Олег Маркеев - Угроза вторжения

• Название: Угроза вторжения
• Автор: Олег Маркеев
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Боевик
• Год: 2000
• ISBN: 5-224-00787-9

Новая книга молодого писателя, написанная в жанре мистического реализма, вводит нас в мир сегодняшнего дня. В центре повествования неординарный герой — умный, мужественный до бесстрашия, духовно сильный. Откуда черпает он силы? Что дает ему возможность выдержать физическое и нервное напряжение, превосходящее обычные человеческие мерки? Наделенный этими качествами Максим Максимов срывает операцию по присвоению огромной суммы денег — операцию, в которой задействованы члены тайных обществ, весьма высокие государственные органы и лица, приближенные к верхам. Только прочитав роман можно понять, что и в нашей жизни есть возможность противостоять внешним и внутренним врагам.

---

— Профессор, наверное?

— Нет. Докторскую защитить дали, а дальше не пустили. Да и докторская была на закрытую тему.

— Как диссидентам через задницу вкатывать краткий курс истории партии?

— Ну зачем так? Он… — Виктор резко встал, в два шага пересек келью и распахнул дверь в коридор. Дверь, как и все здесь, была без ручек, открывалась специальным крючком. Прислушавшись к гулкой тишине, Виктор мягко закрыл дверь, тихо щелкнул замок.

— Па-ра-но-йя, — по слогам произнесла Настя, покрутив пальцем у виска. — Шиза косит наши ряды, ага?

— Показалось. — Виктор сунул крючок в карман халата.

— Ну-ну… Так что там Мещеряков?

— Он одним из первых начал проводить эксперименты по расширению сознания, — сказал Виктор, возвращаясь на место.

— А! — разочаровано протянула Настя, отворачиваясь к окну.

— «Бэ»! Это основа психотронного оружия. Американцы развернули поисковые работы лет семнадцать назад. Сначала пытались поставить сознание под контроль. Была у них такая программа «МК-Ультра». Лоботомия, методики по снижению агрессивности и попытки аппаратного управления эмоциями и поведением.

— Знаю, знаю! Лоботомия — это когда через дырку во лбу спицей в мозгах ковыряют. В кино видела. Хорошо америкашкам, им бабки девать некуда, — равнодушно бросила Настя.

— Нет! — Виктор хрустнул пальцами. Чувствовалось, что этот спор он ведет давно и сейчас рад новому слушателю. — Они отработали и закрыли эту тему, и переключились на ее антипод. Очевидно, пришли к выводу, что управлять сознанием, не разрушая его, нельзя. В результате можно получить не управляемое общество, а палату буйнопомешанных. Значит, следовало искать подходы к управляемой эволюции сознания. А наиболее тщательно этот вопрос проработан в системах тайных обществ и религиозных сектах. И практически у каждого народа в рамках этнической культуры существует шаманство — как синтез методик расширения сознания. Доведенный до утилитарной простоты.

— Бред в трамвае! Ты сюда прибежал за Мещеряковым, это понятно. Так сказать, из платонической любви к научному светилу. А он как на этих выселках оказался?

— Именно — на выселках! Он тут на правах ссыльного поселенца.

— Напортачил с подопытными кроликами? — Настя через плечо посмотрела на возившегося с зажигалкой Виктора.

— М-м, — кивнул тот головой, выпустив из ноздрей дым. — Часть экспериментов шла с использованием галлюциногенов. Эти препараты вызывают у подопытных неуправляемый поток зрительных образов, в просторечии именуемых галлюцинациями. Самый ходовой препарат — ЛСД. Он простого смертного на полчаса превращает в гения. Некоторые, увы, не выдерживают. Но что поделать, брак лабораторного материала бывает при любом опыте.

— На том и погорел, значит, Лысенко от психиатрии. Людишек не жалко?

— Это были добровольцы, — коротко бросил Виктор.

— Не из числа «подрасстрельных»?

— Брось, — он брезгливо поморщился. — На таких проводят опыты по управлению сознанием. А методики высшего уровня рассчитаны на элиту. Значит, и кролики, как ты выразилась, должны быть элитными.

— Вот почему в стране колбасы не хватало. Кто космос завоевывал, кто кроликов наркотой долбил, — хитро улыбнувшись, поддела его Настя.

— Демократка несчастная! Нельзя же строить общество из расчета на жующих. Это будет высоко организованное стадо жвачных, а не человеческое сообщество. Вопрос стоит о выживании человека как вида. Или управляемая эволюция, или деградация до стада жвачных — альтернативы нет.

— Фашизм какой-то, — передернула острыми плечами Настя.

— Технофашизм. Еще услышишь этот термин. Очень скоро его запустят в массовое сознание, и ваша пишущая братия, как всегда ни черта не разобрав, станет обмусоливать его, как мои дебилы ложку.

— От твоих слов мороз по коже.

— Чем больше будет рождаться уродов, чем больше крови прольют расплодившиеся маньяки, тем быстрее до средних умов дойдет, что ими пора управлять. И как всегда, они с готовностью подчинятся новому лидеру эпохи технофашизма. Но перед этим мы должны помочь лидерам стать на ступень выше, стать богочеловеками. А это значит, взять жизнь в свои руки и принять на себя всю ответственность за тех, кто ниже. Исследования идут по всему миру, Мещеряков не единственный. Мы можем научит сильных быть сильными.

