Фридрих Незнанский - Встретимся в суде

• Название: Встретимся в суде
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Полицейский детектив

Валентин Баканин, сорокалетний глава концерна «Зевс», попал в СИЗО уральского города Александрбург по ложному обвинению в убийстве. На самом деле партнеры Баканина по бизнесу, которых он считал друзьями, постарались убрать его с дороги, воспользовавшись услугами нечистых на руку сотрудников прокуратуры и милиции. Потребуется вмешательство Александра Турецкого, чтобы восстановить справедливость… Роман поднимает важную тему коррупции в правоохранительных органах.

---

— Лет через двадцать, а может, и раньше, — предсказывал Шаров, — компьютер войдет в каждый дом. Как сейчас телевизор.

Преподаватели спорили, стыдливо улыбались или попросту не поддерживали этот футуристический разговор. Не верили.

Зато студенты верили! Особенно эти, самые талантливые, цвет института: Баканин, Ефимов, Айвазов, Парамонов… Им не забыть эту лабораторную по физике. Преподаватель вышел из аудитории, оставив их наедине с оборудованием. Оборудование было им знакомо, и тема трудностей не представляла, а вот чертить в тетрадях систему координат, вычислять точки, выводить формулу, строить кривую — что за морока! Заглянул Шаров. Удивленно улыбнулся: «А что это вы паритесь? У вас же компьютер стоит!» И впрямь стоял — в углу аудитории, в полнейшей заброшенности. Языку программирования «бейсик» их всего пару недель учил не Шаров, а другой препод. Единственное, чему студенты научились за время этих занятий — включать и выключать компьютер, а так как в те замшелые времена о «Виндоусе» и не слышали, то делалось это элементарно… А еще постигли ужас до чего высокоумные основы игры в «Тетрис». Ни то ни другое помочь в лабораторной работе не могло, о чем студенты откровенно сообщили Руслану Георгиевичу. Улыбнувшись еще раз и промокнув платочком зеркально-нагую голову, Шаров сел к компьютеру. На экране засветилась сине-белая таблица. Разминочной пробежкой пальцев по клавиатуре Шаров вызвал программу и попросил продиктовать полученные в ходе лабораторной работы числа. А дальше… Дальше начались сплошные чудеса. Каким-то невероятным образом за считанные секунды на экране возникла кривая — та самая, которую путем долгих потений и терзаний им пришлось бы выводить самостоятельно. Более того, к безукоризненному графику прилагались выкладки, которые находились за гранью студенческой лабораторной…

— Как видите, — добродушно сказал Шаров, — вот что умеет компьютер. Компьютер — это, конечно, не заменитель головы, но вот избавить ваши и без того загруженные головы от нудной механической работы — в его возможностях.

Как было после такого фокус-покуса не прийти в восторг от идеи компьютеризации производства? А с нее-то все и началось…

Как ни странно, невольным инициатором создания «бригады реаниматоров» выступил не всеобщий любимец и естественный лидер Валька Баканин и даже не мрачноватый умница и острослов Леня Ефимов. На эту идею натолкнулся Айвазов — Кинг — который еще до окончания института начал подыскивать высокооплачиваемую работу. Не для того он учился, чтобы на родительской шее сидеть! Времена менялись, жизненный пласт брежневской пассивности уплыл в открытое море намечающегося капитализма, суля осуществление великих надежд. Дух захватывало от намечающихся возможностей, которыми манило начало девяностых. Можно было либо все приобрести — либо все потерять. Многие вдавались в авантюры, где гибли или выигрывали… Но об этом — чуть позже. Сейчас об Айвазове. Кинг не хотел отрываться от любимой специальности, на получение которой угрохал пять (может быть, лучших!) лет, поэтому не соблазнился торговлей, когда все вокруг торговали как угодно и чем угодно. Кинг отправился на химическое предприятие — крупное, однако… в общем, так себе предприятие. Сотрудникам зарплату выплачивали кое-как, и они продолжали ежедневно ходить на работу, должно быть по инерции или руководствуясь слепой верой, что в один прекрасный день все изменится. Бухгалтерия велась с чудовищными ошибками — отчасти и за счет того, что весь ее штат составляли пенсионерки с арифмометрами и молодые недоучки. Оборудование, тяжелодумное и ржавое, не менялось с семидесятых годов. Об автоматизации производства не приходилось даже мечтать.

Обо всех минорных впечатлениях Рубен Айвазов поведал своим друзьям.

— Если бы еще у них были компьютеры! — посетовал он. — Все-таки легче было бы контролировать производство. Может быть, посоветоваться с Шаровым? Он ведь должен заниматься не только теорией, но и практикой…

— Посоветуйся, — кивнул Артур Райзен. Вне сессии Ипа-ипохондрик часто производил впечатление вполне разумного и не такого уж нервного молодого человека. — А что касается автоматизации химического производства, можешь посоветоваться хоть со мной. Сам знаешь, по какой теме я диплом защищал.

