Том Шервуд - Остров Локк

• Название: Остров Локк
• Автор: Том Шервуд
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2002
• ISBN: 5-89644-071-5, 5-89644-072-3

«Остров Локк» – это первая книга воспоминаний, написанная мастером Томом Шервудом Локком из Бристоля. Повествование об умении выживать, о трудолюбии, честности, стойкости в опасных ситуациях. Рассказ о благородном отношении к женщине, подлинной дружбе, о выборе правильного жизненного пути.

Том рано остался без родителей. Выведав у умелых людей тайны их ремесла, он зарабатывает собственный маленький капитал и отправляется путешествовать. Однако сует любопытный свой нос в такие дела, что вынужден противостоять то могущественным жуликам и злодеям, то кровожадным пиратам. По его следу не раз идут наемные убийцы. Тома спасает лишь то, что на своем пути он встречает необыкновенных людей – добрых, отважных, которые становятся надежными и преданными друзьями.

Книги Тома Шервуда, как и «Остров Сокровищ» Стивенсона, интересны романтикам всех возрастов. Они – для тех, кто мечтает заглянуть в недоступные уголки необъятного мира ипройти вместе с героями через все их невероятные приключения.

---

Завтра решим.

Мы наготовили дров на ночь, установили в очередь караульные вахты и устроились спать.

Пришло утро и принесло с собой то, что ещё раз внезапно изменило мою судьбу.

Стив отправил нескольких человек в лес за дровами. Они вернулись, сбросили на песок хворост. Вдруг Герберт окликнул одного из них:

– Эй, Даниэль! Даниэль, поди-ка сюда!

Тот неуверенно подошёл. А в голосе крепкого, краснорожего моряка было что-то такое, что привлекло внимание всех. Этакая замаскированная угроза.

– Что это? – Герберт уткнул заскорузлый, с въевшейся в кожу смолой, со следами старых порезов морскими шнурами палец в грудь подошедшего.

Я взглянул в их сторону. Вышел из лагеря и быстро приблизился Стив.

– Это ведь хлебные крошки, верно? – продолжал, не убирая пальца, Герберт. – А сухари свои ты слопал ещё вчера, я видел. Откуда же крошки?

Даниэль попятился, вздрогнул, наткнувшись спиною на Стива.

– Вчера съел не все! – достаточно ровно и даже удивлённо-добродушно ответил он, но рука его подвела: коротко дёрнувшись, пугливо и быстро смахнула крошки с отворотов матросской куртки.

– А ну, подними ручонки-то вверх, – продолжил, держа палец на манер пистолета, Герберт.

Даниэль, багровея, вытянул в стороны руки, а стоящий сзади Стив умело и быстро принялся обшаривать его карманы. Ничего. Пусто. Обняв его под мышками, Стив дотянулся, расстегнул пуговицы его куртки, провёл ладонями по карманам штанов и животу. Потом вдруг резко дёрнул конец кожаного пояса Даниэля. Пряжка щёлкнула, расстегнувшись, и Стив тотчас ремень отпустил, и из-под рубахи к ногам вывалились сухари и несколько кусков копчёного мяса. Повисла тишина. Молча стояли вокруг нелепо растопырившего руки Даниэля суровые люди. Стив ушёл в лагерь, чем-то там погремел и вынес на свет корзину с отрезанным наполовину от боковых прутьев дном.

– Ножом поработано, – спокойно сообщил он.

– Да ты бы хоть копчёное-то мясо не брал, – криво улыбаясь, проговорил Герберт. – Его же запах за милю учуять можно!

Даниэль опустил руки, хотел что-то сказать, но Герберт не дал. Да, сноровка у него была. Я не уловил движение его кулака, услышал уже сам удар и увидел, как Даниэль рухнул на изрытый ногами песок.

– Эй, полегче! – неожиданно для себя самого выкрикнул я. – Здесь женщины!

– А ты кто такой? – повернулся ко мне начавший распаляться матрос.

– Корабельный плотник, если вам ещё не известно, – резко выговорил я, подняв на уровень лица и опустив ладони с мозолями. – А вот вы – что же, и судья, и палач?

– Да он вор! – возвысил голос, нагнетая в него ярости, Герберт. – Ты что, плотник, станешь заступаться за вора?

– Томас прав! – вдруг кто-то перекрикнул его.

Я взглянул. Это Эвелин. Подходит поближе, с лицом сердитым и твёрдым.

– Прав! Если украл – надо наказать. Но наказать, подумав, как. А не избивать для собственного удовольствия!

– А мы и накажем, – сказал негромко, но с металлом в голосе, оставивший разрезанную корзину Стив. – Обойдёмся вот только без женских советов!

– Мисс Эвелин, – подчёркнуто уважительно, поспешив смягчить тон Стива, проговорил я. – Прошу вас, уведите в лагерь старушку, Алис и мальчиков. Здесь им быть – не совсем хорошо. Здесь, как видите, дело скверное.

– Это разумно! – громко поддержал меня Нох. – Пожалуйста, окажите любезность, мисс Бартон!

Эвелин кивнула, взяла за руки стоявших поодаль мальчишек и быстро пошла к лагерю, кивнув на ходу уже Алис, которая, в свою очередь, потащила туда же старичков – Биглей.

– А накажем мы просто, – неторопливо и властно проговорил Стив.

Он подошёл, взглянул на сидящего, размазывающего по лицу кровь Даниэля.

– Вору перестанем выдавать еду. Навсегда. Полностью. Пусть кормит себя, как умеет.

– Правильно! – поспешно и радостно одобрил Герберт.

