Олег Маркеев - Черная Луна

• Название: Черная Луна
• Автор: Олег Маркеев
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Боевик
• Год: 2000
• ISBN: 5-224-00762-3

Новая книга молодого писателя является продолжением сюжета романа «Угроза вторжения». Главный герой Максим Максимов, член тайного военного Ордена, возвращается к жизни, чтобы вновь вступить в бой. Канун президентских выборов. Для одних это время ставок и сделок, для других — выбора жизненного пути и переоценки прошлого, а для посвященных — это время Дикой Охоты — бескомпромиссной и беспощадной битвы со Злом. В городе, под которым в любой миг может развернуться огненная бездна, закручивается дьявольская интрига, захватывающая в свой водоворот политиков, спецслужбы, сатанистов и посланцев тайных восточных Орденов. Роман изобилует малоизвестными фактами деятельности спецслужб, тайными доктринами тайных лож, мистическими откровениями и магическими формулами. Все это делает его прекрасным образцом романа в жанре «мистического реализма». Только прочитав «Черную луну» до конца, вы поймете, что не все так просто в сегодняшней жизни и не все так безнадежно.

---

— Такими делами не шутят. — Максимов ошарашено покрутил головой.

Человек достал из коробки звезду цвета спекшейся крови, осторожно опустил в стакан Максимова. Теперь согласно традиции требовалось выцедить стакан до дна чтобы звезда коснулась обоженных водкой губ.

Но Максимов медлил, покачивая ставший неожиданно тяжелым тонкостенный стаканчик. И медлил сидевший напротив, пытливо вглядываясь в закаменевшее лицо Максимова. Максимов закрыл глаза, чтобы не отвлекал свет костра и жгущий взгляд незнакомца. Выдохнул, задержал дыхание.

«Дед, Кульба, Страус, Вильгельм, Громила Первый и Громила Второй, Сашка Лютый. Пусть земля вам будет пухом. Простите, мужики, если что было не так», — мысленно помянул он тех, кто давно смешался с прокаленной землей Африки.

Медленно, мучительно долго вливал в себя водку, пока к губам не припал острый лучик звезды. Вытряс ее на ладонь, протер выпуклые лучи, словно отлитые из загустевшей крови. Помолчал, взвешивая кусок металла на ладони. Вздохнул и спрятал в нагрудный карман.

Человек, все это время молча следивший за Максимовым, спокойно произнес:

— Хочешь или нет, но ты — наш.

— Кто вы? — Максимов встряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Зови меня Навигатор.

— Тот, кто указывает путь? — усмехнулся Максимов. Это была последняя попытка вернуться в ту жизнь, где все ясно и просто, где все давно за него решили. В душе он знал — выбор уже сделан.

* * *

Максим расправил на колене шарик папиросной бумаги. Связной на словах ничего не передал. Только сунул в ладонь записку и пошел дальше.

Максимов достал сигарету, чиркнул зажигалкой.

В ее неярком свете успел пробежать глазами значки на бумаге.

Олафу

Срочно прибыть в Москву. Вариант связи «Гора». Личный контакт.

Навигатор

Через секунду бумажка вспыхнула, легкий пепел унес ветер.

Максимов достал из кармана кожаный мешочек, потряс, перемешивая камешки внутри, развязал узелки и, не глядя, вытащил по очереди три плоских камешка.

Разложил на ладони.

«Врата, Бездна, Молния», — прочел он руны, нацарапанные на камешках.

Через пять минут на освещенном участке аллеи мелькнул силуэт мужчины. Рядом у ноги брел огромный кудлатый пес.

Глава третья. Делай что хочешь

Дикая Охота

От только что политого асфальта поднимался полупрозрачный дымок. Листва тополей успела нагреться, и теперь пахло по-летнему терпко. Склон Воробьевых гор, круто уходивший к реке, блестел от спелой травы. Внизу, укрытый утренней дымкой, лежал город. Над огромной котловиной, на дне которой он распахнулся скатертью-самобранкой, в блеклом утреннем небе плыла белая луна.

Максимов был далек от того, чтобы по поводу и без повода закатывать глаза и читать наизусть: «Москва, как много в этом звуке…» и далее по тексту. Он отлично знал цену этому городу. Нет более русского города на земле. И как русский человек, он размашист и расхлябан, жесток и радушен, красив в загуле и страшен в тоске. Перед всеми шапку готов ломать и ею же всех закидать. Душа нараспашку нож в сапоге, одной рукой перекрестит и ею же фигу покажет,

Бился, в кровь мордовал царь Петька, дабы учредить все по порядку европейскому. А на-ка, выкуси! Кровавой юшкой умывались, но перетерпели. Кряхтя и треща костями, Северную Пальмиру отстроили царям на потеху, да так по-русски и не обжили. А свою посконную, ситцево-разляпистую сберегли, как полушку за щекой. Пришел черный день, выплюнули на ладонь, оттерли, чтобы орел заиграл медным цветом, и вновь провозгласили столицей. Как знать, что бы с большевиками сделали, не придумай они такую хитрость. Коммунизмы-империализмы — понятия высокие, умом понять, конечно, можно, а к сердцу не прикипают. А Москва, Россия… Тут все понятно, родное, русским духом продубленное, хуже некуда. Здесь и опричник при деле, и боярин в теле, и юродивый в почете. Здесь не надо мудрить, живи как Бог на душу кладет, небось не пропадем. А неровен час, враги придут, так и тут думать не надо. Потому как отступать некуда. Стало быть, с четырех углов поджечь, рвануть рубаху от горла до пуза, да и пошло, поехало… Эх, какой там Восток-Запад, Европа-Азия. Россия, твою мать, Россия! Только тут русскому человеку и развернуться, только тут ему — жизнь.

