Джеральд Даррелл - Натуралист на мушке, или групповой портрет с природой

• Название: Натуралист на мушке, или групповой портрет с природой
• Автор: Джеральд Даррелл
• Издательство: Collins
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1984

Новая книга Джеральда Даррелла, широко известного английского писателя-натуралиста, посвящена описанию съемок фильмов для телепрограммы о животных. Съемки происходили в самых разных уголках Земли — на тропических островах вблизи берегов Панамы и на севере Канады, в американской пустыне Сонора и в национальном парке Африки. Это позволило автору показать не только контрасты природы, но и познакомить читателя с многообразным миром животных.

Читателю представляется возможность вместе с Дарреллом совершить увлекательное путешествие, окунуться в атмосферу создания фильмов о животных, встретиться с интересными людьми.

---

Море — особый, удивительный мир. Это как бы другая планета со своей, отличной от нас, жизнью, с неповторимыми, причудливыми и красочными формами. С точки зрения натуралиста, кромка моря — это увлекательнейшая экосистема, где многие создания живут, если можно так выразиться, шиворот-навыворот, находясь попеременно то в воде, на глубине нескольких футов, то на суше. Приспособлений к такому напряженному жизненному графику, как нетрудно догадаться, множество, причем самых разнообразных. Взять, например, обыкновенного моллюска-блюдечко, превосходно адаптировавшегося в столь необычных условиях обитания. Его шатровой формы раковина отлично противостоит прибою. В процессе эволюции животное выработало округлую мускулистую стопу, образующую нечто вроде присоски, с помощью которой оно намертво прикрепляется к скале. Попробуйте его оторвать, и вы в этом убедитесь. У блюдечка имеются адаптивные жабры, окутывающие тело точно покрывалом. Если при отливе это хрупкое приспособление высохнет, животное не сможет дышать и погибнет. Но раковина моллюска так плотно прилегает к скале, что даже во время отлива удерживает определенное количество влаги и жабры все время остаются влажными. Такое тесное слияние возможно благодаря тому, что моллюск своими раковиной и присоской постоянно подтачивает камень. В результате в камне появляется округлое, соответствующее форме основания раковины углубление, а раковина, стираясь, еще больше прилегает к скале.

Когда блюдечко кормится, оно медленно движется по покрытым водорослями скалам, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, выдвинув вперед маленькую головку с парой щупальцев-рожек; затем в ход пускается язычок, или радула, — узкий длинный орган, снабженный микроскопическими роговыми пластинками, позволяющими животному соскребать со скал различные водоросли. Блюдечки «пасутся» по кругу, на довольно большом расстоянии от своего дома. Попасть домой до начала отлива — жизненная необходимость, иначе они погибнут. Поэтому моллюски выработали удивительно точный инстинкт «домашнего очага», принцип которого пока остается загадкой, так как не имеет никакого отношения к их слаборазвитым органам чувств — зрению, обонянию и осязанию. Приятно сознавать, что даже такие, казалось бы, заурядные создания, как блюдечки, таят в себе неразгаданные тайны, открывая обширное поле деятельности для натуралистов-любителей. Половая жизнь блюдечек для всех, кроме них самих, представляется весьма запутанной. Подобно многим другим морским животным, они довольно легко меняют свой пол; известно, что молодые блюдечки большей частью самцы, тогда как пожилые особи в основном самки. Вступая в жизнь самцом, блюдечко достигает зрелости, а потом благополучно превращается в самку, доживая в таком состоянии до старости. Помимо этой любопытной особенности, блюдечки в отличие от сухопутных улиток выбрасывают прямо в море свое будущее потомство, которое в виде мельчайших частиц планктона плавает там до тех пор, пока всерьез не «задумается» о жизни и не осядет на скалах.

Кроме блюдечек подобное полувлажное — полусухое существование ведет масса других существ: брюхоногий моллюск (каллиостома), мокрицеподобный тритон, рачок-бокоплав, различные морские водоросли, некоторые губки и многие камне— и древоточцы. Но самых красочных причудливых созданий можно увидеть в оставленных отливом прозрачных скальных озерах. Здесь наряду с экзотическими методами размножения существуют изобретательнейшие способы защиты и не менее изощренные приемы добывания пищи. Взять, например, морскую звезду. Эта силачка способна не только раздвинуть створки раковины мидии (что уже само по себе является подвигом, в чем вы легко можете убедиться, попытавшись без помощи ножа открыть устрицу), но когда створки достаточно приоткрыты, морская звезда выпячивает живот, вталкивает его в раковину и начинает переваривать содержимое. В этих же водоемах обитает один из видов оболочников, принадлежащих к классу Larvacea, — крошечное, головастикообразное существо с удивительным способом добычи пищи. Он строит из слизи своеобразную ловушку для планктона, покрытую тончайшей жирной пленкой воздушную полость, в которой и сидит, шевеля хвостом создавая ток воды. В полости имеются два жаберных отверстия, снабженных защитными экранами, позволяющими проникать внутрь только небольшим частичкам планктона. Внутри полости имеются дополнительные слизистые фильтры, улавливающие лишь мельчайшие организмы. В слизистой ловушке имеется также запасной выход, позволяющий оболочнику вовремя удрать в случае опасности.