— А стадо жвачных — быть управляемым, да?

— В принципе, правильно, — кивнул Виктор.

— Ой, а кто это? — Настя подтянулась, оторвав ноги от пола.

— Где? — Виктор закрыл глаза, чтобы не видеть ее тонкие щиколотки, выглянувшие из-под задравшихся штанин.

— К реке пошел. Невысокий такой. На Аль Пачино похож, только седой.

— А! Это любимец Мещерякова. Некто Кротов.

— Кролик подопытный?

— Нет, что ты! Мещеряков привез, его с собой. Здоров, насколько можно быть здоровым.

— А что он тогда здесь делает?

— Живет, — пожал плечами Виктор. — Мещеряков просил не заниматься им, вот я и не лезу.

— Слушай, Вить! Его не КГБ в психушку упек, а?

— Нет, насколько я знаю.

— Жаль.

— В каком смысле?

— Тему ищу. Я недавно у одного бывшего кагэбэшника интервью брала. Не тема — песня! «Полковник Журавлев — герой невидимого фронта, жертва перестройки». Хотела материал испанцам продать. Так зарубили, сволочи! Ни денежек, ни славы. Отдай Кротова, а?

Он тихо подошел сзади, провел пальцами по полосе кожи между майкой и ремнем джинсов, Настя вздрогнула и прошептала:

— Наконец-то сообразил. Я уж думала, шмякнусь отсюда и сверну шею.

Он помог ей спуститься на пол, прижал к себе.

— Настюха…

— Все вы такие, чокнутые. — Она мягко улыбнулась и погладила его по щеке. — У мамаши все мужики были талантливые и чокнутые. Говорила, любить надо того, кто страстно работает и страстно живет. Тогда и тебе перепадет.

— И разводилась почти каждый год.

— Не, с официальными раз в три года. Она меня учила, таких надо любить самой, но не позволять любить себя. Спалят и не заметят.

— А меня еще любишь?

Она чуть отстранилась, посмотрела ему в глаза:

— Тебе медсестры часто говорят, что ты сногсшибательный мужчина?

— Они молчат.

— Дуры! — Она потерлась носом о его подбородок. — Хорошо. Всюду карболкой пахнет, а от тебя… «Фаренгейт», да?

— Угу.

— Парфюм политиков и авантюристов. Что-то не вяжется с земским врачом, не находишь?

— Угу.

— Угу-угу! Заворковал, голубь. Эй, богочеловек! Как у вас, у небожителей, полагается — брать смертную женщину на подоконнике или все же перевести в горизонтальное положение?

Неприкасаемые

Кротов отвернулся и поднял воротник ватника. С реки потянуло вечерней свежестью. У пролома в стене началось оживление, донеслись женские визгливые голоса — в стайку цветных халатиков вклинились темные пятна мужских ватников.

— Расставим все по свои местам, Журавлев. — Голос Кротова стал резким. — Кто вы и кто я? Вы — опер-неудачник, выброшенный на обочину жизни и так и не нашедший себя. Иначе бы вы не взялись за ремесло, от которого однажды нашли мужество отказаться. Я — человек, сумевший вылезти из могилы и вновь научившийся жить. Меня можно убить, но переделать уже нельзя. Раз за разом я буду вставать на ноги и жить дальше. Здесь или где угодно я останусь самим собой. С этим придется считаться.

Далее, я ни на йоту не отступил от заключенного со мной договора. Надеюсь, вы понимаете, что перенестись из лефортовской камеры в этот богом забытый уголок бесплатно нельзя. Я сделал свое дело и получил за это жизнь. Жизнь маленького человека на маленьком островке среди психов и блудливых медсестер. И на том спасибо. Ваше появление означает, что кому-то я опять стал нужен. Этот кто-то достаточно могуществен, чтобы иметь доступ к вашим прошлым делам, иначе бы он вас не нанял. И сидит достаточно высоко, чтобы быть осведомленным о сути заключенного со мной договора. Иначе он не смог бы добыть мой адрес. Отвечать за нарушение договора будет он. С меня взятки гладки, я человек подневольный. Кстати, кто этот герой нашего времени?

— Ас кем вы заключили договор в Лефортове? — ударил в ответ Журавлев.

— С ума сошли! Естественно, не скажу. — Кротов дернул головой, словно за воротник попала холодная капля.

— Вот и я не скажу, кто меня нанял. Работать будете со мной.

— М-да. Конспираторы… Фактически, он предлагает мне работу, так? — Кротов резко повернулся и посмотрел в лицо Журавлеву.

— Допустим.

— Без «допустим»! Он предлагает мне работу. А Кротов никогда не работает даром и на чужих условиях. Условие первое — семь процентов от дела. Условие второе… Оно не обсуждается. Гогу Осташвили — а именно это имя вы чуть не назвали мне тогда, в Лефортове, — вы оставляете мне. За жену и детей я из него жизнь выдавлю по капле!