Йенс Рен - Одни в океане

• Название: Одни в океане
• Автор: Йенс Рен
• Издательство: АСТ-ПРЕСС
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-462-00500-8

Вторая мировая война… По злой иронии судьбы, в одной лодке посреди океана оказываются два офицера враждующих армий: немец и американец. Надежд на спасение никаких – стоит полный штиль, нет еды и пресной воды. Каждый час неминуемо приближает страшную и мучительную смерть, и встречать ее заклятые враги вынуждены вместе…

Проза Йенса Рена держит читателя в напряжении с первой до последней страницы, ведь автор, бывший командир подводной лодки, сам пережил подобную ситуацию. За глубокий драматизм и жесткую откровенность критики называют книгу «бунтарской, циничной и… гениальной».

---

«Одни в океане» – военный роман, в котором почти нет описания боевых действий. В нем только два героя: Однорукий (пилот сбитого американского истребителя) и Другой (офицер с немецкой подводной лодки). После боя они оказываются на дрейфующей в открытом океане надувной лодке, одни посреди безбрежного океана. Все, что у них есть, – только полбутылки виски, несколько маленьких плиток шоколада и пачек жевательной резинки да еще шестьдесят четыре сигареты. Книга состоит из скупых диалогов, а также описания душевных и физических испытаний героев в течение нескольких дней, приближающих их к смерти. Оставшись без пищи и воды, они медленно умирают – Однорукий от заражения крови, Другой – от жажды. Это все. Обреченные изначально, они не очень сближаются друг с другом: воспоминания, сны и галлюцинации занимают их последние дни и часы. По сути, драма разыгрывается в их умах виртуально: они ведут философские споры о смысле жизни и существовании Бога, пытаются понять характер человеческих отношений. А это уже значительно больше, чем просто очередной рассказ о войне.

Насыщенный внутренний диалог в книге является воспаленной фантазией одного из двух героев, – скорее всего, это воспоминания самого Рена.

С 1950 года он работал на RIAS Berlin (Радио в американском секторе Берлина) – послевоенной пропагандистской радиостанции, содержавшейся на деньги союзников и вещавшей на немецком и английском языках. Станция передавала политические и культурные новости, музыку, ставила радиоспектакли и устраивала литературные чтения. Немецкие средства массовой информации, работавшие в Западных зонах оккупации сначала под жестким контролем союзников, быстро обрели независимость и исправно служили новой западногерманской демократии. В 30-е годы, когда к власти пришли нацисты, все немецкие газеты, журналы, издательства, радио, культура как таковая, искусство, литература (особенно драматургия) были полностью подчинены новому политическому режиму в стране. После окончания войны нацистская печать была запрещена и заменена демократической, новые радиостанции играли поэтому важную роль в информировании, политическом просвещении и проведении досуга немцев, первоначально полностью парализованных войной. После 1949 года, когда на территории Германии были образованы два государства и заново возрождалось по обе стороны границы гражданское общество, радио приобрело еще большее значение. Особенно после августа 1961 года, когда возвели Берлинскую стену, – западное радио можно было слушать по обе ее стороны. В 1950-19б0-х годах радио Бремена (в британском секторе оккупации Западной Германии) и западноберлинская RIAS, приобрели известность тем, что там звучали самые запоминающиеся, живые и смелые передачи на литературные темы. Благодаря усилиям Йенса Рена культура и литература на RIAS, затрагивая самые актуальные темы, приобретали для Западной Германии все большее значение. В 1958 году он возглавил отдел культуры и вел литературные передачи вплоть до ухода на пенсию в 1981 году.

В начале 50-х годов Рен создал литературное объединение – неформальный кружок писателей, называвших себя «группой 12» и ежемесячно собиравшихся на квартире одного из участников. Число «12» было условным: обычно собиралось от десяти до двадцати человек. Цель группы была ясна – писать хорошо, серьезно и откровенно. У нее не было ни манифеста, ни программы, – одно лишь стремление работать честно и «без фокусов». Атмосфера кружка (скорее напоминавшего семинар) была товарищеской, неформальной и плодотворной. Рен несколько лет был лидером этого объединения и в значительной степени задавал ему направление. Именно это сформировало и его самого как писателя. Книга «Одни в океане», опубликованная в 1954 году, вызвала массовый интерес в обществе. Присуждение Рену Берлинской литературной премии молодых авторов (1956) принесло писателю официальное признание, воздав должное его жесткому, лаконичному стилю. Честная и суровая проза стала настоящим бальзамом для читателей послевоенной Германии, уже готовых к восприятию новой точки зрения на случившееся. Первые рецензенты были в восторге от свежего голоса, самого стиля писателя: «Йенс Рен – новое имя… блестящий дебют»; «это не просто подающий надежды автор»; «достаточно прочесть первый абзац… как становится понятно, что имеешь дело с талантливым автором нового поколения писателей, закаленных войной; от него можно ждать очень серьезных произведений».

Однако Рену не удалось повторить успех первой книги, она стоит особняком в его достаточно скромной литературной карьере. Очевидно, книга нашла своего читателя в контексте широкого социального интереса к теме войны и смерти. Ее опубликовали восемь издательств Германии, в том числе в карманном формате и два издания в мягкой обложке. В последний раз она была переиздана в 2003 году в связи с возросшим интересом немцев к теме Второй мировой войны и лишений, понесенных страной в ходе этой войны. Общий тираж книги в Германии составил 30 тысяч экземпляров.

