Виктория Брюс - Любовник из прошлого

• Название: Любовник из прошлого
• Автор: Виктория Брюс
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-87322-733-0

Таинственный аромат, отдаленное воспоминание, боль от незаживающей душевной раны – вот и все, что осталось у Мэгги от пропавшего отца. Она ищет ответ на мучающие ее вопросы и сомнения в путешествии, которое, начавшись в наши дни, ведет ее через годы в объятия мужественного Шиа.

---

В призрачной темноте меня снова охватил озноб: я неожиданно для самой себя почувствовала радость оттого, что живу именно сейчас, а не в те давние времена. Дэвид часто обвинял меня в идеализме, но лечение по современной науке импонировало мне гораздо больше, чем глотание чеснока для продления жизни или, что еще хуже, необходимость постоянно носить его при себе в качестве защитного средства.

Все еще надеясь обнаружить приметы разумной жизни, я продолжала прогуливаться среди полок, в беспорядке заполненных всевозможными склянками; преобладали бутылки, заткнутые пробками из непонятного материала. Некоторые склянки были заполнены чем-то ярко-синим, другие содержали гранулы янтарного цвета. Одна из склянок, по форме напоминавшая конус, привлекла мое внимание: я почувствовала непреодолимое желание выяснить, что за снадобье в ней находится.

Не открывая крышки, я взяла эту бутылочку и принюхалась. Белый порошок, содержавшийся там, издавал тонкий аромат, доселе мне неизвестный. Я внимательно изучила запись, сделанную от руки на золотистом ярлыке. К сожалению, эти названия тоже мне ничего не говорили. Как парфюмер я могла различить более двадцати вариаций запахов розового масла, знала множество терминов, но теперь не могла припомнить ничего подобного.

Я, конечно, знала, что открывать хранящиеся в музее старинные экспонаты категорически запрещено, поэтому лишь осторожно попыталась пошевелить пробку. Скорее всего, эта бутылочка была запечатана не одно десятилетие назад. Следовало, конечно, поставить ее на место и терпеливо дожидаться гида, но я не могла справиться с искушением немедленно откупорить ее. Стоит мне один раз как следует вдохнуть этот запах, и я, несомненно, определю все его компоненты, удовлетворив тем самым свое профессиональное любопытство.

Оглянувшись, чтобы убедиться, что за мной не следят, я, забыв на мгновение о законопослушании, посильнее надавила на пробку и открыла бутылочку. Поднеся ее к носу, я вдохнула.

Но, к своему изумлению, не смогла определить состав порошка.

Пытаясь идентифицировать аромат, чтобы в дальнейшем использовать его в своем парфюмерном магазине, я сделала глубокий вдох и случайно втянула в себя немного порошка, походившего более на пыль. Мне вдруг стало трудно дышать, легкий сквознячок гуляющий по аптеке, распылил порошок, наполнив воздух неведомым мне ароматом. Голова моя закружилась, ноги стали ватными. Я ухватилась за прилавок, но земля упорно уходила из-под ног; я не удержалась и рухнула на пол.

Происходило что-то странное и ужасное. Комната как бы исчезла. Единственное, что я ощущала в окутавшей меня темноте, это прохладу досок под кончиками своих пальцев и необыкновенный запах порошка, смешанный с запахом натертого воском пола. Я понимала, что мне нужно подняться, но тело отказывалось подчиниться.

Во мне стал нарастать страх. Я ведь не сообщила Дэвиду, куда пошла. Теперь я оказалась совершенно одна в этом ужасном месте.

Вдруг неведомый мне аромат исчез, его вытеснил мускусный аромат, знакомый мне с детства; память о нем я унесу с собой в могилу. Именно этот аромат исходил обычно от моего отца: смесь запаха хорошего флотского табака и слабого запаха моря. Мой отец пах морем, а моя мать – фиалками. Пытаясь хоть как-то успокоиться, я говорила себе, что могла бы легко приготовить подобный аромат в своей лаборатории – так же легко, как воссоздать его в памяти, – но видение, вдруг представшее перед моим взором, было выше моего разумения. Это был Джесси Таггарт.

Он двигался прямо на меня из густого тумана. Он приближался, но лицо его все еще оставалось неясным, и первое, что мне удалосьрассмотреть в тот момент, – это его одежда. Он был одет не в морскую форму, в которой я его всегда представляла, но это был также и не современный костюм его фасон был мне незнаком. Впрочем, подобные наряды я видела, кажется, на фотографиях в альбоме моей матери, – так одевались до Великой депрессии.

Его походка была такой же гордой, как в те мгновения, когда он, возвратившись после долгого отсутствия, торжественно шествовал по дому, весь увешанный свертками. Он все приближался; я узнала до боли знакомые ярко-рыжие волосы, и сердце мое забилось радостнее. Мне не удавалось рассмотреть как следует его лицо, но в остальном он совершенно не изменился; изменилась я сама больше уже не ребенок, а тридцатитрехлетняя замужняя женщина.

