Михаил Каратеев - Карач-Мурза

• Название: Карач-Мурза
• Автор: Михаил Каратеев
• Жанр: Историческая проза

Автор знакомит нас с главными событиями из жизни нескольких удельных княжеств в эпоху раздробленности Руси и татаро-монгольского ига, с жизнью Белой и Золотой Орды.

---

– Э, нет, боярин, знаю я уже Мамаевы ярлыки! Зазря продадут только деньги. Сперва я возьму Москву и Володимир,– тогда небось ярлык он и сам пришлет!

– Сейчас не то, что прежде было, Михаила Александрович. Говорю тебе,– Мамай на Дмитрия лют, как николи еще не бывал, и еще не так взъярится, когда мы ему доведем, В Нижнем побили татар по наущению Московского князя. Ты это на меня оставь. Есть у меня в Орде верный человек, сурожский гость, по имени Некомат. Было время, вызволил его из большой беды, и теперь он мне душою предан. Через него мы все это обладим в лучшем виде и ярлык тебе добудем без того, чтобы за него вдругораз платить. Разве что пошлем Мамаю два-три сорока бобров либо соболей в подарок.

– За тем дело не станет, можно и больше послать. Только так ли надежен человек твой Некомат? Не продаст он нас Дмитрею?

– Не сумневайся, княже. Готовь войско, а о прочем оставь заботу. Коли на то пошло, заместо того чтобы посылать в Орду гонца, я сам поеду и, если Господь поможет, к Рождеству Христову буду в обрат, с ярлыком.

– Ну, ежели так, действуй, Иван Васильевич, и я твоей службы вовек не забуду! Коли наша возьмет, будешь на Руси чем сам захочешь. Правься, с Богом, а я тем временем тоиже съезжу в Литву и столкуюсь обо всем с Ольгердом.

***

Свое обещание Иван Васильевич выполнил, хотя и не в столь короткий срок, как предполагал. Но в том была не его вина: ему пришлось потерять порядочно времени, покуда в Орде все успокоилось после небывалого по дерзости набега новгородской вольницы, которая, спустившись сверху на девяноста ушкуях, все лето бесчинствовала на Волге.

Сперва ушкуйники захватили и разграбили Великий Булгар, а потом двинулись вниз по реке, грабя прибрежные города и встречные караваны. Благодаря тому что они предусмотрительно сжигали за собой все причальные сооружения, верфи, суда и плоты, а сами все время оставались на плаву,– ни добраться до них, ни преследовать было не на чем, и, благополучно доплыв до Сарая-Берке, они ночью напали на него врасплох. Находившийся там Айбек-хан, менее всего ожидавший нападения с реки, не знавший ни сил противника, ни кто этот противник,– в панике бежал из своей столицы, которая была дочиста разграблена новгородцами, не пощадившими, разумеется, и ханского дворца, с его бесценной утварью.

Только поздней осенью ушкуйники, с богатой добычей, возвратились восвояси, но татары еще долго не могли успокоиться. Мамай был вне себя, и лишь после того, как посланный им отряд, в отместку за все, опустошил окраинные земли Нижегородского княжества,– сколько успел до наступления зимы,– Вельяминов, при помощи Некомата Сурожанина, смог добиться у него приема.

Но зато теперь дело решилось быстро и с легкостью, даже удивившей Ивана Васильевича: считая Дмитрия, как великого князя, ответственным и за избиение татар в Нижнем Новгороде, и за набег ушкуйников, Мамай не только сразу согласился передать Михаиле Александровичу ярлык на великое княжение, но еще и сам предложил отправить с Вельяминовым своего посла Ачи-ходжу, дабы он ханским именем помог Тверскому князю принять верховную власть над Русью и пресечь все попытки сопротивления со стороны Москвы.

В марте 1375 года Иван Васильевич, вместе с Некоматои Сурожанином и послом Ачи-ходжи, прибыл обратно в Тверь и вручил ханский ярлык князю Михаиле. Последний тоже не потерял минувшего времени даром: у него было собрано большое войско и он был готов хоть сейчас идти на Москву, во, как всегда, медлил и оттягивал поход Ольгерд. Наконец сговорились на том, что, как только кончится половодье, Михаила Александрович начнет военные действия на окраинах Московского княжества, чтобы выманить туда Дмитрия с войском, после чего Ольгерд, до последней минуты ничем не выдавая своих намерений, внезапно ударит на Москву. В апреле Ачи-ходжа послал к Дмитрию Ивановичу гонца, именем великого хана повелевая ему передать город Владимир и великое княжение над Русью Тверскому князю. Одновременно о том были оповещены все удельные князья, которым, под угрозой разорения их земель, запрещалось оказывать какую-либо помощь Дмитрию. А в мае Михаила Аександрович выступил в поход, захватил города Торжок и Углич и, почти не продвигаясь дальше, принялся грабить окрестности, в ожидании подхода московского войска. Но случилось не то, чего ожидал князь Михаила: Дмитрии Иванович знал о приготовлениях Твери и теперь решил раз навсегда покончить со своим соперником. По его распоряжению во всех подчиненных ему удельных княжествах уже сами собирали войска, а получив грамоту Ачи-ходжи, он обратился ко всем русским князьям с открытым призывом, в котором говорил: «Колико раз уже князь Тверской Михаила приводил ратью на Русь зятя своего, литовского князя Ольгерда Гедиминовича, и много зла христианам сотвориша. А ныне сложился он с безбожным Мамаем и со царем его, и со всею поганою Ордой. Мамай же яростью дышет на нас и аще сему попустим, имат нас всех покорити» ( Никоновская летопись) . И на этот призыв откликнулось около тридцати русских удельных князей, ибо все уже устали от усобиц и понимали, что именно Москва олицетворяет грядущее воскресение Руси. В этом списке, кроме подчиненных Москве князей,– Суздальского, Нижегородского, Ростовского, Ярославского, Белозерского, Стародубского, Муромского, Моложского, Оболенского, Тарусского и других, мы видим также трех князей, дотоле подчиненных Литве: Смоленского, Брянского и Новосильского, и даже близкого родственника Михаилы Александровича и его же удельного князя Кашинского. Двинулось на помощь Москве и войско Великого Новгорода.

В июле Дмитрий Иванович выступил с этой огромной ратью в поход, но пошел не к Угличу, где ждал его князь Михаила, а прямо на Тверь, захватывая и разоряя по пути тверские города.

Убедившись в том, что князь Ольгерд, осведомленный о силе Дмитрия, предпочитает пока воздерживаться от вмешательства в войну, и видя, что враг его без помехи двигается вперед, Михаила Александрович с войском спешно возвратился в свою столицу.

Первого августа московское войско овладело вотчиной князя Михаилы – городом Никулиным, который был разграблен и разрушен, а пятого осадило Тверь.

Глава 51

Князь великии Дмитрий Ивановнчь собра вои много и поиде к Тфери, а с ним князи мнози со своими полки. А князь Михаила затворися в городе. А после прикатиша к городу туры и примет приметаша и зажгоша стрельницу, тверичи же огонь угасиша, туры разсекоша, а сама бишася добро. Устюжская летопись

С юго– западной башни тверского кремля, возвышавшейся па повороте крепостной стены, весь город был виден кап на ладони. Он, не теснясь, занимал обширный угол суши, образуемый впадением в Волгу реки Тверцы, разливавшейся тут сажен на шестьдесят вширь. В самой высокой его части, ближе к Тверце, стояли княжеские хоромы, не уступавшие своим великолепием дворцу Московских князей. Чуть в стороне, на краю широкой площади, окруженной хоромами бояр, высился белокаменный собор святого Спаса,-усыпальница и гордость тверских государей: по отделке и по внутреннему убранству не было в ту пору на Руси другого столь богатого храма. Величествен и красив был также собор святого Микулы.

От Соборной площади во все стороны лучами разбегались неширокие улицы, сперва прямые, но чуть дальше начинавшие причудливо извиваться и петлять среди беспорядочной россыпи деревянных домов и изб. Над бесчисленными гребнями и спадами тесовых крыш, будто скалы из волн разбушевавшегося и разом одеревеневшего моря, тут и там вырывались верху острые, увенчанные крестами верхушки церквей, которых насчитывалось в городе около сотни.

Тверь, стоявшая на западном рубеже Руси, связанная с Литвой и с Ганзой множеством бытовых и торговых уз, не избегла идущих оттуда влияний; зелени тут было меньше, чем в Москве, улицы были чище, крыши круче, линии прямее, украшения вычурнее. Показной стороне здесь явно отдавалось предпочтение над добротностью.

*Устюжский летописный свод в числе участников этой коалиции называет даже князя Туровского.

Город окружала поставленная на земляном валу пятисаженная стена из заполненных землею бревенчатых срубов – городниц, снаружи, для предохранения от огня, обмазанных толстым слоем глины. Над стеной, по всему ее протяжению, через каждые тридцать – сорок сажен высились приземистые плосковерхие башни, с прорезанными на все стороны бойницами.

На одной из таких башен и стоял сейчас великий князь Михаила Александрович, окруженный группой своих бояр и воевод. Но он смотрел не на город, – сегодня такой же, как и всегда,– а на то необычное и жуткое зрелище, которое открывалось с внешней стороны стен; вокруг городского кремля, охватывая его почти замкнутым кольцом, бушевало море огня,– то горел подожженный москвичами тверской посад. Когда временами налетавший ветер на мгновение рассеивал дым, но ту сторону пожарища, всюду, куда ни глянь, виднелись неприятельские станы, раскинувшиеся вокруг города.