Рене Генон - Эзотеризм Данте

• Название: Эзотеризм Данте
• Автор: Рене Генон
• Издательство: ЃҐ«®ў®¤мҐ
• Жанр: Философия
• Год: 2003
• ISBN: 5-93454-038-6

В знаменитом исследовании "Эзотеризм Данте" (1925) Генон предпринял попытку раскрыть сложную систему символов поэтики Данте.

---

Нам еще осталось рассмотреть две противоположные точки, расположенные на концах оси, пересекающей землю, которые суть, как мы говорили, Иерусалим и земной Рай. В них в определенном смысле оказываются вертикальные проекции двух точек, отмечающих начало и конец хронологического цикла, которые как таковые у нас соответствуют концам горизонтального диаметра в предшествующем изображении. Если эти концы представляют собой оппозицию во времени и если концы вертикального диаметра представляют собой оппозицию в пространстве, то здесь мы имеем выражение взаимодополняющей роли двух принципов, действие которых в нашем мире проявляется как существование двух условий — времени и пространства. Вертикальная проекция может рассматриваться как проекция во «вневременное», если позволительно будет так сказать, потому что она осуществляется согласно оси, на которой все вещи рассматриваются в модусе постоянного и непреходящего; переход от горизонтального к вертикальному диаметру представляет, следовательно, преобразование последовательности в одновременность.

Но нам скажут, какое отношение имеют две точки, о которых шла речь, к концам хронологического цикла? Для одного из них, то есть для земного Рая, это отношение очевидно, и именно с него начинается цикл, но для другого надо сказать, что земной Иерусалим взят как прообраз небесного Иерусалима, описанного в Апокалипсисе; в Иерусалиме также, впрочем, символически располагают место воскресения и Страшного Суда, которые заканчивают цикл. Расположение двух точек как антиподов получает еще одно значение, если увидеть, что небесный Иерусалим есть не что иное, как восстановление земного Рая, согласно перевернутой аналогии.[86] В начале времен, то есть в настоящем цикле, земной Рай стал недоступен из-за падения человека; новый Иерусалим должен «спуститься с неба на землю» к концу этого же самого цикла, чтобы тем самым отметить восстановление всех вещей в их первоначальном порядке, и можно сказать, что он будет играть для нового цикла ту же роль, которую земной Рай играл для нашего цикла. Действительно, конец одного цикла — это аналог его начала, и он совпадает с началом цикла следующего, но на этом вопросе мы не будем больше останавливаться, чтобы не выходить за пределы нашего предмета.[87] Добавим только, чтобы обозначить еще один аспект того же самого символизма, что центр бытия, о котором мы упоминали выше, в индуистской традиции обозначен как «город Брамы» (на санскрите Брамапура) и что во многих текстах о нем говорится почти в тех же словах, что и читаемые нами в апокалиптическом описании небесного Иерусалима.[88] Наконец, возвращаясь к тому, что более непосредственно касается путешествия Данте, следует отметить, что если отправная точка цикла становится завершением пути, пересекающего земной мир, то в этом есть формальное указание на то «вечное возвращение», которое занимает важное место во всех традиционных учениях и на котором, что является довольно замечательным совпадением, особенно настаивают исламский эзотеризм и даосизм; тем не менее то, о чем здесь идет речь, все еще является восстановлением «райского состояния», о котором мы уже говорили и которое должно считаться предварительным условием в достижении высших состояний бытия.

Равноотстоящая от двух концов точка, о которой только что шла речь, то есть центр земли, есть точка, как мы уже говорили, самая низшая, соответствующая также середине космического цикла, если этот цикл рассматривается хронологически или в аспекте последовательности. Действительно, тогда можно разделить всю совокупность вещей на две фазы, одну нисходящую, идущую в направлении все более и более подчеркнутой дифференциации, и другую восходящую, возвращающуюся к основному состоянию. Эти две фазы, которое индуистское учение сравнивает с фазами дыхания, также встречаются в герметических теориях, где они названы «коагуляцией» и «растворением»: в силу закона аналогии «Великое Дело» воспроизводит в сокращенном виде весь космический цикл. Можно в них видеть соответственно преобладание одной из двух противоположных тенденций, тамас и саттва, которые мы ранее уже описали: первая проявляется во всех силах сжатия и конденсации, вторая — во всех силах расширения и экспансии; еще мы в этом находим соответствие с противоположными свойствами тепла и холода, первое расширяет тела, а второй их сжимает, вот почему последний круг Ада — это лед. Люцифер символизируется «извращенным влечением природы», то есть тенденцией к индивидуализации со всеми ограничениями, которые ей присущи; его местопребывание, следовательно, есть «точка… / Где гнет всех грузов отовсюду слился»,[89] или, другими словами, центр сил сжатия и притяжения, которые в земном мире представлены через силу земного притяжения, ту, которая тянет тела вниз (который повсюду будет центром земли), есть истинное проявление тамаса. Мы можем отметить по ходу рассуждения, что это идет вразрез с геологической гипотезой «центрального огня», так как самая низшая точка должна быть как раз той, где плотность и твердость максимальны. С другой стороны она также противоположна гипотезе конца мира как замерзания, принимаемой некоторыми астрономами, поскольку такой конец может быть лишь возвратом к неразличимости. Впрочем, последняя гипотеза находится в противоречии со всеми традиционными концепциями: «не только у Гераклита и стоиков разрушение мира должно совпадать с великим пожаром, то же самое утверждение встречается почти повсюду, от Пуран до Апокалипсиса; и мы еще раз должны отметить согласие этих традиций с герметическим учением, для которого огонь (это та из стихий, в которой доминирует саттва) есть движущая сила «обновления природы» или «окончательного восстановления».

Центр земли, следовательно, представляет собой предельную точку проявления в рассматриваемом состоянии существования; это настоящая остановка, от которой начинается изменение направления, преобладание переходит от одной к другой из двух противоположных тенденций. Вот почему, как только достигнуто адское дно, начинается подъем или возвращение к исходному началу, следующее непосредственно за нисхождением; переход от одной к другой полусфере осуществляется, огибая тело Люцифера, что наводит на мысль о том, что такая трактовка центральной точки имеет некоторое отношение к масонским таинствам «Срединной Комнаты», где равно идет речь о смерти и воскресении. Везде и повсюду мы находим подобные символические выражения двух дополняющих друг друга фаз, в посвящении или в герметическом «Великом Деле» (это, по сути, одно и то же), которые воспроизводят эти же самые циклические законы, универсально применимые и на которых, с нашей точки зрения, покоится все построение поэмы Данте.

Глава IX. ОШИБКА СИСТЕМАТИЧЕСКИХ ИНТЕРПРЕТАЦИЙ

Возможно, кто-нибудь подумает, что это исследование ставит больше вопросов, чем решает, и, по правде говоря, мы бы не возражали против такой критики, если бы она возникла; но такая критика возможна лишь со стороны тех, кто не знает, насколько знания посвящения отличаются от всех профанных знаний. Вот почему мы с самого начала предупредили, что не намереваемся давать полное описание предмета, потому что сама его природа исключает подобные претензии; впрочем, для того, чтобы рассмотреть все, что относится к этой области, потребовалось много томов, чтобы развить множество вопросов, как они того заслуживают, которые мы упоминали в ходе нашей работы, не говоря уже о всех тех вопросах, которые мы не имели возможности рассмотреть, но которые возникли бы неизбежно, если бы мы предприняли это развитие.

Заканчивая, отметим только, дабы никто не смог истолковать неверно наши намерения, что указанные нами точки зрения отнюдь не являются исключительными и что, без сомнения, существует множество других, которые тоже можно было бы принять и из которых можно было бы извлечь не менее важные следствия, приводя все эти точки зрения в совершенное согласие всеобщего синтеза. По самой своей сущности символизм посвящения не может быть сведен к более или менее систематически точным формулам, подобным тем, которые предпочитает профанная философия. Роль символов состоит в том, чтобы быть поддержкой концепции, возможности расширения которой поистине неограниченны, и не является ли всякое выражение лишь символом; следовательно, надо всегда оставлять место для невыразимого, являющегося даже в порядке чистой метафизики наиболее важной частью.

Легко понять при этих условиях, что мы ограничиваемся тем, что предоставляем отправную точку для размышления поистине заинтересованным в этих исследованиях и способным понять их реальное значение и указываем путь для некоторых исследований, из которых, как нам кажется, можно извлечь особую пользу. Следовательно, если эта работа в результате вызвала к жизни другие, идущие в том же направлении, то этим результатом вовсе не надо пренебрегать, тем более что для нас речь не идет об эрудиции более или менее бесполезной, но об истинном понимании; и несомненно, что только таким образом будет возможно когда-нибудь дать почувствовать нашим современникам узость и недостаточность их обычных концепций. Цель, которую мы имеем в виду, может быть очень удаленная, но мы не можем тем не менее не думать о ней и не стремиться к ней, внося свой посильный вклад, сколь бы ни был он мал, в освещение очень мало известного аспекта произведения Данте.