Алексей Хергозерский - Обозрение пророческих книг Ветхого Завета

• Название: Обозрение пророческих книг Ветхого Завета
• Автор: Алексей Хергозерский
• Жанр: Религия

Хергозерский (Алексей Никитич, 1812—1891) — писатель; образование получил в Санкт-Петербургской духовной академии. Был одним из сотрудников Павского по переводу Ветхого Завета с еврейского на русский язык. Его труды: "Исагогика, или Введение в книги Священного писания Нового Завета" (Санкт-Петербург, 1860) и "Обозрение пророческих книг Ветхого Завета"

Санкт-Петербург 1899

Издание второе, исправленное и дополненное, 2002 год.

Интернет-версия под общей редакцией

Его Преосвященства Александра (Милеанта),

Епископа Буэнос-Айресского и Южно-Американского.

---

Седьмая пророческая речь изложена в шестнадцатой главе. Здесь для изображения мерзости Иудейской столицы она сравнивается с женщиной, которая от рождения была взыскана, воспитана и облагодетельствована Богом. Несмотря на это она отпала от Него и пустилась блудить с разными лжебогами, какие только могли быть отысканы у соседних и отдаленных народов (16:1–34 [681]).

В наказание за то эти народы ограбят ее и оставят по прежнему нищей, так что нечем ей будет прикрыть своей наготы (16:35–43); а степень мерзостей Иерусалимлян показывается наименованием их ближайшим отродьем развратнейших из Ханаанитян: отец твой Аморрей, мать твоя Хеттеянка (16:44–45. Кн. Быт 15:16; [682] 4 Цар 7:6 [683]); — также чрез сравнение Иерусалима с Самарией и Содомом…. и этому последнему отдается преимущество перед нераскаянным и упорным Иерусалимом (16:46–51 [684]). За то строже он будет и наказан и признает Содом и Самарию за дочерей своих (16:52–58 [685]). Впрочем, несмотря на нынешнее недостоинство Иерусалима, завет его с Богом не будет разрушен: со временем он покается; стыдно ему будет за свои нынешние поступки: тогда вспомню Я завет Мой… и восставлю тебе завет вечный, говорит Господь (16:59–63).

В восьмой речи, изложенной в семнадцатой главе, изображается измена Седекии царю Вавилонскому и союз его с царем Египетским сначала образно под видом виноградной лозы, посаженной большим орлом, но обратившей ветви свои и корни к другому орлу (17:1–10 [686]); а потом в объяснение сей притчи напоминается воцарение Седекии волей Навуходоносора, его сношения с фараоном, и объявляется, что за клятвопреступление свое Седекия будет отдан в руки царю Вавилонскому (17:11–21 [687]); для сохранения же народа Иудейского будут изысканы особые меры (17:22–24 [688]).

В девятой пророческой речи, изложенной в восемнадцатой главе, для опровержения мнения, разглашавшегося у Евреев, будто не за собственные, а за грехи отцов они отведены в плен, пророк Иезекииль возвещает неизменное Божие определение, что всякий человек за свое личное поведение или благоденствует или наказывается; поясняет это определение и указывает соответственность его с нравственной свободой человека (18:1–32 [689]).

Десятая пророческая речь излагается в девятнадцатой главе и составляет плачевную песнь о начальствующих у Израиля под образом львицы, растившей и терявшей своих детей, из которых одного увели в Египет (Иоахаза), а другого в Вавилон (Иоакима, а вероятнее Иехонию); — также под образом виноградной лозы, некогда имевшей сучья, годные на скипетры, но теперь у ней, вырванной и уже иссохшей, вышел огонь из сучьев (это — честолюбие, вероломство и ярость Седекии) и пожрал ее плоды (19:1–14 [690]).

Одиннадцатая пророческая речь излагается с двадцатой по двадцать вторую главу. Она произнесена в седьмом году переселения по тому случаю, что несколько старейшин, придерживавшихся идолослужения, пришли вопросить Бога (20:1 [691]). В лице этих представителей народа Господь напоминает Иудеям, что, привыкнув к идолопоклонству в Египте, они не оставили своих идолов при выходе оттуда (20:2–8 [692]). Отсюда проистекло часто повторявшееся или, лучше сказать, постоянное нарушение установлений закона Божия, так что теперь наконец они не стыдятся говорить: будем, как другие народы, станем, как племена иноземные, служить дереву и камню (20:9–32). Но Господь Вседержитель устроит снова переход по пустыне (на этот раз по пустыне народов) и введет Иудеев в узы завета, истребив мятежников, которым будет предоставлено окончательно слиться с идолопоклонниками и впредь не бесчестить имени Божия (20:33–39 [693]). Очищенные от пристрастия к идолам будут возвращены в отечество и станут служить Господу (20:40–44 [694]).

Для такового очищения Господь одождит огонь бедствий и разрушения на южные области Иудеи (20:45–49 [695]); наведет меч на землю Израилеву, — меч уже вынутый из ножен и наводящий страх (21:1–7 [696]); к тому же этот меч чистят и точат, чтобы он сверкал, как молния, и разрушал все на своем пути (21:8–18 [697]). И несмотря на советы военачальников и ответы гадателей на распутии дорог, ведущих в Иудею и землю Аммонитскую, вооруженный этим мечом царь Вавилонский пойдет не в Раббу, столицу Аммонитскую, а на Иерусалим (21:19–23 [698]), чтобы поскорее совершить мщение над клятвопреступником Седекией и над беззаконным Иерусалимом, в коем господствует кровопролитие, идолослужение, неправосудие и другие пороки (22:1–16 [699]), так что жители его сделались изгарью или окалинами всякого рода неблагородных металлов (22:17–22 [700]); это земля нечистот; сами священники там нарушают закон и унижают Бога; князья у него — волки жадные; пророки — лжецы и хищники бесчеловечные; простой народ там теснит и давит друг друга (22:23–29 [701]). Искал от них мужа, живущего праведно, говорит Господь…… и не нашел (22:30). За то они и обречены на истребление (22:31 [702]).

Двенадцатая пророческая речь излагается в двадцать третьей главе и содержит аллегорию о двух сестрах — Оголе (у ней своя скиния) и Оголиве (у ней моя скиния); а подлинные имена их Самария и Иерусалим. Обе сестры начали свое блужение или привыкли к идолопоклонству в молодости своей в Египте (23:1–4). Старшая сверх того пустилась блудить с Ассириянами или перенимала их идолослужение: за то Ассирияне и наказали ее; Фелгафеллассар и Салманассар увели Израильтян в плен и рассеяли за Евфратом (23:5–10 [703]). Младшая сестра не вразумилась примером старшей и превзошла ее. Кроме Египтян и Ассириян она стала блудить с Халдеями; за то сии последние и будут казнить ее, как прелюбодейную женщину (23:11–35 [704]). Поясняя сказанное образно, пророк особенно ставит в вину Иудеям приношение детей в жертву идолам и крайнее унижение и ласкательство их пред язычниками, так что они готовы были раболепно подражать всему. За то грозит особенно строгим наказанием беззаконному и упорному Иерусалиму (23:36–49 [705]).

В тринадцатой и последней пророческой речи, из произнесенных до разрушения Иерусалима, изложенной в двадцать четвертой главе, Господь повелевает пророку записать день, в который последовали изложенные в ней откровения, именно десятый день десятого месяца девятого года переселения Иезекииля и царствования Седекии; ибо в этот день Навуходоносор подступил к Иерусалиму (24:1–2; [706] ср. Иер 39:1 [707]).

Судьбу осажденного города и его обитателей пророк изображает следующими символическими действиями перед сотоварищами переселения. В котел на огне кладет лучшие части мяса от отборного скота и варит до того, что похлебка сгустилась; а потом еще разжигает котел, чтоб очистить его от ржавчины, упорно на нем держащейся (24:2–14 [708]). Над умершей женой своей Иезекииль не плачет и не совершает никаких обычных обрядов сетования, а только вздыхает в знак того, что весть о взятии и разрушении Иерусалима приведет переселенцев Иудейских в такое оцепенение, что слезы не польются из их глаз и никакие обряды сетования не придут им на ум (24:15–24 [709]). Сам пророк будет с этого времени молчать т. е. не станет произносить пророческих речей до прибытия вестника о разрушении Иерусалима (24:25–27 [710]).

Итак со времени призвания своего к пророческому служению [711] до самого начала осады Иерусалима или пока уместно было наставление словом, пророк Иезекииль неумолчно и точно возвещал переселенцам состояние и грядущую судьбу своего несчастного отечества; указывал те недостатки и пороки, которые навлекали гнев Божий; обозначал те стороны текущих дел и обстоятельств, которые вели к погибели, так что если бы его голос был услышан и принят во внимание, то многое пошло бы не так, и судьба народа значительно могла бы облегчиться. Если Иеремию подозревали в пристрастии и увлечениях, как человека, подлежавшего влиянию местных обстоятельств и воззрений: то Иезекииль, из Месопотамии смотревший на Иудею и Иерусалим, не мог подлежать этому подозрению. А он так же, как и Иеремия, в речах своих объясняет Иудеям справедливость постигающего их Божественного наказания; указывал спасительную цель его, именно — истребление явных грешников и остановление потоков соблазна, чтобы всякий мог свободно размыслить о себе и внять небесному пророческому голосу, зовущему всех к покаянию. А что пророчество Иезекииля, писанное в Месопотамии, было известно в Иерусалиме, об этом свидетельствует Иосиф Флавий (Antiquit. lib. X, cap. II), который говорит, что царь Седекия читал книгу Иезекииля, но не поверил ни Иеремии, ни Иезекиилю, потому что первый предсказывал отведение Седекии в Вавилон, а второй говорил, что Седекия не увидит Вавилона. Но то и другое оправдалось на деле, ибо Седекия, по взятии в плен, был ослеплен и потом отправлен в Вавилон.

3. Третья часть книги.

В третьей части книги Иезекииля излагаются пророческие речи о соседних языческих народах и об Иудеях, произнесенные во время осады и после разрушения Иерусалима (25:1–39:29).