Странная мысль обожгла меня. Если мой отец стоит передо мной, не изменившись с тех пор, как я последний раз видела его, то где я нахожусь? Где может произойти такое?

Я хотела было позвать его, но остановилась. Если я не сплю и не сошла с ума, могло быть только одно объяснение происходящему. Я читала когда-то, что каждая любящая душа переживает однажды такое мгновение: предмет ее любви является к ней с того света, чтобы поприветствовать ее.

И это бывает незадолго до смерти.

Отец протягивал мне руки, и я поняла этот жест: он хотел разрешить недоразумения прошлого – такое же желание испытывала и я сама. О, как я хотела прикоснуться к нему, заполнить пустоту, оставшуюся в душе после его исчезновения! Но не могла. Не меньше этого я хотела, чтобы отец взял меня за руку и повел за собой. Но в этом случае я умру, а я не готова к смерти. Я любила своего мужа и хотела жить с ним и для него. Как бы я ни стремилась узнать правду об отце, из-за этого не стоило терять Дэвида.

Сопротивляясь желанию последовать за отцом в неизвестность, я сосредоточила все свои мысли на Дэвиде. Он – моя семья. Он – моя жизнь. Я не могу жертвовать этим. Ради чего бы то ни было.

Отец был уже так близко, что я слышала его голос, четко различая каждое слово, будто он громко шептал мне на ухо.

– Это даже к лучшему, девочка. Все теперь будет хорошо. Тебе не понадобится даже совать нос в банки со снадобьями. Ты уже прихватила немного этого порошка на кончик своего носа...

Открыв глаза, я увидела склонившегося надо мной незнакомого человека, его подвижное обветренное лицо как бы парило над моим, широкий галстук подобно опахалу раскачивался надо мной взад и вперед. Он, пожалуй, в большей степени напоминал музейный реликт, чем гида, но, глядя на него снизу вверх, сквозь пелену, все еще застилавшую мне глаза, я смогла разобрать, что, исключая потертый галстук, который следовало отнести к давно ушедшей моде, его одежда вполне современна. Но я была удивлена, почему его рубашка так плохо отглажена – вся в складках. Я поняла, что пожилой мужчина передо мной – либо вдовец, либо старый холостяк, и мысленно посочувствовала ему.

– Возьмите мой носовой платок, – сказал он.

– Спасибо, не надо. У меня есть. – Я вытащила из кармана свой шелковый носовой платок и осторожно вытерла остатки порошка со своего носа.

– Вот в чем дело. – Он ободряюще улыбнулся.

Окончательно придя в себя после ужасного приступа, я огляделась и отметила, что аптечное помещение приобрело свой прежний вид.

– Я, должно быть, потеряла... сознание. – Я высказала мысль, которая первой пришла мне в голову: она звучала наиболее правдоподобно. Во всяком случае, происшедшее заставило меня слегка усомниться в здравости собственного рассудка.

– Вы можете встать?

Я кивнула, и пожилой незнакомец помог мне подняться на ноги. Пока он вытаскивал мою соломенную шляпу из-под витрины, я заметила на прилавке след порошка. Мне стало стыдно при виде учиненного мной беспорядка, и я торопливо протерла прилавок своим носовым платком.

Он поднял бутылку ту, которую я уронила.

– Горлышко откололось.

– Очень жаль, – смущенно сказала я. – Могу я заплатить за это?

Он покачал головой и бросил осколки в мусорную корзину.

—Никто не заметит. Я только сегодня утром нашел эту склянку в чулане.

– Что там было? – спросила я, отправляя носовой платок обратно в карман. «Быть может, я отравилась?» Я ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку, все еще подыскивая объяснение случившемуся: отравление все-таки более приличная вещь, чем сумасшествие.

– Наверное, какое-то гомеопатическое снадобье. – Он пожал плечами и усмехнулся. – А если нет, это может быть все что угодно – от толченых миндалин овцы до змеиного яда. Вряд ли это предмет гордости AMА (АМА – Американская медицинская ассоциация.), – добавил он. – Впрочем, наркотики и колдовство – это не все средства, что были в арсенале врачей в стародавние времена.

Я поежилась. Неудивительно, что я не распознала этот аромат. Внезапно я почувствовала, как мои ноги снова становятся ватными, голова закружилась... Старик успел подхватить меня; его хватка оказалась на удивление сильной.

– Никто вас здесь не видит, присядьте на минуту и отдохните, – сказал он, помогая мне передвигаться по комнате. – Все из-за этой проклятой жары.

Он подвел меня к потешному фонтанчику с питьевой водой такие встретишь только в старинных парках и скверах. Над фонтанчиком красовалась надпись: «Кока-кола дарует бодрость». Кажется, в своем недавнем бреду я видела на этом месте лицензию на продажу листьевкоки; там была еще надпись о том, что именно листьядают эту самую бодрость. Наваждение упорно не оставляло меня.