Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане

• Название: Повесть о настоящем пацане
• Автор: Кондратий Жмуриков
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-008348-3

Живет себе поживает простое московское семейство: «новый русский» папа, «новая русская» мама, «новые русские» детки, «новые русские» животные. И катилось бы все по наезженной колее, если бы папе, бывшему киллеру, вдруг не присоветовали сделаться потомственным дворянином. Всего-то делов – изготовить липовую бумагу. Но не тут-то было. В крутой водоворот событий вовлечены гангстеры и монахи, бомжи и миллионеры, бритоголовые девицы и волосатые мамаши, кошки и бультерьер. Не обошлось и без трупов. Правда, некоторые из них оживают…

---

– По-моему, ты опять что-то выдумываешь. Босс ничего не говорил о лазерах. В плане этого нет.

– Так в плане уже многого не было. И человека, который нас должен был проводить – тоже не было. Он нам должен был дверь открыть, а потом лазеры выключить. А теперь его нет и нам пришлось лезть в окно и лазеры – включенные.

– И что теперь? – озадаченно спросил Дуболомов.

– Надо здесь надымить, чтобы лучи высветились. А потом пробраться, чтобы не задеть. Для этого нужно кого-то из нас с потолка спустить на подтяжках.

Потрясенный Дуболомов с уважением посмотрел на своего невзрачного спутника и спросил:

– Ты кем раньше работал?

– Билетером в видеосалоне, – невозмутимо ответил тот.

– Какая теперь разница? Давай лучше придумывать, что дальше делать.

– Не знаю. Я уже начинаю сомневаться. А твои лучи могут пол просвечивать?

– Наверное, могут. А может и нет. Может эта какая-нибудь несовершенная конструкция, и до пола они не достают. Да, я почти уверен в этом.

– Тогда ползем по-пластунски – авось пронесет.

– Ползем.

Наемники опустились на пол и, терпеливо сопя поползли по направлению к середине зала, освещенной только светом фонаря с улицы.

Доползая до центрального постамента, они перевели дух и Дуболомов сказал:

– Знаешь, мне кажется тут нет лазера.

– Я не уверен, но вполне возможно, что нет.

– Тогда почему мы лежим?

– Тогда давай вставать, – согласился Костик и первый подал пример, медленно и трусливо поднявшись на карачки, потом так же не спеша присев на корточки.

– Кажется, все спокойно, – не вполне уверенно проговорил он.

Дуболомов молча встал и выпрямился во весь рост, чувствуя себя снова одураченным этим странным товарищем.

– Идем, – мрачно сказал он. – Нужно взять экспонат и уходить – мы и так слишком долго провозились.

– Идем, – согласился Костик, отряхивая вытянувшиеся на коленях штаны.

Они прошли к интересовавшему их стеллажу и, подсвечивая себе лазером, стали читать надписи на экспонатах.

– Здесь, – увидев нужную, остановился Дуболомов.

– Что – здесь? – поинтересовался Костик.

– То, что у нас просили, лежит здесь. Вот написано: «Фамильная печать Богородьевых. Ручная работа, восемнадцатый век…»

– Что написано – вижу. А что нам надо – нет.

Дуболомов проследил взглядом за лучом лазера и спросил:

– Я что-то не понял. Эта надпись к чему-то относится или она здесь просто так?

– Вот и я у тебя спрашиваю. Я тут кроме пустой витрины ничего не вижу.

– Черт, как же так? Оно же должно было быть здесь…

– Может быть ты что-то перепутал?

– На, сам посмотри.

– Я ничего не вижу – темно же. А, спасибо, что догадался включить свет.

– Но я не включал свет…

– Но он загорелся.

– Значит, это сделал кто-то другой.

Друзья не успели закончить свои коллективные логические построения: дверь в противоположном конце зала открылась и в нее влетело несколько милиционеров. Они держались обоими руками за пистолетами, вращали глазами и истошно кричали:

– Стой! Руки вверх!

Напарники переглянулись и медленно выполнили приказ.

* * *

Попал он крепко – это явствовало из того, что ему совершенно не было понятно происхождение ключей, болтавшихся у него на пальце. Если принять во внимание, что при этом ему было совершенно не ясно, как его зовут и кто он такой, а вокруг не было никого, кто бы это ему напомнил, то было очевидно – придется справляться с этим самому. В голове очень сильно гудело, и это так же мешало соображать.

– Нужно рассуждать логически, – произнес он наконец вслух и даже не заподозрил, насколько это для него нехарактерно. – Если есть ключи – значит, есть что-то, что ими открывается. Скорее всего, это – мои ключи и открывается ими моя комната, мой портфель или что там еще. Таким образом, у меня есть портфель и есть комната. Нужно их срочно найти.

Он подскочил на ноги и, превознемогая тошноту, слез с кучи кирпичей вниз. Здесь вся его решимость и понимание ситуации моментально улетучилась. Насколько можно было судить, никаких признаков его комнаты и его портфеля (или чего там?) поблизости не наблюдалось. По близости наблюдалась только одна из городских свалок и дымящаяся труба.

