Жаклин Рединг - Похищенный рай

• Название: Похищенный рай
• Автор: Жаклин Рединг
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000119-8

Искатель приключений Дант Тремейн, граф Морган, которого в высшем свете считали прожженным циником, по чистой случайности спас жизнь незнакомой девушке и внезапно понял, что наконец — то повстречал свою судьбу. Всякий достойный джентльмен счел бы своим долгом помочь девушке разыскать ее судьбу. Но Дант был не просто джентльменом — он был страстно влюбленным мужчиной…

---

— Возьмите эти деньги, джентльмены, и купите на них провизию для ваших односельчан.

Факельщик поднял с земли кошелек и заглянул в него.

— Смотри, Маки, ведь этих денег хватит на весь поселок, чтобы питаться целый месяц! Боже, как нам повезло! Да хранит вас Господь, лорд Морган!

— Сам я из Уайлдвуда. Это недалеко отсюда. Около Каслтона. Как только я приеду домой и устроюсь, сразу же через графа Девонширского пришлю в ваш поселок необходимые припасы. Если вам понадобится что-то конкретное, передайте вашу просьбу мне, и я постараюсь помочь. И скажите вашему священнику Момпессону, что я прежде не сталкивался с таким самоотверженным геройством. Я буду молить Бога о том, чтобы у вас больше никто не умер. Ваш поступок достоин самой высокой похвалы.

С этими словами Дант во второй уже раз за эту ночь разрядил пистолет и пошел назад к карете.

— Счастливого пути, лорд Морган, — сказал ему вдогонку факельщик.

— Вот что значит настоящий джентльмен, — вторил его приятель, — и настоящий христианин. Да хранит вас Бог, милорд.

Дант с тяжелым сердцем возвращался к своей карете, глубоко сочувствуя безнадежному положению этих несчастных. Он дал им денег, но не чувствовал удовлетворения, ибо прекрасно понимал, что его пустяковая подачка не вернет тех селян, которые уже пали жертвой страшного мора.

Боже мой, когда же это закончится? Вот уже на протяжении почти двух лет чума держала Англию в рабских оковах. Поговаривали, что в стране не осталось ни одного семейства, которое так или иначе не пострадало бы от болезни. Она прибирала к рукам всех без разбора: праведников и грешников, невинных и злодеев. Конечно, вспышки эпидемии на его памяти случались и раньше, но ни разу в таких гигантских масштабах. На этот раз страшная болезнь унесла жизнь его матери. Пуритане называли чуму божьим наказанием за распутство и разврат, расцветшие в стране пышным цветом после свержения Протектората. Другие говорили, что это просто симптом приближающегося конца света, завещанного Господом Судного дня.

Никто не знал, каких бед еще ожидать. Англичане молили об искуплении. Каждый начал пересматривать то, как живет. И Дант тоже.

Когда он приблизился к карете, из тени выступил Пенхарст:

— Как вы думаете, милорд, может ли быть правдой то, что они сказали?

— О чем ты, Пенхарст? — спросил Дант, возвращая пистолет под сиденье.

Пенхарст кивнул в сторону завернутой в плащ девушки:

— Я слышал их намеки в ее адрес. Может быть, она и вправду чумная?

Дант внимательно посмотрел на своего лакея. Он вспомнил сейчас о том, что от чумы не убереглась его мать, вспомнил и разговоры о том, как легко передается зараза от человека к человеку. Сколько народу уже погибло! Бесчисленное множество. А ведь в тот миг, когда он увидел эту девушку лежавшей на дороге в грязи, у нее было смертельно бледное лицо. Впрочем, кровь на виске не могла иметь никакого отношения к чуме.

Дант знал, что ему делать.

— Нет, Пенхарст. Поверь мне, я понимаю и высоко ценю твою заботу, но девушка ранена и нуждается в помощи. Не мог же я оставить ее там, на дороге? Ведь вполне возможно, что она не больна. Хорош бы я был, если бы бросил ее на произвол судьбы. Она умерла бы там одна. За кого ты меня принимаешь?

— Я понимаю, милорд, но, может быть, нам надо довезти ее до ближайшего жилья и оставить там…

— Пенхарст, если бы я тебя знал не так хорошо, то решил бы, что ты женоненавистник. А ведь мы с тобой джентльмены, дружище, и служим добру. Спасать дам — наш святой долг.

— Прошу прощения за прямоту, милорд, но в последний раз, когда вы спасали одну девушку, это стоило вам ссылки во Францию на три года!

На это Данту нечего было возразить. Действительно, он дорого заплатил за то свое приключение. С тех пор у него было много времени, чтобы впервые в жизни как следует посмотреть на себя со стороны. И надо сказать, что Данту не очень понравилось то, что он увидел. Он даже дал себе зарок, что подобного в его жизни больше никогда не будет.

И все же отступать сейчас он не мог.

