Леонид Млечин - Железный Шурик

• Название: Железный Шурик
• Автор: Леонид Млечин
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-966-07638-7

Герой этой книги, Александр Николаевич Шелепин, председатель КГБ, член Политбюро и секретарь ЦК, глава Комитета партийно-государственного контроля, вошел в историю, как человек, отправивший в отставку Никиту Хрущева.

Многие считали, что не Брежнев, а Шелепин должен стать главой партии и Советского государства. В таком случае изменилась бы судьба нашей страны? Возможно, избежали бы застоя, не понадобилась бы и перестройка. А следовательно, не распался бы и Советский Союз...

---

— Это товарищ Шелепин.

Когда Александр Трифонович в редакции «Нового мира» пересказал эту историю, Кондратович в свою очередь поинтересовался у Твардовского:

— А вы знаете, что Шелепин учился в ИФЛИ?

— Нет.

В ИФЛИ в ту пору училось много политически активной молодежи. Но именно Шелепина сразу же избрали секретарем комитета комсомола всего института, сделали внештатным инструктором Сокольнического райкома ВЛКСМ.

— Мы с ним учились на разных факультетах, — рассказывал мне известный журналист и историк Лев Александрович Безыменский (сын знаменитого комсомольского поэта), — но это не имело значения, потому что он был очень заметным человеком. Красивый, с правильными чертами лица, волевой, энергичный. Шелепин очень хорошо говорил, пользовался авторитетом, поэтому быстро стал секретарем комсомольской организации — лучшим! Он стал известен и за пределами института. Не удивительно, что его быстро забрали наверх. Он, конечно же, был выдающимся человеком.

Рассказывают, что Шелепин с юности мечтал сделать карьеру. Один из ифлийцев, уже упоминавшийся в этой книге профессор-историк Александр Зевелев, вернувшийся с войны инвалидом, уже на склоне лет вспомнил несколько эпизодов совместной студенческой жизни:

«1940 год. Зимняя сессия. Стромынка. Иду за кипятком (основной пищей бедного студента) в кубовую. Здесь в окружении девушек балагурит наш комсомольский вожак. Веселый, как обычно, гомон.

— Шурик! Все «грызут» науку. Экзамены. А ты…

— Учись, учись — профессором будешь. А я вождем..! — и в глазах неподдельный блеск.

1947 год. После войны и выписки из госпиталя живу в Ташкенте. Выхожу из здания горкома партии, где числюсь внештатным лектором. Навстречу — Шелепин в сопровождении первого секретаря ЦК комсомола Узбекистана:

— Здравствуй, Александр! Что в горкоме делаешь? Где работаешь?

— Я кандидат наук, доцент в Среднеазиатском университете. Похоже, твое предсказание не сбылось. Я еще не профессор, а ты еще не вождь…

Шелепин пригласил меня на дачу ЦК. Вспомнили ИФЛИ, товарищей, живых и погибших.

— Дерзай, пиши, — говорит Шелепин. — Надеюсь на удачу, предсказания мои сбудутся.

1966 год. Москва, ЦК КПСС. Навстречу мне в окружении двух охранников не идет — шествует — член президиума, секретарь ЦК партии Александр Шелепин.

— Читал, читал твою статью в «Правде». Как видишь сбылось: ты — доктор исторических наук. Ну, а я…»

Известно: плох тот солдат, который не мечтает стать маршалом. А комсомол был единственной стезей для юноши с задатками политика. Впрочем, мне кажется, что насчет желания стать «вождем» шутил тогда окруженный студентками молодой секретарь институтского комитета комсомола. Хотя бы потому, что был он достаточно осторожен в словах и поступках — черта, необходимая в то время.

Ректором института была Анна Самойловна Карпова, сестра Розалии Самойловны Землячки. Старая большевичка, Розалия Землячка занимала перед войной крупные посты — член ЦК, заместитель председателя Совнаркома. Сталин ее не тронул.

Анна Карпова тоже рано примкнула к большевикам, при царе дважды сидела в тюрьме. Студенты вспоминали ее с уважением как человека интеллигентого и внимательного. Во всяком случае при ней в институте учились дети растрелянных наркомов.

Комитет комсомола ИФЛИ работал под руководством парткома. Его возглавляли тоже известные люди — сначала болгарский философ Тодор Павлов. После войны он стал в Софии президентом Академии наук и членом политбюро болгарской компартии. Затем — Георгий Федорович Александров, тоже профессор. Он считался автором учебника по истории западноевропейской философии, но в реальности даже не читал классиков мировой философской мысли — в чем быстро убедились наиболее серьезные и пытливые студенты.

«Мы, — писал известный публицист Даниил Данин, — напрасно пытались получить у профессора Александрова консультацию по „Малой логике“ Гегеля, когда зачем-то принялись добровольно ее изучать. Мы не услышали ни одного ответа ни на один вопрос!

