Джин Юинг - Цветы подо льдом

• Название: Цветы подо льдом
• Автор: Джин Юинг
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5170182902

Она била невинна, как только что распустившийся в шотландских горах цветок...

Он был холоден и жесток, как лед, что сковывает английские реки...

Однако политические интриги наполеоновских войн соединили судьбы бесстрашного англичанина Доминика Уиндхэма и юной шотландской аристократки Кэтрионы Синклер пламенной нитью величайшего на свете искушения – искушения Любовью.

Ибо нет настоящего мужчины, что втайне не мечтал бы душою и телом подчиниться силе страсти, – как нет истинной женщины, которая не надеялась бы обрести счастье в сильных объятиях возлюбленного.

---

Дождь лил как из ведра, но небо над горами уже посветлело. Доминик наблюдал, как над блестящими мокрыми вершинами высоко парит горный орел. В его душе что-то сдвинулось, и сердце сжала нестерпимая тоска. Он вспомнил слова Кэтрионы: «Это сладкое чувство всегда окрашено меланхолией. Кажется, что к тебе приплывает материнская колыбельная, которую ты слышала в полусне, будучи ребенком. Это сожаление о том, что уже свершилось, но никогда не сможет целиком заполнить твое сердце».

Несмотря на недавний ливень, его ногам, одетым в толстые шерстяные носки, было тепло, мягкие кожаные башмаки одинаково хорошо впускали и выпускали воду; голова под кожаной шляпой оставалась сухой, как и выстиранный и отутюженный пиджак, под которым была свежая рубаха. Плед, обернутый вокруг плеч, хорошо защищал от дождя и солнца, а брюки сменил килт густого синего цвета с зелено-коричневыми проблесками. На этом ярком фоне резко выделялись две полоски – белая и красная. Новый костюм создавал ощущение комфорта, коим Доминик был обязан заботливой женщине, родившей пятерых замечательных мужчин.

Когда туман рассеялся, братья отвели их с Кэтрионой в дом своей матери. Торфяной коттедж находился в небольшой долине, являвшейся лишь небольшой частью необъятных владений Макнорринов. Поместье сохранилось в старых границах благодаря своему верному стражу – замку Дуначен, который отныне составлял часть наследства малолетнего Томаса Макноррина. У входа в жилище блеяли бараны, квохтали куры. Таким же набором звуков была для нее его английская речь – женщина понимала только по-гэльски, однако это не помешало ей радушно приветствовать его. Она держалась с учтивостью герцогини.

Доминик решил окунуться в озере, чтобы смыть остатки болотной грязи, после чего миссис Фрезер отыскала килт и поднесла ему.

– Это килт ее мужа, – пояснила Кэтриона. – Она говорит, что для нее будет честью, если вы примете его.

– Разумеется, я заплачу, – поспешно сказал Доминик.

– Ни в коем случае! – запротестовала Кэтриона. – Берите! Как-нибудь потом найдете способ отблагодарить ее. Миссис Фрезер делает это с удовольствием. Алан сказал ей, что помнит вас по Испании: это правда, что он обязан вам жизнью?

Доминику не очень хотелось рассказывать о том давнем эпизоде.

– Да, правда.

– Типичная история, не так ли? Вы проявили героизм, а теперь стесняетесь упоминать об этом. Вы будете говорить о виски, о погоде – о чем угодно, только не о том, как спасали друга. Берите подарок, он от чистого сердца. У миссис Фрезер в Испании погибли два других сына.

Женщины покинули дом на время примерки. Маленькие козлята прыгали в углу загона, пока Алан Фрезер демонстрировал, как шотландские горцы носят свою одежду. Когда Доминик вышел показаться Кэтрионе, ожидавшей на солнышке, миссис Фрезер засмеялась и одобрительно кивнула, а потом произнесла что-то по-гэльски.

– Что она говорит? – спросил Доминик. Кэтриона слегка покраснела:

– Она сказала, что ваши ноги созданы для килта. Миссис Фрезер улыбнулась и прибавила что-то еще. Кэтриона покраснела еще больше:

– Она говорит: «У него длинные сильные ноги, маленькие ягодицы, как две булочки – да будет ему известно! – и поджарый живот. На такой фигуре и килт будет сидеть по всем правилам».

– Значит, я не так уж скверно сложен для англичанина?

Алан Фрезер выглянул из-под притолоки.

– Вы запросто сойдете за одного из нас, майор, – засмеялся он, – пока не откроете рот и не произнесете слово по-английски.

Доминик прошелся перед небольшим торфяным домом и остановился, чувствуя настоящее удовлетворение – материя свободно облегала бедра и не стесняла движений. Он вдохнул поглубже, набирая в легкие чистый прозрачный воздух. Какое из земных благ ему следует отдать за это несказанное блаженство?

– Вашей матушке здесь хорошо живется? Может, ей что-то нужно, чего у вас нет?

Алан перебросился несколькими словами с миссис Фрезер и потом перевел ее ответ.

– Мама говорит, что ей ничего не нужно. У нее есть все для счастья, как у любой женщины в Шотландии.

Доминик оглянулся на скромную хибару с каменным полом и домоткаными половиками.

– Может быть, что-нибудь прислать из Англии?

Алан снова обратился к матери, но женщина, смеясь, покачала головой. Ее ответ по-гэльски звучал как стихи.

– Она говорит, что здесь есть благородный олень и косуля, заяц и белая куропатка, в реке резвятся форель и лосось, а в озере плавают щука и голец. В лесу много ягод, и у нее есть пчелы, козы, куры, а также сад. Здесь нет только соли и сахара, но мы привозим их из Инвернесса.

– Хорошо, я вышлю сахар, – сказал Доминик. – А чай? Она любит чай?

– О да, и это было бы очень любезно с вашей стороны, майор, – деликатно сказал Алан. – Но, по правде говоря, мама не требует ничего.

Не требует ничего. Ничего, пока у нее есть свой дом и семья.

Доминик в задумчивости наблюдал за парящим орлом. Люди не хотят ничего, потому что у них есть эти горные вершины, реки с лососем, рябины, роняющие осенью свои красные ягоды, и цветущие на свободе дикие розы. Ну и, конечно, песня – нескончаемый контрапункт, это удивительное слияние человеческого голоса и щебета птиц, шума ветра в соснах. Шотландские женщины пели дома за работой, мужчины – в холмах, шагая за своими стадами. Музыка сопровождала шотландцев повсюду. Доминик помнил пронзительные звуки волынки, когда горцы шли в бой. Истощенные полки снова поднимались в атаку, едва трубы исторгали свой первый выдох. Вдохновленные родной мелодией, они были готовы сражаться до конца. И вот теперь ему открылось нечто, не поддающееся оценке обычными мерками. Эти люди платили деньги, чтобы в их деревни приезжали мастера танца, и находили счастье в поэзии, однако они не могли выбирать, как им жить. Помещики знать ничего не хотели об истинном богатстве их земли: отсюда и проистекало единственное требование, в выполнении которого действительно нуждалась миссис Фрезер, – безопасность ее дома, и это было как раз то, чего он не мог ей подарить.

Четыре дня они с Кэтрионой пытались отыскать следы Маргарет Макки. Пони оставались у миссис Фрезер, так как большинство здешних троп проще было одолеть пешком. Они исходили все холмы и долины, останавливались в каждой деревне и не переставали задавать вопросы. Ночевать им приходилось в амбарах, рабочих бараках и небольших пастушьих хибарах в горах, вблизи огромных летних пастбищ – и всюду их встречали радушие и гостеприимство. В шотландских семьях все старались помочь им добрыми советами, однако поиск так и не дал никаких результатов – миссис Макки с ребенком исчезли, будто растворились в тумане.

Хотя в гостях они с Кэтрионой всегда спали врозь, Доминик все эти четыре дня мечтал, что случай поможет им наконец предаться плотским утехам.

– Вы как-то сказали, что шотландцы не дорожат целомудрием, – заметил он сразу же, как только стало ясно, что им готовят отдельные постели.

Кэтриона быстро отвела глаза, как ребенок, уличенный в лукавстве.

– Все хорошо в разумных пределах. Я имела в виду только некоторое послабление для молодых людей: жених с невестой не всегда ждут свадьбы, если все уже решено, но открыто грешить в чужом доме – это совсем другое дело.

Черт подери, вот благородное самоограничение на все четыре дня!

В один из этих дней Доминик сидел среди небольшой россыпи валунов у водоема и наблюдал за Кэтрионой: ее синее платье было подоткнуто за пояс, чтобы не намок подол; из-под него выглядывали ее обнаженные голени, сильные, с тонкими лодыжками.

Тело Доминика медленно шевельнулось; он сделал глубокий вдох и отвел взгляд. Соблазнить ее было довольно легко: он мог бы обернуть ее своим пледом и отнести под рябины у водопада, а там положил бы ее на мох в тихий уголок, прикрытый папоротником, и позволил ей вести себя сообразно ее желанию. Однако теперь он хотел от нее подарка большего, чем только ее тело. Вероятно, ему придется начинать все сызнова, но он был готов пойти и на это.

Доминик откинулся на спину и опустил голову на мох посреди похожих на звездочки крошечных цветов. Всю сознательную жизнь ему без труда удавалось пользоваться благосклонностью женщин: он знал, как их обольщать, как вводить в искушение их тело, но не умел за ними ухаживать. Единственное, чего он не умел, так это завоевывать женскую душу. Хотя бесчисленное множество женщин признавались, что дарят ему свои сердца, по природе он никогда не был их соискателем, даже в отношениях с Генриеттой.

– О чем вы думаете? – спросила Кэтриона, приблизившись к нему.

– О вас, разумеется.

Она опустилась рядом; лучи солнца скользили по ее темным волосам, отбрасывающим тени на прозрачную кожу щеки.

– О, я понимаю. Тот дракон, без которого наше путешествие не было бы столь пикантным, опять исторгает пламя! А кроме этого?

– Ну, еще о Генриетте. Скажите, а вы часто вспоминаете своих погибших возлюбленных?