— Чего мелочиться! — развеселился Кинг. — Айда все ко мне, работу каждому найду. Марина займется бухгалтерией, Руслан Георгиевич — компьютерами, Валька и Леня — инновационными разработками, Парамонов починит стоящую поточную линию, пока суд да дело. А почему нет? Вместе учились, вместе и работать будем.

Идею в ее первоначальном виде никто не оценил.

— Кинг, ты, конечно, щедр, как король, — сощурился Ефимов, — но я этого коллективизма не понимаю. Лично я не собираюсь связывать всю жизнь с твоей химической богадельней. Допустим, мы восстановим производство — что, кстати, еще не факт, — но дальше быть прикованным к одному предприятию…

— А если не к одному?

Отрицать не получится, первый импульс подал Рубен Айвазов. Но развил его, как всегда, Валька Баканин. И, как всегда, дергая себя за нос, что у него служило признаком интенсивности мышления:

— Парни, вы чего? У нас же не крепостное право, никто никуда не прикован. Давайте создадим такую… ну, что ли, бригаду! Передвижную, мобильную, современную! Приходим на умирающее предприятие и комплексно, совместными усилиями делаем все, чтобы его спасти. Будем лечить бизнес так, как врачи лечат больных. Используя свои знания и умения, а они у нас есть, парни…

Дружеское обращение «парни» не показалось смешным даже присутствовавшей на этой легендарной вечеринке Марине. Никто не смеялся. Все думали.

— А что мы с этого поимеем? — первым озвучил всеобщие сомнения Ефимов.

Валькин нос горел, как верхнее оконце светофора, свидетельствуя о том, что этот вопрос тоже не останавливает полет его делового вдохновения.

— Нет проблем! Мы не только спасаем предприятие, но и оказываемся в числе его совладельцев. За умирающее предприятие никто цепляться не станет, а когда оно станет рентабельным, прибыль — нам. Идет?

— Надо посоветоваться с юристами, — заявил Леонид. — У меня как раз есть один знакомый… одна знакомая… Идея сомнительная, но может, и проканает…

Но все поняли так, что идея замечательная. А Ефимов злится потому, что не он это выдумал. Друзья знали за ним эту не самую приятную черту: хоть и получит пятерку на экзамене, а все-таки пошлет недоброжелательный взгляд в сторону того, кого строгий экзаменатор похвалил больше. Вот ведь, оказывается, даже умные люди бывают завистливы…

Но с этим ефимовским качеством охотно мирились. Мало ли у кого какие недостатки! В конце концов, все они друзья! А теперь еще, кроме студенческой дружбы, их связывает членство в «бригаде реаниматоров».

Кстати, название придумал Леонид Ефимов. После того, как по своим юридическим каналам удостоверился, что идея и впрямь стоящая…

Александрбург, 17 марта 2006 года, 11.25.

Валентин Баканин — Борис Фадин

Следователь по особо важным делам Сергей Владимирович Алехин, как уже догадался читатель, не придавал особого значения нарушениям законности. Точнее сказать, он походя нарушал все, что можно нарушить. Однако в одном пункте он остался скрупулезно верен букве закона, а именно: даже он не осмелился лишить Баканина встречи с адвокатом. Как положено, один на один. Правда, адвокат был не тот, которого выбрал бы для себя Баканин, а тот, которого дал ему Алехин…

Собственно, последний факт и послужил источником недоверия, которое питал Валентин к своему навязанному врагами защитнику. Да полно, будет ли этот человек его защищать? Такова ли его функция? А может быть, вопреки обязанностям адвоката, он станет склонять подзащитного к тому, чтобы признать все нелепые обвинения, которыми его тут закидали? Наверняка станет уверять, что Баканину не избежать тюрьмы и лучшее, что он может сделать — добиться, чтобы скостили срок… К чертям собачьим такую защиту! Валентин Баканин невиновен, слышите вы, не-ви-но-вен! У него есть свое доброе имя, у него еще осталась такая непостижимая, эфемерная для некоторых штуковина, как честь. Что там говорил Алехин насчет адвоката? «Если не хотите этого, не получите вообще никакого», что-то наподобие того. Ну так пожалуйста! Лучше Баканин будет защищаться сам! По крайней мере, сам на себя он всегда может положиться. Кажется, он сам — это единственный человек, которому в этом гадюшнике стоит доверять…

Вышеприведенные соображения, правда, в более вежливой форме, но так же эмоционально Валентин Баканин обрушил на Бориса Аристарховича Фадина. Валентина можно было понять: мало кто на его месте удержался бы от выплеска эмоций. После предъявления обвинения в КПЗ ему всю ночь не давали спать. Мало того что в переполненной камере и без того не больно-то хорошо спится, так еще история: только начинаешь засыпать, вдруг — грубый толчок в плечо! Кто толкнул? Поди разберись, когда все помещение вплоть до лампочки над дверью забито ожидающими решения своей участи! Снова начинает засыпать — снова его пинают, метя по лодыжке… В конце концов Валентину пришлось сознательно бороться со сном, то и дело соскальзывая в болезненную горячую полудремоту. Но если кое-кто думает, что такими методами вынудит его подписать самооговор, этот кто-то крепко просчитался.