В 1955 году издательство «Лухтерханд» под впечатлением от успеха книги «Одни в океане» дало Рену аванс под следующий роман. Со времени выхода книги издательство уже успело продать права на книгу зарубежным партнерам. Она была переведена на финский (1955), французский (1958) и итальянский (1961) языки. Однако у британских и американских критиков книга Рена интереса не вызвала. (В то время восходящей звездой издательства «Лухтерханд» был Гюнтер Грасс, впоследствии получивши Нобелевскую премию по литературе.) Особый энтузиазм проявили французские рецензенты – вероятно, потому, что роман был написан в русле экзистенциализма и не был похож на образчик типичной тевтонской литературы. В нем не было и следа тяжелого помпезного стиля, характерного для авторов, лояльно настроенных к нацизму, он не являлся примером той литературы, которая следовала нацистскому лозунгу «кровь и почва» и тенденциозно описывала очередное сражение; и в то же время он не был отражением абстрактного и лирического самосознания, характерного для писателей неоромантизма. Один из французских рецензентов назвал роман «наиболее выдающимся событием в немецкой литературе последнего десятилетия», прошедшего со времен войны. Французы считали Рена наследником таких классиков немецкого романтизма, как Генрих фон Клейст и Э. Т. А. Гофман с их тягой к парадоксальности, а также символистов типа австрийца Германа Броха, автора известного антифашистского романа «Лунатики» (1931–1932). Один из рецензентов назвал Рена «Джозефом Конрадом эпохи Беккета» и написал, что автора отличает не только тонкая восприимчивость и блестящая проницательность Камю, но и реализм в описании войны, присущий Эрнсту Юнгеру (см. ниже), творчеством которого французы восхищались всегда.

При чтении романа невольно возникают ассоциации с Беккетом: предельное сужение места действия, позволяющее двум персонажам углубиться в философский спор на тему «Жизнь в современном мире». И чувствуется также перекличка с экзистенциализмом Камю. Многое роднит Рена с Хемингуэем – не только взгляд на вещи (кругом вода, а пить нечего), но и простой, лаконичный, неприкрашенный стиль. Книга Рена – не только военная проза, но и экзистенциалистский трактат о смерти. Эти два аспекта романа делают его достойным чтения и перечитывания даже в настоящее время, через полстолетия после его первой публикации.

Хотя это роман нового типа, в нем чувствуется, однако, влияние хорошо известной немецкой «окопной литературы» времен Первой мировой войны, описывавшей грязь, боль, мучения и смерть без нужды и причины. Писатели той поры отразили жестокий парадокс между идеями и реальностью. В конце романа Эриха Марии Ремарка «На Западном фронте без перемен» (1929) Пауль Боймер спасает раненого командира своего взвода сержанта Ката только для того, чтобы потом обвинить Ката в нерешительности и погибнуть от его же выстрела в затылок. Пространная тетралогия Арнольда Цвейга, самой известной частью которой является роман «Спор об унтере Грише» (1927), посвящена абсурдности немецкой военной судебной системы, перемалывающей всех вокруг. В англо-американской традиции поэт Уилфред Оуэн по-своему трактует изречение Горация «dulce et decorum est» («сладка и почетна» за родину смерть), описывая солдат, умирающих в окопах от газовой атаки: «…с воплями, спотыкаясь и кружась на месте, как человек, охваченный огнем и изъязвленный хлором». Подобных сцен много и в немецкой военной поэзии. В качестве примера можно привести стихотворение Августа Штрамма (погиб в 1915 году под Городцом): «Этот час истекает кровью / Сомнение открывает глаза / Время рождает / Изнеможение / Смерть омолаживает себя». Поток литературы, который насчитывал сотни романов и тысячи поэм, описывавших бессмысленность войны, достиг своего пика к 30-м годам. Однако нацисты быстро положили этому конец. В марте 1933 года книги Ремарка и Арнольда Цвейга сожгли на костре; разрешено было оставить только те произведения о войне, которые грубо прославляли солдатские подвиги, совершенные во имя великой немецкой нации, или изображали войну как своего рода вселенскую катастрофу, с которой сталкивается одинокая сильная личность. Произведений последнего направления было немного; среди них можно выделить книги Эрнста Юнгера (1895–1998), который пережил четыре года «окопной войны», был награжден множеством орденов, опубликовал военные мемуары (1921), а затем отразил свое отношение к войне в нескольких книгах, написанных в середине 30-х годов. Эти романы прославляли милитаризм, эстетизировали насилие и смерть и изображали войну как «внутренний опыт», который должен приобрести каждый молодой немец. Реакционные политические убеждения заставляли Юнгера сочувствовать нацистам, однако его отталкивала их жестокость. Он вовсе не стремился стать «придворным» писателем Геббельса и его компании. Постепенно Юнгер отдалялся от военной бравады и приближался к экзистенциализму Хайдеггера и Сартра. В 1939 году он написал мрачную антинацистскую аллегорию «На мраморных утесах», которая пользовалась популярностью в оппозиционных кругах периода Второй мировой войны, за что писатель едва не поплатился. С позиций его героя-индивидуалиста война противоречила принципам экзистенциализма.