Дмитрий Шидловский - Противостояние

• Название: Противостояние
• Автор: Дмитрий Шидловский
• Издательство: Крылов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2003
• ISBN: 5-94371-435-9

«Противостояние» — долгожданное продолжение романа Д. Шидловского «Враги». В книге действуют те же герои — Алексей Татищев и Павел Сергеев. Один — политический и военный деятель государства Северороссия, второй — крупный партийный работник Страны Советов. Две России — коммунистический Советский Союз и капиталистическая Северороссия — накануне Второй мировой войны, которой не избежать и в этом альтернативном мире. Но расстановка сил здесь — иная. И, главное, здесь двое «пришельцев из будущего», заранее знающих, каким будет ход истории, и прилагающих все силы, чтобы этот ход изменить. Но каждый — в своем собственном направлении…

---

Он бы с удовольствием поехал сейчас в Петербург и сам бы прикончил врага, но нельзя. Будучи советником главы советской оккупационной администрации, он фактически был вторым лицом на оккупированных территориях. На нем были все вопросы гражданского строительства и управления экономикой. Первый вопрос он решил достаточно просто, при помощи профессиональных чекистов подчинив себе органы местного самоуправления. С помощью товарища Берии он смог решительными, иногда драконовскими мерами пресечь грабеж местного населения, который начали советские военнослужащие (от рядового до маршала) на оккупированной территории. Здесь Павел чувствовал себя уверенно. Со вторым было сложнее. Пришлось засесть за учебники и обратиться к товарищу Сталину с просьбой прислать специалистов из Госплана. Помощь была оказана, и сейчас на новгородских и архангельских землях все предприятия работали по единому, разработанному оккупационными властями плану. Самые крупные и значимые предприятия уже были полностью взяты под контроль оккупационной администрацией, лишь формально принадлежа старым хозяевам. Павел даже гордился, что внес определенную лепту в поставки Красной армии на финальной фазе войны, управляя прекрасными североросскими заводами. Работе несколько мешало, что чуть ли не ежемесячно, по приходящим из Москвы разнарядкам, приходилось демонтировать и отправлять на Большую землю, как он это называл, по несколько предприятий[45].

Сейчас экономика, как все чаще говорили, Восточной Северороссии уже прочно вошла в экономическую систему Советского Союза, и задания, получаемые ее предприятиями, учитывались Госпланом СССР. Неофициальной столицей «востока» был Новгород, где располагалась советская оккупационная администрация.

Павел знал, что Алексей тоже проводит экономические реформы — в западной Северороссии. Уже летом сорок четвертого, как только смолкли пушки в Эстонии, он начал осуществлять некую экономическую программу, разработанную буржуазным экономистом Василием Леонтьевым. Отпустил цены на большинство товаров, сократил госзаказ, уменьшил государственное регулирование банковского сектора. Формально Северороссия считалась единым государством, и ее президента Алексея Татищева признавали и в Вашингтоне, и в Лондоне, и в Москве. Однако в восточную Северороссию петербургские чиновники, зная, чем дело кончится, не лезли. Лишь «для галочки» присылали директивы и принятые Думой законы, которые Павел аккуратно складывал в свой архив, не забывая разоблачать в подконтрольной ему прессе действия западных экономистов как антинародные и буржуазные, ведущие к дальнейшему обнищанию народа. В стране формировалось две экономики. Одна, совершенно буржуазная, рыночная, на западе, вторая, плановая, хотя еще не совсем социалистическая, допускающая частное предпринимательство и собственность на землю, на востоке.

Дошло до того, что когда в марте сорок пятого Центральный банк Северороссии объявил о деноминации и выпустил новый, «тяжелый» рубль (до этого рубли печатались и в Петербурге, и в Новгороде, что усиливало инфляцию многократно) и предложил выплачивать новыми деньгами пенсии и пособия, а также зарплаты учителям и госслужащим, включая восточных, предоставив «остальным субъектам хозяйствования обменять их в уменьшенной пропорции и зарабатывать на основе свободного обращения», советская оккупационная администрация запретила хождение этих денег на своей территории и ввела оккупационный рубль.

Павел четко видел, что все идет к разделу страны на восточную и западную, что предсказывал Берия и что еще предстояло Германии. (Там события шли так же, как и в его мире, с поправкой на те же проклятые двадцать восемь дней. Мир был подписан десятого апреля, но объявлен в Москве одиннадцатого[46].) «Что же, — думал Павел, — поборемся и здесь». Советский Союз, в отличие от союзников, мирного договора с Северороссией не подписал, ограничившись лишь соглашением о прекращении огня. Однако Павел надеялся, что, когда дело дойдет до фактического признания социалистической Северороссии, все формальности будут улажены. Сейчас ему было даже интересно вести экономическое единоборство с Алексеем и уже на этом фронте доказать, что социализм имеет больший потенциал и в их мире проиграл только из-за тупости и головотяпства некоторых должностных лиц.

* * *

Из задумчивости его вывел громкий голос секретаря:

— Проходите, товарищ Сергеев.

Вскочив как ужаленный и судорожно поправив галстук, Павел четким, почти строевым шагом прошел в кабинет.

С того момента, как он был здесь в последний раз, в кабинете ничего не изменилось. Лишь сам хозяин заметно постарел и поседел и в форме маршала, в кителе с погонами, мерил шагами его пространство.

— Здравия желаю, товарищ Сталин, — произнес Павел, проходя в середину кабинета и вытягиваясь в струнку.

— Здравствуйте, товарищ Сергеев, — проговорил Сталин. — Как здоровье? Как семья?

— Всё хорошо, товарищ Сталин, — ответил Павел. — Старшая дочь Роза на днях выходит замуж за сотрудника МГБ товарища Утевского.

— Это хорошо, — не останавливая шаг, проговорил Сталин. — Поздравляю. Желаю счастья молодым.

— Спасибо, товарищ Сталин. — Павел чуть смутился от хозяйского внимания. На душе потеплело — вождь лично поздравил его, дочь и зятя.

— Как оцениваете положение в нашей оккупационной зоне в Северороссии? — осведомился Сталин.

— Работаем, товарищ Сталин, — отрапортовал Павел. — Местное население постепенно привыкает к нам. Большое спасибо за поставки зерна, которые в столь трудные для Советского Союза годы советское правительство сочло возможным…

— А скажите мне, товарищ Сергеев, — перебил его Сталин, — почему тогда население из восточных областей стремится переселиться на запад?

— В Германии Британия и США не приветствуют беженцев из восточных областей, — проговорил Павел, — и все равно многие немцы бегут с востока на запад, — возразил Павел. — В Северороссии сложнее. Татищев развернул большую программу помощи беженцам. Британские и американские оккупационные власти ему не препятствуют. Я полагаю, работает еще старый стереотип, последствия двадцатилетней антикоммунистической пропаганды. Мы боремся с этим явлением.

— Плохо боретесь, — обронил вождь. — Товарищ Абакумов докладывает, что в среднем в день около полутора тысяч граждан Северороссии переходят в оккупационные зоны Британии и США. Мы очень нехорошо выглядим перед всем миром. Получается, что от нас бегут.

— Ясно, товарищ Сталин. — Павел чуть не покраснел от того, что вождь выразил неудовлетворение его работой. — Примем меры.

— Скажите, — продолжил вождь, — как вы оцениваете возможные последствия будущих президентских выборов в Северороссии?

— Я полагаю, — произнес Павел, — если на выборах пройдет буржуазный кандидат, наше влияние в стране уменьшится.

— Вы правильно полагаете, — проговорил Сталин. — Вашингтон и Лондон настаивают на том, что после общенациональных выборов оккупационный режим в Северороссии будет не нужен. Тогда нам придется передать все рычаги управления в своей зоне североросской администрации. В этом случае мы получим на своих северо-западных границах недружественное, буржуазное государство, очевидно союзника американцев. Этого допускать нельзя. Мы тут, в Политбюро, посовещались и пришли к выводу, что на пост президента Северороссии необходимо выдвинуть своего кандидата. Мы много думали о том, кем бы мог быть этот человек, и пришли к выводу, что вы — наиболее удачная кандидатура. Что скажете?

Вождь остановился и, прищурившись, посмотрел на Павла.

— Но, товарищ Сталин, — в замешательстве проговорил Павел, — я ведь был осужден Североросским судом еще в девятнадцатом. Когда мена обменивали, мне было запрещено появляться на ее территории. Это может быть поводом для снятия моей кандидатуры Верховным судом Северороссии…

— Буржуазное правосудие не обеспечивает беспристрастного рассмотрения дел, — произнес вождь. — Но, я думаю, мы сможем заставить их посмотреть на ситуацию объективно. А вы пока готовьте речь к объединительному съезду коммунистической партии Северороссии, североросской крестьянской партии и североросского рабочего союза. Он ведь начинается послезавтра в Новгороде? Я думаю, что вы достойны председательствовать на нем.

* * *

Василий Леонтьев прошел в президентский кабинет. Про себя он отметил, что за те два года, которые здесь царит Татищев, обстановка стала много строже, чем при Оладьине. Исчезли екатерининские столы и кресла. На их место пришла современная, более удобная и практичная мебель. Да и сам президент… Леонтьев был очень рад, что Татищев просто работает над возрождением экономики, а не ставит все в подчинение идее создания великой Северороссии. «Может, так она и вправду станет великой», — подумал он.