Выяснилось: руководитель кафедры философии никаких гегелевских сочинений в натуре не проходил, хотя эти сочинения были, как он доверительно сообщил нам, одним из трех источников марксизма».

Зато он оказался умелым партийным чиновником.

Александрова из института забрали в аппарат Коминтерна, оттуда перевели в ЦК партии. Он понравился Сталину и занял ключевую должность начальника управления пропаганды и агитации. Более того, Сталин нарушил все партийные традиции, введя Александрова, который еще не был членом ЦК, в состав оргбюро ЦК ВКП/б/, ведавшего руководящими кадрами — центральными и местными — и вообще всеми текущими партийными делами.

Это решение Сталин поддержал своим авторитетом, взяв слово на пленуме ЦК в марте сорок шестого года:

— Были разговоры, что будто бы оргбюро должно быть составлено только из членов ЦК. Никаких указаний на этот счет в уставе не имеется, и никаких запрещений нет. Пленум может ввести любого члена партии в оргбюро. Товарищ Александров кандидат в члены ЦК. Мы его вводим в оргбюро…

Но барская любовь недолга. Уже через год Сталин разочаровался в своем выдвиженце.

«Неопределенность, почти безликость и была главной, отличительной его чертой, — вспоминает Александрова один из руководителей югославской компартии Милован Джилас. — Он был невысок, коренаст, лыс, а его бледность и полнота показывали, что он не выходит из рабочего кабинета. Кроме общих замечаний и любезных улыбок — ни слова…»

Весной сорок седьмого года политбюро приняло решение провести вторую дискуссию по книге Александрова «История западноевропейской философии». Как будто появление этой книги было таким крупным событием, что заслуживало внимания высшего органа власти в стране!

Устроил эту маленькую интригу сам Сталин, который хотел, чтобы Александрова обвинили в идеологических ошибках, а еще лучше — и в плагиате.

Николай Семенович Патоличев, тогда секретарь ЦК, вспоминает, как после долгой беседы в кабинете Сталина все встали и пошли к выходу. Вождь вдруг сказал:

— Патоличев, задержитесь.

Все ушли. Николай Семенович стоит у двери, ждет, что скажет вождь. А тот что-то на столе перебирает. Время идет. Патоличев думает: не забыл ли вождь о нем? Наконец Сталин оторвался от письменного стола, сделал несколько шагов и спросил:

— Скажите, Александров сам пишет?

Патоличев твердо ответил:

— Александров пишет сам.

Сталин внимательно посмотрел на Патоличева, помолчал:

— Ладно, можете идти.

Вообще-то творческая манера Александрова, которого в сорок шестом сделали академиком, была известна в Москве. Рассказывали, как он вызывал к себе талантливого молодого ученого и говорил ему примерно следующее:

— Тут звонили из госбезопасности, справлялись о вас. Плохи ваши дела. Единственное для вас спасение — срочно написать такую-то книгу.

Тот в панике пишет, Александров запугивает его вновь и вновь и, в конце концов, получает рукопись, на которой смело ставит свое имя и отдает в издательство…

Учебник Александрова был компилятивный, он создавался с помощью ножниц и клея. Но раскритиковали его, разумеется, не по этой причине, а потому что так решило начальство. Александрова отстранили от руководства управлением пропаганды и из аппарата ЦК отправили руководить Институтом философии Академии наук.

После смерти Сталина над Александровым смилостивились и сделали его министром культуры. Но весной пятьдесят пятого совершенно случайно в подмосковной Валентиновке открылось «гнездо разврата», где весело развлекался с женщинами легкого поведения главный идеолог и партийный философ страны Георгий Федорович Александров, а с ним еще несколько высокопоставленных чиновников от культуры.

Писатель Корней Иванович Чуковский записал в дневнике:

«Подумаешь, какая новость! Я этого Александрова наблюдал в санатории в Узком. Каждый вечер он был пьян, пробирался в номер к NN и (как говорила прислуга) выходил оттуда на заре. Но разве в этом дело. Дело в том, что он бездарен, невежественен, хамоват, вульгарно-мелочен. Нужно было только поглядеть на него пять минут, чтобы увидеть, что это чинуша-карьерист, не имеющий никакого отношения к культуре. И его делают министром культуры!..

В городе ходит много анекдотов об Александрове. Говорят, что ему позвонили 8 марта и поздравили с женским днем.

— Почему вы поздравляете меня?

— Потому что вы главная наша проститутка».

Знаменитой балерине Майе Плисецкой министр культуры Александров показался «невзрачным и тусклым человечком — вылитый Кот в сапогах». Она с некоторым удивлением всматривалась в министра, который «проводил темные московские ночи в сексуальных оргиях с молоденькими, аппетитными советскими киноактрисами. Разве откажешь любимому министру?