Максимов закрыл глаза и носом втянул остронервный московский воздух. Пахло хорошо, опасностью.

— О чем думаешь, Олаф? — Седовласый крепкий старик, сидевший рядом на скамейке, щелкнул портсигаром.

— О городе. Исполинская разболтанная машина или огромный расхлябанный организм. Порядок и жизнь висят на волоске. Даже страшно подумать, насколько просто превратить эту низину между семью холмами в озеро кислоты с пленкой горящей нефти.

— Это отклонение вероятности в сторону удачи и есть «покров Богородицы», простертый над городом. Что бы ни происходило в Москве, катастрофических последствий не наступает, — отозвался сосед. — На этом Лилит и строит расчет. Достаточно лишь на йоту превысить долю хаоса, как город превратится в преисподнюю. Весь вопрос, как она это сделает.

Максимов проследил, как осторожно выудили сигарету цепкие пальцы, никаких коричневых старческих пятен на голой до предплечья руке не было. Кожа у соседа была сухой, чуть тронутой загаром.

С той памятной встречи в лесу Навигатора он встречал лишь дважды, каждый раз поражаясь, насколько время не властно над этим человеком. Все таким же крепким оставалось пожатие сухих пальцев, все так же остр и бесстрастен взгляд блекло-голубых глаз. Но после каждой встречи жизнь Максимова совершала очередной смертельно опасный кульбит. «Личный контакт» для конспиративной встречи, когда выходишь только на того, с кем знаком, кому привык доверять безраздельно, само по себе явление чрезвычайное, «светить» сразу двоих, равноценных для Ордена, — так рисковали только в случае крайней необходимости. А «личный контакт» с Навигатором, последним из открытой части Ордена — такое может случиться только раз в несколько лет, да и то не у каждого.

Их последняя встреча прошла в самый канун августа девяносто первого. Что было после, об этом никогда не узнают те, кто будет писать историю. Бой на плавучем острове в Балтийском море, отмель с зависшим в небе вертолетом, трупы своих и чужих в холодных волнах… Как их привязать к спектаклю «обороны» Белого дома, речам с танка и многоголосой толпой, орущей здравицу новому царю? Никак. Потому, что все концы — в воду.

— Она действительно существует? — спросил Максимов.

Навигатор проследил его взгляд. Луна на небе окончательно выцвела, сделалась похожей на мертвую медузу.

— Луна — да. Черную Луну придумали астрологи. Как другие придумали Ад. Нет такого места на земле — Ад, как и нет Рая. Все здесь. — Навигатор похлопал себя по груди. — Слишком близко, чтобы поверить, да? Но, как сказал Гермес Трисметист, то, что внутри, то и снаружи, что внизу, то и наверху. Можно считать, что Лилит лишь миф, игра ума. Если бы не свойство человека материализовывать химеры, живущие в бездне подсознания. Как бы мы ни изощрялись в построениях, но мыслим по сути лишь двумя понятиями — Добра и Зла. Так вот, Лилит — один из феноменов Зла, тотального, абсолютного, совершенного в своей законченности. Не скрою, от этого еще более привлекательного. Но оформившись в миф, пустив корни в сознании, он неминуемо породил жизнеспособную форму. Лилит — это культ. А значит — организация. Сплоченная группа адептов, готовая на все, чтобы миф обрел плоть. Истинно знающих, что творят, естественно, мало, больше сочувствующих, инфицированных мифом, как бациллой.

— Значит, она существует. Я уж подумал, что вы предлагаете гоняться за призраком.

— Лилит — это женщина во плоти, Олаф. Дело в том, что Зло никогда не бывает абстрактным. В мире людей оно проявляется вполне осязаемо, конкретно и безоговорочно. Единственный носитель Зла в мире — человек. Потому что лишь он знает, что есть Зло. — Навигатор нервно щелкнул зажигалкой. — Опасность в том, что она женщина. Опасность в том, что рядом с ней опытный и беспощадный воин. Опасность в том, что ты сам не знаешь, где пределы Зла в тебе самом. Я говорю это, чтобы ты понял, шансов проиграть слишком много, выиграть — почти нет.

— На охоте за ведьмой гибель ждет охотника. — Максимов вдруг вспомнил максиму средневековых инквизиторов.

— Они знали, о чем говорили, — вздохнул Навигатор.

— Считаете, что Инквизитор рядом с ней?

— Не знаю. Не уверен. — Навигатор посмотрел в глаза Максимову. — Но если это так, ты обязан убить его. Это приказ.

Максимов молчал, прислушиваясь к себе. Первый шок от полученной информации давно прошел, ушла и растерянность. Теперь внутри вслед за растущей тревогой медленно всплывала жажда схватки. Пусть пока с тенью. Он знал, любой бой — это бой с самим собой. Противник лишь помогает раскрыть в себе то, что дарует победу или несет смерть. Бой не страшен, если к нему готов.