Адель Эшуорт - Зимний сад

• Название: Зимний сад
• Автор: Адель Эшуорт
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023531-3, 5-9578-0811-3

Прелестная девушка и известный покоритель женщин – в роли агентов секретной службы, расследующих опасное преступление?

Поверьте, ни для Мадлен Дюмэ, ни для Томаса Блэквуда подобное вовсе не в новинку! Ново совсем другое – волшебное, пламенное чувство, властно притягивающее их друг к другу и заставляющее пылать в огне невероятной, неизбывной страсти – страсти, уступать которой они не имеют права...

---

Вздохнув – все-таки нужно вставать, – Мадлен нехотя села и поежилась: в комнате было прохладно, и тело тотчас же покрылось мурашками. В этот момент в спальню вошел Томас с подносом в руках. В старенькой серовато-бежевой рубашке, расстегнутой у шеи, и темно-синих брюках, он был потрясающе красив.

Он лукаво улыбнулся ей:

– Я принес тебе завтрак и предупреждаю, если ты намереваешься меня соблазнить, ничего не выйдет.

Мадлен проследила за его взглядом. О Господи! Да у нее соски затвердели от холода!

– Очень хорошо, что в комнате так холодно, – шутливо заметила она. – Может быть, удастся соблазнить следующего мужчину, который сюда войдет.

Закрыв за собой дверь, Томас обиженно спросил:

– Значит, ты бы соблазнила еше кого-то, кроме меня? Улыбнувшись, Мадлен облокотилась на подушки и ответила:

– Только если бы у него было больше денег.

– Понятно... – С подносом в руках Томас подошел к кровати и, не глядя на Мадлен, поставил поднос рядом с ней. – Забавно, мне кажется, так ответить могла бы девица либо вдова. Тебя же ни к тем, ни к другим отнести нельзя. – И прежде чем Мадлен успела ответить, оперся обеими руками о кровать по обеим сторонам от Мадлен и, взяв в рот ее сосок, нежно пососал.

Тело тотчас же отозвалось на ласку, однако Мадлен, взяв себя в руки, тихонько рассмеялась и, взъерошив ему волосы, бросила:

– Я вас поняла, сэр. А теперь, пока все не остыло, разрешите мне поесть.

Томас поспешно выпрямился, а Мадлен откинулась на спинку кровати, не удосужившись прикрыть обнаженные груди. Пускай полюбуется, а то еще забудет, как ласкал их всю ночь. Это самое меньшее, что она может сделать.

Довольная собой, Мадлен взглянула на еду. Томас приготовил омлет, жареную ветчину, толстые ломти хлеба намазал черносмородиновым джемом, а на десерт подал консервированные груши. Разложив еду на двух фарфоровых тарелках, поставил перед каждой из них по кружке с горячим чаем со сливками и сахаром. При виде вкусной еды у Мадлен заурчало в животе.

– Как вкусно пахнет, – совершенно искренне проговорила она.

– Спасибо. – Усевшись на кровать, Томас расстелил на коленях салфетку и сделал рукой приглашающий жест. – Прошу вас, мадам.

Улыбнувшись, Мадлен взяла вилку.

– Кроме тебя, Томас, у меня нет знакомых мужчин, которые бы умели готовить.

– А ты – единственная женщина, для которой я это делаю, Мадлен, – весело ответил он.

– Вот как? А почему ты для меня готовишь? – спросила она, принимаясь за омлет.

Томас пожал плечами и принялся разрезать ветчину.

– Кто-то же должен это делать. Берт не может приходить сюда по нескольку раз в день, а ты, похоже, слишком избалованна, чтобы мне готовить хотя бы завтрак. Предпочитаешь, как, например, сегодня, валяться в постели.

– Ха! – хмыкнула Мадлен и, наклонившись, поцеловала Томаса в губы. – Ну и причину вы выдумали, мистер Блэквуд! Мне бы такое и в голову не пришло.

Томас усмехнулся, однако ничего не сказал, и они стали есть.

– К четырем часам должен приехать сэр Райли, – деловито произнес Томас. – Думаю, он не опоздает.

Мадлен попыталась не обращать внимания на невесть откуда взявшееся чувство горечи. В то же время она понимала, что эти слова Томаса дают ей прекрасную возможность перейти к обсуждению темы их взаимоотношений.

Проглотив кусочек груши и отпив глоток чаю, она промокнула губы салфеткой и смело приступила к обсуждению темы, волновавшей ее больше всего.

– Я скоро уезжаю, Томас, – тихо проговорила она, – и ты это знаешь.

Не глядя на нее, Томас сделал большой глоток чаю.

– Не понимаю, почему мы должны обсуждать это сейчас. Мы ведь еще не закончили работу.

Что верно, то верно, подумала Мадлен, однако, поскольку Томас не говорит прямо, что хочет, чтобы она осталась, придется ей взваливать груз объяснения на свои плечи.

Все равно когда-то придется это делать, так почему не сейчас? Причем сделать это нужно так, чтобы они с Томасом расстались не врагами, а добрыми друзьями, хотя, по правде сказать, Мадлен совсем не хотелось расставаться. То, что она сказала ему после своего разговора с Дездемоной, – правда. Она бы с удовольствием навсегда осталась здесь, вдали от всего мира, обрела покой в его объятиях. Но одно дело говорить такие слова в порыве страсти и совсем другое – на трезвую голову. Когда хорошенько подумаешь, взвесишь все «за» и «против», оказывается, что остается только уехать. И хотя это больно и неприятно для них обоих, ничего другого не остается.

Набрав в легкие побольше воздуха, Мадлен отодвинула от себя тарелку с омлетом и тостом и начала:

– Томас, мы с тобой прекрасно провели время...

– Я тоже так думаю, – подхватил он и, подцепив на вилку кусочек омлета, отправил его в рот. – Настолько прекрасно, что не стоит прерывать наше знакомство так скоро. Нам еще предстоит так много узнать друг о друге, Мадлен.

Мадлен смотрела, как он самозабвенно жует. Похоже, он не принимает ее слова всерьез. Придется дать ему понять, что она не намерена шутить. И, стараясь говорить как можно более твердым голосом, Мадлен продолжала:

– Это были замечательные несколько недель, Томас, однако такие отношения, как наши, как ни прискорбно, рано или поздно заканчиваются. Так давай постараемся расстаться друзьями. Не будем осложнять друг, другу жизнь.

Проглотив кусок омлета, Томас вытер салфеткой губы и вновь взглянул на Мадлен, на сей раз пристально.

– Тебе очень удобно расценивать наши отношения как легкую интрижку, верно? – сухо бросил он и отодвинул тарелку: похоже, у него пропал аппетит. – Это позволит тебе спокойно вернуться домой, к своей обычной жизни, не обремененной никакими проблемами, задвинув воспоминания о тех днях, которые ты провела в Англии, в самый дальний уголок памяти.

Мадлен почувствовала раздражение: Томас говорил истинную правду, хотя она никогда бы ему в этом не призналась. Кроме того, ей не хотелось с ним спорить. Независимо от чувств, которые они испытывают друг к другу, нужно обсудить все спокойно, не следует поддаваться эмоциям.

Сложив руки на коленях, она вновь попыталась объясниться.

– Я вовсе не хочу умалять значимость наших отношений, однако... – Мадлен наморщила лоб, пытаясь подобрать нужные слова, – однако мы с тобой оба знали, что рано или поздно они закончатся.

– Вот как? – Выражение лица Томаса стало непроницаемым. – Значит, ты считаешь, что это непременно должно произойти?

Его явное нежелание рассуждать все больше раздражало Мадлен, однако, взяв себя в руки, она спокойно ответила:

– Да, хотя нам с тобой было очень хорошо вместе.

– Понятно.

Поскольку Томас молчал, Мадлен решила прибавить:

– Мне кажется, было бы правильно назвать наши отношения коротким, но приятным времяпрепровождением, воспоминания о котором мы сохраним на долгие годы.

Несколько секунд Томас молчал, потом посмотрел Мадлен в глаза так пристально, что ей стало не по себе.

– Скажи мне, Мэдди, – спросил он, и голос его эхом пронесся по маленькой комнате, – какие чувства ты испытываешь к Франции?

Услышав этот вопрос, Мадлен почувствовала смутное беспокойство, хотя и не могла сказать почему. Решив не показывать его, она уклончиво проговорила:

– Не знаю, что ты хочешь от меня услышать...

– Просто ответь на вопрос, – перебил ее Томас. Беспокойство охватило Мадлен с новой силой, однако она совершенно откровенно ответила:

– Я очень люблю Марсель и скучаю по нему. Там тепло, там мой дом, моя работа...

– Я не о том тебя спрашиваю! – резко перебил ее Томас.

Мадлен поспешно опустила глаза, чтобы не встречаться с его взглядом, делая вид, будто рассматривает плотные темно-синие простыни. Ей не хотелось отвечать на вопрос, затрагивающий очень сложные и глубокие чувства: боль, тоску, возмущение. Эти чувства Мадлен испытывала к матери за то, что той не было никакого дела до дочери; к отцу за то, что тот постоянно от нее уезжал и в один отнюдь не прекрасный день так и не вернулся; к обоим родителям за то, что лишили ее детства, и, наконец, к стране, в которой она была вынуждена жить и которая ей ничего не дала.

И вместо этого она тихонько прошептала:

– Дездемона считает, что ты в меня влюблен. Наступила тяжелая, душная тишина, как перед грозой.

Мадлен ощущала, как неистово колотится сердце, как кровь стучит в висках. Томас молчал. Не в силах больше ждать, Мадлен с затаенной надеждой в голосе шепотом спросила:

– Это правда?

Помедлив, он таким же хрипловатым шепотом ответил вопросом на вопрос:

– А если правда, ты останешься в Англии? Мадлен взглянула ему прямо в глаза: в них полыхал огонь.

Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание, сердце забилось в груди еще сильнее. Но внезапно поняла, чего он добивается, и вспыхнувшая было надежда погасла.

– И ты бы солгал мне только ради того, чтобы я осталась? Неужели ты бы это сделал, Томас?