короля вождь? Его следует забросать камнями и изгнать из клана!

Дабы проиллюстрировать свою мысль, Морган швырнул трусливого монарха в камин, но его на лету поймал Пагсли и крепко зажал в челюстях. Сабрина возвела очи горе; Морган тем временем устанавливал на место тяжелую шахматную доску.

— Просто женщина? А сколько женщин в истории человечества отдали жизни, защищая своих близких? А как насчет твоей королевы Марии?

— Чью голову отрубили по приказу твоей королевы Елизаветы, — хмуро напомнил Морган.

Сабрина со стуком поставила на доску ладью.

— Елизавета не моя королева. Я такая же шотландка, как и ты, Морган Макдоннелл.

— Тогда почему ты говоришь с английским акцентом? — грохнул ладонями по столу Морган.

Супруги обнаружили, что, перегнувшись через стол, мечут друг на друга яростные взгляды. Внезапно Морган опустил глаза на губы жены, и она затаила дыхание. Глаза мужа приобрели окраску капли дождя, упавшей на весенний зеленый лист. Зачарованная неотрывным взглядом, Сабрина боялась шелохнуться, пока Морган не перевел взгляд на шахматную доску. Он взял изящную черную королеву и заговорил мягко, уже без всякого гнева: