Люся Лютикова - Пускай меня полюбят за характер

• Название: Пускай меня полюбят за характер
• Автор: Люся Лютикова
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-04537

Москвичей действительно испортил квартирный вопрос. Одни запросто покупают роскошные хоромы, а другие всю жизнь копят на вожделенные квадратные метры. Подруга неунывающей журналистки Люси Лютиковой попалась в хитроумную ловушку, расставленную ловкими мошенниками, и осталась не только без облюбованной квартиры, но и без гроша в кармане. А тут еще обвинение в убийстве! Люся начинает собственное расследование, ведь родная милиция не очень-то спешит искать истинного преступника…

---

А дальше появился риелтор Бабиченко, маг и волшебник. Он посулил тренерше золотые горы, которые она получит за невинное представление. Все сложности, связанные с подбором лохов и документальным оформлением мошенничества, Аркадий Васильевич, естественно, брал на себя.

— Но сначала, — сказал риелтор, — необходимо выписать из квартиры Ангелину.

— Это еще зачем? — заподозрила неладное Виолетта Владленовна.

— Покупатели разные попадаются, — делился своим опытом Бабиченко. — Иные осторожничают, справляются в домоуправлении, кто прописан на жилплощади. Если узнают, что, кроме пенсионера, в квартире проживают другие родственники, ни за что не отдадут свои денежки. Так что лучше перестраховаться. Тем более что вы-то уж точно ничем не рискуете.

Копейкины действительно не рисковали: Виолетта Владленовна оформила у нотариуса завещание, согласно которому квартира отходила дочери. Так что Ангелина почти без колебаний выписалась из Москвы в ту самую деревню в Калужской области, где прошло ее детство. К этому времени пожилые родственники уже умерли, оставив ей дом. И афера завертелась…

Выложив все начистоту, Ангелина тяжело вздохнула. Рассказ дался ей нелегко, худенькое личико еще больше осунулось. Нет, она явно не убийца. Все-таки преступника надо искать среди обманутых покупателей квартиры.

— Дайте мне, пожалуйста, копии договоров пожизненного содержания, которые заключала ваша мать, — попросила я.

— У меня нет никаких бумаг, — растерялась Ангелина. — Аркадий Васильевич забрал все документы себе.

— Ну хоть кого-нибудь из покупателей вы запомнили?

— Я знаю только, что всего было пять человек. Первая — девушка с Украины, студентка. Потом интересный такой молодой человек, вроде бы ученый. Третья — пожилая женщина, она покупала квартиру для внука, что называется, «на вырост». Четвертый — какой-то шахтер из Кузбасса. Ваша подруга — последняя. Но я, к сожалению, помню только лица, а не фамилии. Спросите у Бабиченко, он должен знать.

— Аркадий Васильевич умер, — сказала я и после паузы добавила: — Неизвестно еще, кто будет следующей жертвой.

Огромные глаза Ангелины от страха стали еще больше.

— Вы думаете, что ею могу стать я?

— Возможно.

— Что же мне делать? Я не могу обратиться в милицию, потому что тогда придется рассказать о том, что я участвовала в афере! Меня ведь могут за это посадить?

Я кивнула:

— Запросто.

— Но клянусь вам, что в убийствах я не замешана! Что же мне делать? Я не хочу умирать! — И Ангелина тихо заплакала.

Я погладила ее по белокурой голове.

— Мне кажется, что вам надо на время скрыться. Уезжайте из Москвы туда, где вас никто не найдет. Хотя бы в Калужскую область. И не высовывайтесь оттуда до тех пор, пока настоящего убийцу не посадят за решетку.

— Как вы думаете, это долго продлится?

В ответ я лишь развела руками.

Глава 12

На следующий день будильник зазвенел в девять утра. И кто только поставил его на такую рань? — недоумевала я, глубже зарываясь под одеяло. Совсем не хочется вставать, пожалуй, подремлю еще немного. Но тут же я вспомнила: ведь сегодня похороны Аркадия Васильевича! Вскочив с постели, я заметалась по квартире. Надо успеть вымыть голову, одеться и прибыть к одиннадцати часам в церковь на Юго-Западе, где состоится отпевание риелтора.

Я немного припозднилась к началу службы. А все из-за цветов. Естественно, руководство агентства забыло купить венок для бывшего сотрудника, так что мне пришлось раскошелиться на небольшой букет. Розы я не люблю, на каллы у меня денег не хватило, поэтому ограничилась десятью гвоздиками.

В церкви я тихо присоединилась к группе скорбящих. Их оказалось на удивление много, большинство составляли мужчины. Вот уж не думала, что у мошенника было столько друзей!

Вскоре началась процедура прощания. Сначала к гробу подошла блондинка в черном платке. Даже в горе, с опухшим от слез лицом, она была настоящей красавицей.

— Кто это? — шепотом спросила я у соседа, сорокалетнего мужчины в драповом пальто.

— Танечка, вдова, — ответил он.

Вот это да! У старого сморчка была такая красавица жена! Не иначе как молодка клюнула на денежки Бабиченко, добытые нечестным путем.

Женщина медленно поцеловала покойника в губы, а потом подвела к гробу двоих детей. Мальчику можно было дать лет семь, а девочка выглядела на все пятнадцать. Дочь с рыданиями припала к отцовской груди, а сын, тоже утирая слезы, ограничился поцелуем в лоб. Наконец, дети отошли от покойника, и к нему потянулась цепочка, состоящая из родственников и друзей. В числе последних скромно подошла и я. В гробу Аркадий Васильевич выглядел, пожалуй, даже лучше, чем при жизни. По крайней мере бальзамировщик нанес ему на щеки румянец, который раньше отсутствовал. Я положила свой букет на грудь усопшему и отошла.

После отпевания многие из присутствующих откланялись, выразив свои соболезнования вдове. Оно и понятно: самый разгар рабочего дня, и людям надо вернуться на службу. Оставшаяся компания погрузилась в автобус и отправилась в крематорий. А после того, как гроб медленно уплыл в печь, мы почти в полном составе поехали в квартиру Бабиченко на поминки. Я, естественно, ухватилась за эту возможность, чтобы как можно больше разведать о мошеннике.

Квартира, в которой жил Аркадий Васильевич, произвела на меня сильное впечатление. Я ожидала увидеть роскошь, приобретенную на нетрудовые доходы, а меня встретила нищета. Тесная «трешка» на последнем этаже панельной хрущевки, без лифта и мусоропровода. Квартира, в которой все окна выходят на одну сторону, микроскопическая кухня, две смежные комнаты и одна малюсенькая изолированная каморка.

Обстановка тоже не радовала глаз богатством. Вся мебель старая и потертая, в последний раз ремонт делали при царе Горохе. Ничего не понимаю. Куда Аркадий Васильевич девал награбленное? Неужели, как Деточкин, переводил в сиротские дома?

Стол был накрыт просто, по-домашнему: блины, кутья, незамысловатые салаты и нарезка. Слева от меня посадили того самого мужчину, с которым я разговорилась в церкви. Теперь он был не в пальто, а в черном, под стать случаю, костюме. Мужчина усиленно налегал на водочку, тем более что поводов было предостаточно: присутствующие по очереди поднимались, чтобы сказать несколько слов о Бабиченко.

На поминках редко всплывает неприглядная правда о покойнике (хотя, казалось бы, когда еще, если не сейчас?). В современных людях пока чрезвычайно живы первобытные суеверия: в частности, что обиженный дух умершего будет им мстить. Поэтому я молча уплетала салат с крабовыми палочками и не ожидала никаких сенсационных разоблачений. Но из этих речей вырисовывался совсем уж идеальный портрет Аркадия Васильевича. Примерный семьянин, замечательный отец, талантливый инженер и скромный гражданин с большим добрым сердцем — страна никогда не восполнит эту потерю. Если бы я собственными ушами не слышала рассказы Изабеллы Юрьевны и Ангелины, я бы, пожалуй, решила, что подозревать Бабиченко в квартирных мошенничествах может только сумасшедший.

Мой сосед, казалось, уже дошел до нужной кондиции, когда язык развязывает любое, даже самое невинное замечание. Я тут же ринулась в бой:

— В церковь пришло довольно много людей, да и сюда тоже. Наверное, Аркадий Васильевич был хорошим другом?

Мужчина окинул меня мутноватым взглядом:

— Кешка-то? Не смешите меня. Слишком он был правильный, на всех скуку наводил. Это все, — он сделал широкий жест в сторону присутствующих мужчин, — не его друзья, а бывшие Танькины поклонники.

Я посмотрела на печальную вдову, сидевшую во главе стола. Ее окружали заботливые мужчины: один подливал брусничную наливку, второй накладывал на тарелку салатик.

— Ну, у Панкратова-то нет никаких шансов, — прокомментировал эту картинку сосед. — У него ребенок, а Танька никогда не согласится разрушить семью. А вот на месте Тирищука я бы попробовал. Разведен, детей нет, заместитель директора компании. К тому же мне кажется, что он всегда был Таньке симпатичен.

— Откуда вы их всех знаете? — поразилась я.

— Да мы же однокурсники, вместе учились в физтехе. И Кешка тоже, упокой Господь его душу.

С этими словами мужик залпом осушил очередную рюмку и потянулся за маринованным огурцом.

— Извините, но я что-то не очень понимаю. Вы говорите, что вы однокурсники. Значит, должны быть одногодками. Но ведь Аркадий Васильевич выглядел намного вас старше!

— А мы и есть одногодки, — отозвался сосед, хрустя огурцом. — Кешке в этом году должно было исполниться всего лишь сорок лет. Это жизнь его так побила. Он был для нее слишком принципиален.

Бабиченко — и принципиален? Я недоверчиво хмыкнула. Мужчина заметил иронию, обиженно засопел и перешел на шепот: