Алиса Валдес-Родригес - Клуб грязных девчонок

• Название: Клуб грязных девчонок
• Автор: Алиса Валдес-Родригес
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034268-3, 5-9713-1283-9, 5-9578-3240-5

Вы уже решили, на кого из сериала «Секс в большом городе» похожи больше всего… Вы уже осознали, как много у вас общего с Бриджит Джонс и Шопоголиком!.. Значит, теперь ВЫ ОБЯЗАНЫ познакомиться с «Клубом грязных девчонок»!

Лорен ВСЕГДА добивается своего… только не в личной жизни…

У Сары – ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ мужчина, но счастливее она от этого не стала…

Ребекка НИКОГДА не отступает и не дает воли чувствам…

Уснейвис – скандальная и дерзкая «стерва Божьей милостью»…

Они ЗНАЮТ, как надо жить. Им ИЗВЕСТНО, для чего нужны мужчины. И они ВСЕГДА готовы помочь друг другу!

---

7.50 утра – я вывела «чероки» на Коммонуэл-авеню, когда Брэд еще не скатился с гостевой кровати. Теперь эта комната была официально его гнездом – со множеством бумаг, остатков еды и носков с дырками. Прошло пять месяцев, как мы не спали в одной постели. Я больше не заходила к нему попрощаться – предпочитала уходить по-тихому. Сначала это уязвляло меня, но теперь я могу свободно читать в своей кровати журналы и не слушать, как он ворчит по поводу непроходимой глупости нынешней поп-культуры. Это позволило мне работать и избавило от необходимости терпеть его фырканье и насмешки над моим журналом и моей миссией. Молчание, установившееся между нами, упрощает ситуацию. Спасибо Всевышнему хотя бы за это.

8.00 утра – я направляюсь в Южный Бостон помыть джип. Сегодня в гостинице «Парк плаза» состоится ежемесячный обед Деловой ассоциации меньшинств, и туда непозволительно приехать на грязной машине. Лорен назвала бы меня пустой, но это оттого, что она почему-то меня недолюбливает. Об этом много написано. Пристрастия людей связаны главным образом с невербальными сигналами: формой зубов, чистотой ногтей, с жестом, каким человек подзывает слугу. Я стараюсь не основывать свои суждения о людях на таких сигналах. Но мы – животные, такими нас создал Господь, и не нам Ему противиться.

В марте мое выступление будет главным на собрании Деловой ассоциации меньшинств. Это большая честь. И правильный выбор. Я готова к этому событию во всех отношениях и уже приступила к работе над выступлением. Тема: образ представителей меньшинств в средствах массовой информации и то, как нам самим контролировать этот образ. Мне есть что сказать.

Забыла: я приняла дома душ. Общественные удобства для масс. На мне элегантный костюм – ничего бросающегося в глаза, ничего, о чем бы стоило упомянуть. Рабочая одежда.

8.10 – я стою в предбаннике автомойки и, смущая молодого человека, драющего мою машину, наблюдаю в окошечко, чтобы не было никакой халтуры. К двери прошла грузная женщина и толкнула меня – я едва заставила себя подавить возглас недовольства.

Когда Брэд начал уходить из моей жизни, я тоже смолчала. Наверное, и мои родители тоже отдалились друг от друга задолго до моего рождения. Я даже сомневалась, соединяла ли их когда-нибудь любовь. И даже подозревала, что они удочерили меня, но я слишком похожа на них обоих. Каждый раз, глядя на фотографию фермера и его жены, где они хмурились из-за рогаток вил, я представляла папу и маму в церкви – бок о бок, плечом к плечу. А рядом с мамой – себя. В нашем доме не было ни криков, ни плача, ни ругани. Раз или два мама отводила меня в сторону и шептала: «Пожалуйста, запомни, ты не должна быть такой, как я».

Вот и все наставления, которые она мне дала.

8.15 утра – в сияющем «чероки» я направляюсь к офису. CD-плейер тихонько наигрывает Тони Брэкстон. Я прибавляю громкость до тех пор, пока басы не начинают вибрировать в груди, и сама пытаюсь петь. Выбиваю такт по рулю, повожу плечами, но тут замечаю, что мужчина в соседней машине улыбается, глядя в мою сторону. Я краснею и замолкаю. Он что, смеялся надо мной или флиртовал? Я больше не смотрю на него. Приглушаю стерео и отворачиваюсь. Снова пошел снег.

Я пытаюсь вспомнить музыку в доме моего детства, и мне кажется, что там звучали всего одна вечная тихая опера и старинные кантри-вестерны отца. Нам было уютно в нашей просторной мексиканской асиендс, где росли цветы и деревья летом звенели от пения большеглазых цикад. У нас были новые американские машины и консервативная одежда от Дилларда – старинный род хранил традиции древней мудрости. В доме говорили только о деле, которое мать начала за несколько лет до того, как познакомилась с отцом, а он продолжил его.

– Решения принимает мужчина, – говорил отец. – А жена повинуется. Так написано в Библии, и этого мы придерживаемся в нашем доме.

Отец распоряжался всем, а маму только информировал точными, короткими испанскими фразами. И она обиженно поджимала губы – другой я ее никогда не видела. В колледже я поняла, что Библия вовсе не учит тому, что женщина обязана повиноваться мужчине. Это интерпретация отца. Трактовка латиноамериканца из Нью-Мексико. Библия учит тому, что муж и жена должны уважать друг друга. Вот что завещал нам Господь. Бедная мама!