— Извини, Пенхарст, — проговорил он, — но я обязан поступить так, как поступил бы на моем месте любой порядочный человек. Другими словами, я не могу оставить эту юную женщину. И возить ее по окрестным селам нет смысла. Здесь все слишком боятся чумы. Ты же слышал, что нам рассказывали эти бедняги. Нет, я отвезу ее к себе в Уайлдвуд и постараюсь вылечить собственными силами. А как только она поправится, я буду рад вернуть ее родным. Пенхарст смерил его долгим взглядом:

— Как вам будет угодно, милорд.

Дант улыбнулся и дружески хлопнул его по спине:

— В дорогу, приятель. Хватит философствовать, а то сейчас опять ливанет, и мы здорово замочим ноги.

Темнота успокаивала, поэтому ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы открыть глаза. Но когда она это сделала, в лицо брызнул яркий солнечный свет. Девушка растерянно заморгала, пытаясь привыкнуть к такой резкой перемене и сориентироваться.

Какое-то время она лежала неподвижно, осматриваясь по сторонам и ничего не узнавая. Она лежала на незнакомой постели с камчатным балдахином телесного цвета. Стены комнаты были украшены разными женскими безделушками, на полке стояло несколько миниатюрных статуэток, висел очаровательный натюрморт с весенними цветами в золоченой резной раме. В такой комнате всегда приятно просыпаться. Человек чувствует радость от вступления в новый день. Не то, что в других, где хочется вновь зарыться лицом в подушку и не подниматься до вечера.

Она хотела сесть, но стоило ей лишь чуть-чуть шевельнуться, как голову пронзила резкая боль. Она подняла руку к виску, где было больнее всего, и нащупала повязку, исследовала ее рукой. Да, сомнений не оставалось: у нее перевязана голова. Что случилось? Она ранена? Насколько серьезно? Она с величайшей осторожностью села на постели и внимательно осмотрела себя. На ней была ночная рубашка из тончайшего батиста, украшенная спереди кружевом и маленькими жемчужинами. Рубашка была очень красивая, но девушка видела ее впервые в жизни. Она никогда прежде не надевала столь изящных туалетов.

Она опустила с постели ноги и неуверенно поднялась. Ночная рубашка, лаская кожу, изящными складками упала вниз, и кайма в несколько слоев легла на покрытый ковром пол. Да, теперь девушка была уверена в том, что эта одежда не принадлежит ей.

Рубашка была сшита на другую женщину, гораздо более высокую.

Она медленно прошлась по комнате, ноги ее утопали в мягком толстом ворсе ковра. Просторная комната была со вкусом обставлена богатой мебелью из дерева фруктовых пород, инкрустированной перламутром. Двойные кресла, обитые камчой телесного цвета, стояли по сторонам высоких окон. Приблизившись к одному из них, девушка выглянула наружу, и у нее захватило дух от красоты открывшегося вида. За окном, насколько хватало глаз, простиралась ярко-зеленая лужайка с безупречно подстриженными кустами, красочными цветочными клумбами и безмятежным прудом сбоку. Прямо под окном был мощенный плиткой дворик, где в огромных кадках тоже росли яркие цветы. Во дворе служанка выбивала маленький коврик. Девушка впервые видела эту женщину, впрочем, как и весь этот дом, деревья, комнату, в которой она находилась сейчас, и все, что в ней было.

«Ага! — Ей пришла в голову одна мысль. — Я сплю, и все это сон. Точно! Какой красивый…»

Она решила вернуться в постель, лечь, закрыть глаза и подождать, пока этот воображаемый, нереальный мир исчезнет. Голова не болела, но слегка кружилась, и немного саднило в том месте, где была повязка. Девушка очень надеялась на то, что, проснувшись, вспомнит весь сон от начала до конца и поймет, почему она вдруг оказалась в этом странном и красивом доме в чужой ночной рубашке и с повязкой на голове.

Но вдруг она замерла, инстинктивно почувствовав чье-то присутствие, и, обернувшись, увидела стоящего на пороге комнаты мужчину. Он смотрел на нее добрыми темными глазами и улыбался.

— Доброе утро, — поздоровался он. У него был густой, сочный голос. Такой голос уже сам по себе способен привлечь внимание собеседника.

— Доброе утро, — сказала она в ответ, гадая о том, кто этот человек и почему он вдруг вторгся в ее сон. Мужчина прошел в комнату:

— Как самочувствие?

— Мне хорошо, только голова немного кружится. Но это и неудивительно.

«Как странно! Впрочем, во снах всегда так: все действия разворачиваются как-то замедленно, плавно… Это, видимо, оттого, что во сне у человека притупляется чувствительность».

— Верно.

«Значит, ему известно, что я сплю. Как интересно!» — подумала девушка, чувствуя, что ей положительно нравится его улыбка.

— У вас ничего не болит? — спросил он. «Болит? Почему у меня должно что-то болеть?

Ведь это обычный сон, а не кошмар какой-нибудь… «Нет, здесь решительно ничто не наводит на мысль о кошмаре».

Она пожала плечами.