Как и в добывании пищи, существует большое разнообразие в способах защиты — от актиний, плюющихся водой в лицо, если их потревожить, до зеленых крабов, которые, будучи пойманы за ногу, обладают способностью самопроизвольно, путем мускульного сокращения, ампутировать ее, а затем отрастить новую. Осьминоги, кальмары и нежные морские зайцы выбрасывают чернильное облако, чтобы ослепить и запутать врага, пока они спасаются бегством. Морская звезда может пожертвовать в сражении двумя-тремя лучами, а потом отрастить новые. Морские гребешки, чтобы уйти от опасности, используют принцип реактивного двигателя, выпуская сильную струю воды, которая отбрасывает их далеко вперед.

Половая жизнь обитателей морских глубин не менее увлекательна. Например, устрица на протяжении жизни постоянно меняет пол, будучи сначала самцом, потом самкой и, чтобы окончательно всех запутать, вырабатывает поочередно то сперму, то яйцеклетки. У оболочников-боченочников вообще очень сложная жизненная история. Яйцо развивается в личинку, которая со временем приобретает свойственную взрослым особям боченкообразную форму. Иногда в определенной части тела боченочника появляется колбасовидное выпячивание, на поверхности которого формируются почки. Эти почки, вырастая, отделяются и превращаются в точную копию своих боченкоподобных родственников и начинают самостоятельную жизнь.

Многообразие кишащей вокруг жизни несколько озадачило Джонатана. В довершение всего резко испортилась погода. Небо обложило тучами, подул пронизывающий северный ветер, а море, которое на Джерси никогда не бывает особенно ласковым, стало ледяным. Каждое утро нас привозили на побережье и мы стояли, дрожа, в ожидании, когда выглянет солнце. Стоило тучам слегка рассеяться, как мы с Ли мгновенно разувались, закатывали до колен брюки и, прихватив сети и ведра, заходили в ледяную воду.

— Постарайтесь сделать вид, будто вам это нравится, — командовал с берега Джонатан. — Улыбайтесь, улыбайтесь.

— Какая тут улыбка, когда у меня от холода зуб на зуб не попадает, — огрызался я. — А если она так тебе нужна, потрудись принести бутылку горячей воды.

Из носа текло, глаза слезились, а ниже колен ноги потеряли всякую чувствительность.

— Отлично, — ликовал Джонатан. — А теперь повторим. На сей раз войдите поглубже. И не забывайте об улыбке. Вы же наслаждаетесь, черт возьми.

— Тоже мне, наслаждение. Что я, по-твоему, паршивый белый медведь?

— Неважно. Главное — зритель должен верить, что вам приятно.

— Чтоб им провалиться, этим зрителям.

— Что ты такое говоришь? — воскликнул потрясенный Джонатан.

— Если ты сейчас же не прекратишь издеваться, я скажу еще что-нибудь похлеще. Я наверняка схватил двустороннее воспаление легких, а нос моей жены своим сине-фиолетовым оттенком напоминает цвет задницы мандрилла.

— Тогда еще разок — и можете выходить, — не унимался Джонатан.

В результате Ли и я действительно заработали простуду, и единственным утешением для нас стало прибытие Паулы, которая раздобыла несколько бутылок «гленморанжа» и потчевала нас этим божественным напитком до тех пор, пока мы вновь не почувствовали себя людьми.

ФИЛЬМ ВТОРОЙ

Славные Шетлендские острова, а особенно их северная часть, где мы снимали первый фильм нашей программы, с полным правом могут считаться царством ветров; поэтому наше следующее путешествие на юг Франции, в теплый, заросший пышной растительностью Камарг, внесло приятное разнообразие в наши кинематографические будни.

Камарг не похож ни на одно другое место во Франции и даже, пожалуй, во всей Европе. Здесь обитают не только всевозможные виды диких животных; Камарг — родина знаменитых белых камаргских лошадей и выращиваемых специально для корриды свирепых черных маленьких быков. На обширных пространствах болот и в камышовых зарослях, питаемых водами великой реки* Рона, в огромных количествах водятся дикие кабаны, бобры, южноамериканские нутрии, водяные крысы и олени; каждую весну, на пути из Африки в Европу, останавливаются передохнуть десятки тысяч перелетных птиц; сотни видов птиц прилетают гнездиться именно сюда, в Камарг. Вся область является уникальным птичьим заповедником.