На следующем перекрестке я откинула крышку мобильника и нажала кнопку автоматического набора номера матери. В Альбукерке только шесть двадцать, но я знала, что мама уже час как на ногах: жарила яичницу с чоризо[61], подогревала маисовые лепешки на открытом синем огне плиты, убиралась в доме и выбирала галстук для отца. Отец к этому времени уже уехал на работу в своем большом серебристом грузовике с приклеенной к бамперу республиканской символикой.

– Дом Бака, – ответила мама, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро.

Я спросила, как у нее дела, и мать ответила:

– Все прекрасно. – Но голос ее дрогнул. – А у тебя?

– Тоже прекрасно, – отозвалась я. Она спросила о Брэде.

– Все в порядке, мама.

О погоде. Я ответила и, в свою очередь, задала вопрос.

– Пошел снег, – заметила мама. – Скоро Рождество. Мы уже начали продавать biscochitos.[62]

Я напомнила ей, чтобы она не ела их сама.

– Знаю, – ответила мать.

Я спросила, собирается она сегодня на диализ.

– Да.

– Не забудь про укол, – попросила я.

Низ живота матери был сплошь в синяках от инъекций инсулина. Несколько раз в день она находила новый участок, приподнимала кожу и, не дрогнув, всаживала в него иглу. К концу дня на месте маленькой красной точки, куда вошло острие, расцветал багровый злой цветок. Но мама никогда не жаловалась. Никогда.

– Не забуду, mi'ja, – пообещала мать.

Зажегся зеленый свет. Я сказала маме, что люблю ее, но сейчас за рулем и мне пора двигаться. И разъединилась.

Снова включила стерео и потихоньку поехала вперед. Движение было оживленным, и на меня никто не заглядывался. Я хочу мужчину, который заставил бы меня испытать то же, что музыка Тони Брэкстон. Мне казалось, что Брэд – такой мужчина. Нонет. Я тысячу лет не чувствовала зова страсти. Понимаю, что это в порядке вещей, но не могу не сожалеть об этом. Нет вожделения, и я ощущаю себя состарившейся. Я отогнала эти мысли, перекрестилась и попросила прощения у святых на ламинированной иконке, стоящей на крышке перчаточника. На светофоре вспыхнул желтый. Я придавила педаль газа, снова усилила звук проигрывателя и едва успела проскочить перекресток до красного.

Зазвонил телефон. Я приглушила музыку и, не взглянув на определитель, ответила. Решила, что это опять мама.

– Алло?

– Привет, это Уснейвис.

– Здравствуй, дорогуша, ты как?

– Нормально. Слушай, у тебя есть секунда?

– Конечно.

– Не хочешь принять участие в кампании против курения, которую мы начинаем вместе с министерством здравоохранения?

Я вильнула в сторону, чтобы не столкнуться с подрезавшим меня «бьюиком». Пожилой водитель погрозил мне пальцем, словно не он, а я загородила ему путь.

– Хорошо, думаю, да. Слушай, Нейви, я сейчас за рулем, не могу говорить. Можно я тебе перезвоню?

– Ох, извини! Позвони, когда удастся. Поболтаем. Я тебя хотела еще кое о чем спросить. Мужские дела.

– Обязательно. Привет, подруга.

– Пока.

Мужские дела. Ей легко говорить про мужские дела.

Я смотрю на людей вроде Уснейвис, Сары и Лорен, как они самовыражаются, кричат, ругаются, плачут, стучат по столу ладонями, чтобы их лучше поняли, но сама так не могу мои подруги рассказывают мне о своей личной жизни много такого, что я предпочитаю хранить при себе. Я не хочу знать об их абортах и расстройствах пищеварения. От их проблем мне становится тяжело. Поэтому я не рассказала им о своих трудностях с Брэдом. Не желаю нагружать их. И поэтому не ругаюсь с ним. Я не знаю, как это делается, и не имею особого желания учиться. Слава Богу, у меня есть работа.

8.30 утра. Я просчитывала, сколько занимает дорога до офиса «Эллы» в складском районе Южного Бостона, сразу за мостом от деловой части города: от получаса до часа в зависимости от плотности движения. Сегодня, даже при том, что пошел снег, получилось быстро. Видимо, все дело в Тони. Мне нравится этот диск. Подарок Эмбер, хотите верьте, хотите нет. Получили от нее все на прошлой встрече. Она выбирала музыку так, чтобы сбалансировать карму каждой из нас. И чтобы завершить баланс, предложила мне найти аюрведический[63] ресторан. В таких ресторанах, объяснила Эмбер, подают еду, которую повар считает полезной для клиента, – вегетарианскую. Я отметила, что должна познакомиться с этим явлением для очередного номера своего журнала – заинтересовалась ее словами. У нас с Эмбер больше общего, чем кажется на первый взгляд, особенно пищевые пристрастия и любовь к физическим упражнениям.

Я восхищаюсь резко очерченными силуэтами серебристых зданий Делового центра на фоне тусклого серого неба. Бостон – удивительный город: свежий воздух, много серого и коричневого, для равновесия – краснокирпичного, а летом – цветы и зелень. Осенью, как подвижные простыни, по небу скользят облака. Это не так, как у нас дома, где облака огромные и далекие. Там немыслимо представить себе, что можно дотянуться до них. А в Бостоне все возможно. Я приросла к этому городу.