– Но ведь, – я в изумлении смотрел на них, – это же смерть! Он же умрёт, он не сможет!

– Тут, плотник, нет ни судьи, ни тюрьмы. Тут положенье суровое! – сказал, как будто даже насмешливо, Стив. – Да, здесь украсть еду – всё равно что убить. И он начал первым.

– “Всё равно что убить” и “убить”, – это разные вещи! – твёрдо выговорил я. – И вы, мистер Стив, единолично решаете такого вот рода вопросы? Как будто вся наша еда – ваша собственность?

– Зачем же единолично, – сказал он, прищурив глаза. – Решим сообща.

– Все решим? – уточнил я, понимая, как настроены ушедшие в лагерь.

– Нет! – непреклонно, и даже вроде как зло, заявил Стив. – Только мужчины.

Быстрым взглядом блескучих, коричневых глаз он окинул молчащих матросов.

– Давайте, ребята. Кто за то, чтобы оставить вора без еды, подходите сюда.

Герберт тотчас приблизился, кто-то из матросов тоже пошёл, кто-то топтался на месте. Пятеро охотников сошлись почти сразу. Ко мне подошли Бэнсон и Нох. Оставшиеся трое (если не считать не участвующего в принятии решения Даниэля) матросов разделились так: двое – к ним, один – к нам. Конечно, они колебались, но не колебаться здесь было трудно: пятеро охотников, давних друзей, были силой.

– Четверо против семи, плотник! – подпустив в голос скорби, сообщил Стив очевидный расклад. – Даже если быть до конца щепетильными, и пригласить мистера Бигля, то его голос ничего не решает. Нас всё равно больше. Значит, вор еды не получит.

– Значит, он через неделю умрёт.

– Ну и поплачь над ним, если хочешь! Ты уже ничего не изменишь. Решили свободно, без подкупа и угроз. Так, как я и сказал с самого начала. Вопрос решён.

Стив повернулся, чтобы уйти.

– Нет! – холодея от принятого решения, остановил его я. – Не решён.

– А что такое? – с угрозой, с готовностью качнулся ко мне Герберт.

– Моя доля еды – она ведь законна?

– Не спорит никто, – сказал, после крохотной паузы, Стив. – Не пойму, чип, к чему ты ведёшь?

– Я свою долю уступаю ему, – как можно спокойнее выговорил я и кивнул на сидящего Даниэля.

– Ты что, с ума сошёл? – уставился на меня вытаращенными глазами Герберт. Потом стремительно развернулся к своим: – А?

– А ты думал, – я уже почти кричал, дрожа от негодования, – мне кусок в горло полезет, когда он будет рядом умирать? Моя доля – ему. Вот теперь вопрос решён.

– Его право! – быстро выкрикнул Стив, и эта его поспешность обнажала его опасение в том, что я могу передумать.

– Да! Сдохнет один или сдохнет другой – какая нам разница! – воскликнул весело Герберт.

– Есть разница, – решительно направляясь к кромке воды, выговорил я. – Он не сможет выжить один. Я – смогу.

– Томас, что ты задумал? – тревожно спросил спешащий за мной Нох.

– Возьму запасное весло, – ответил я,– доберусь до корабля, смастерю плот. Там должны быть мои инструменты. Потом уплыву на Белый остров, построю хижину. В воде есть рыба, в лесу – растения. У меня есть руки. Сколько у нас запасных вёсел? Два?

– Без весла! – заорал Герберт. – Это наши вёсла! А если ты такой важный чип, сделай себе новое!

Я только махнул рукой. Стиснул зубы, бросился в воду и поплыл к кораблю.

ВОЛШЕБНЫЙ СУНДУК

Я сразу же заставил себя успокоиться и плыл ровно, экономя силы. Когда ноги мои нащупали скрытый под водой пол коридора, я подумал, что вполне мог бы проплыть ещё столько же.

И вот, я был на корабле. День только начался, и у меня было достаточно времени, чтобы поискать продукты и самые необходимые для жизни вещи.

Мне запомнилось, что матросы не смогли открыть двери нескольких кают. Я же мог бы сделать это без труда, стоило лишь найти мои инструменты.

Место, где я их хранил, находилось в нижнем, полузатопленном ярусе. Я вошёл, вернее, вплыл в него: вода доходила мне до груди. Во время шторма все вещи сдвинулись и перемешались, и мне пришлось изрядно понырять в чёрную, солёную воду, прежде чем я нашёл сундук старого плотника. Я протащил его под водой до коридора, затем по коридору до самой лестницы. Но когда, переставляя со ступеньки на ступеньку, я приподнял его над водой, он стал таким тяжёлым, что его едва можно было передвигать. Не догадавшись взломать замок и вынести содержимое на палубу по частям, я совершенно измучил себя, пока поднял его наверх.

Состояние моё было скверным. Кисти рук и колени противно подрагивали от напряжения, перед глазами всё покачивалось. Очень хотелось пить.

Немного отдышавшись, я вставил деревянный брусок в дужку замка и вывернул его вместе с петлями.

У старого плотника была душа антиквара [22]. Как хорошо я понимал внутренний мир таких людей! Я и сам, признаюсь, подвержен этой страсти, этому необъяснимому наслаждению, которое проявляется стеснением в груди и трепетом в пальцах при виде какой-либо древней, не из нашего века вещицы, невесть каким чудом дотащившейся до наших дней. Может быть, хранимые ими картины потерянных лет придают им значительность, и их молчаливость становится приобретающим исключительное значение фактом, или же что другое – есть, право же, есть какая-то сладкая, мистическая тайна в том, как притягивают иных людей такие предметы.