– Дым – значит огонь, – снова рассуждал он гудящим от непривычного напряжения мозгом. – Огонь – значит люди. Я – человек, мое место среди людей.

Он уверенно зашагал в сторону свалки, перевесив на всякий случай ключи на длинную цепочку на шее. Приблизившись к свалке, он действительно увидел людей, которые, по его смутным подозрениям, прямо здесь и жили, а потому вполне гармонировали с местным пейзажем. Во всяком случае, не контрастировали с его ароматом. Люди были заняты глубокомысленными и непонятными ему манипуляциями с мусором.

– Скажите, – заговорил он с ближайшим из них. – А вы меня, случайно, не знаете?

– Чего?

– Вы со мной случаем не знакомы? Мы не встречались раньше?

Человек остановился и некоторое время с нескрываемым интересом разглядывал пришельца с головы до ног. Сам парень проследил за взглядом человека и убедился, что его собственный облик ничем особенным не отличается от облика туземца: та же рваная одежда и строительная пыль толстым слоем. Потерявший память Валентин сразу же понял, что он явно принадлежал каким-тот образом к этому обществу.

– Ты с соседней барахолки, что ли? Той, где стройматериалы? – подтвердил эти подозрения человек, кладя что-то в рот и смачно жуя. – Тама же всех перебили надысь серпуховские.

– Ну, всех перебили, а я вот, видимо, остался, – сокрушенно признался Валентин, в душе которого шевелились какие-то смутные воспоминания, которые почему-то никак не состыковывались с зародившейся версией. Но воспоминания становились все более мутными и вообще исчезли, а стоящий перед ним и смердящий мужик – остался.

– Только я ничего не помню, – признался Валентин. – И как зовут, и откуда я взялся. Головой ударился. Вот, – он наклонился и продемонстрировал мужику длинную рану с запекшейся уже по краям кровью.

– Арматура, как пить дать, – авторитетно констатировал мужик, рассмотрев рану и потрогав ее грязным пальцем. – Поди, серпуховские и настучали по тыкве. Ну ты ниче, не дрейфь. Ты теперь не пропадешь, К себе на свалку не ходи – там все одно никого нет. Понимаю – бизнес бросать не хочется – все ж прибыль с твоих битых кирпичей какая-никакая. Но уж извини – теперя брат будешь жить по-простому, как мы все.

Бормоча подобным образом вещи, Валентину совершенно непонятные, мужик вел его по направлению к горевшему невдалеке костерку, у которого, при ближайшем рассмотрении, скопилась тесная компания шумных и грязных сородичей этого аборигена.

– Здорово, братки, – сказал он, вступая в круг света.

– Я тут строительного привел. Всех перебили, а он уцелел.

Только башка проломленная и не помнит ничего.

– А может, ты гонишь, Палыч? Че-то он на местного не похож – обноски у него больно новые.

– Молчи, Соска! Будто ты дело знаешь. Строительные всегда одевались хорошо, у них калым – сечешь? Я теперь парня к себе в урюки возьму. Попробуй кто обидь – глаз на жопу натяну.

Со всех сторон раздался гул – сперва одобрительный, а потом и встревоженный.

– Садись, братан, – растолкал Валику место его «протеже». – Щас мы поедим и баиньки.

– Как я буду есть, если я даже не знаю, как меня и звать?

– И не скажи! Без имени как и нет тебя. Только ты его сам вспоминай – у тебя погоняла, поди, была, А погонялу как придумают – хрен угадаешь.

– Да не – у меня нормальное имя было. Человеческое.

– Тогда давай я тебя буду разными именами называть, а ты прислушивайся к своим чувствам – зацепит или нет. Погнали?

– Ну, давай попробуем, – согласился Валентин, который не знал даже, что он – Валентин.

– Санек?

– Вроде нет.

– Диман?

– Тоже не подходит.

– Игорян?

– Не то.

– Ну, тогда Витек.

– Не, не Витек.

Сидящий рядом бомж поднялся и, покрутив у виска пальцем, отправился восвояси.

* * *

Ждать пришлось долго – Марина почему-то не шла и не шла. Женя начинала нервничать и ругаться, а за окном между тем стемнело.

– У, кошелка, – пробормотала Евгения, заводя мотор.

– Ну, и шатайся теперь пешком. А я, пожалуй, пока перекушу.

Она решительно газанула и помчалась к ближайшей закусочной, вспоминая, что у нее во рту кроме утреннего гамбургера и не было ничего. Притормозив на светофоре – уж очень сильное было поперечное движение, Жени прибавила громкость у радио и стала в зеркало заднего вида разглядывать водителя следующей за ней автомашины. Она совсем было собиралась удивиться, узнав сидевшего за рулем человека, но тут услышала, как в ее собственном автомобиле хлопнула дверца. Жени резко повернулась и уперлась лбом прямо в холодное дуло пистолета. Вслед за этим раздался мелодичный мужской голос, который мягко, но настойчиво заявил: