Михаил Серегин - Киллер рядом – к покойнику (Сборник)

• Название: Киллер рядом – к покойнику (Сборник)
• Автор: Михаил Серегин
• Жанр: Боевик

Связываться с бабами всегда дело рискованное. А уж если они стервы и в деле замешан миллион баксов, то заключать с ними сделку значит подписывать себе смертный приговор. Но Свиридов не лох, чтобы умирать из-за стервозных баб и кучи денег. Он совсем не лох, он – вольный стрелок, киллер высочайшего класса.

---

Фокин медленно сполз вниз по грязной стене и клекло пробормотал:

– Давай чуть попо… попозже… всю ночь пили… на работу не пошел… по… повеселились… Егорыч и Манька ублюдков… отмудохали… если б не они – тогда бы мне пи… пи…р-р-р горой.

И Фокин уронил тяжелую голову на грудь.

– Ты что, заснул? – глупо спросил Свиридов.

– А… не, еще не… Илья… Илю…ха.

Свиридов сел на корточки, глядя прямо в багрово-мутное лицо Афанасия, быстро спросил:

– Что – Илья? Тебе что-то известно об Илье?

– Илья – он… вот.

И Фокин голосисто захрапел.

Свиридов поднялся и, повернувшись к своим людям, приказал:

– Уложите его в мою машину.

– Но как же так… – начал было уже утихомирившийся капитан Кольцов, но Свиридов повернулся к нему и, сверкнув глазами, рявкнул:

– Тебе что, на досрочную пенсию захотелось? Я же сказал, что сам займусь всем этим делом.

Он обернулся на храпящего на столе Егорыча, на валяющуюся в углу бабу и еще одну, лежащую на лежанке и свесившую с нее тощую синюю ногу со жгутами варикозных вен, вспомнил, что говорил об этих людях Афанасий, и бросил одному из своих охранников:

– Поставь им к пробуждению пару ящиков пива и ящик водки. Пусть влегкую поправятся.

– Сопьются окончательно, – сказал тот, с сомнением глядя на пеструю коммунальную публику и морщась от витающих в кухне фимиамов.

Свиридов пожал плечами:

– Да им это как слону дробина. Хуже уже им точно не будет. Поехали.

* * *

Фокин открыл глаза. Он лежал на просторной и мягкой кровати-аэродроме, на фоне которой прокрустово ложе, на котором он спал в коммуналке, не тянуло даже на статус топчана из престарелого заскорузлого дуба.

Нет надобности говорить, что в голове что-то грохотало и перемалывало мозги, а в висках долбились тысячи ужасных чертей-шахтеров. Очевидно, они бурили в фокинских висках стволы и штреки.

Впрочем, на столике возле него стоял поднос с обложенным льдом и запотевшим от холода графинчиком с водкой, две вазочки с блинами с красной и черной икрой, маринованные белые грибы, а также что-то дымящееся в приборе, накрытом блестящей полусферической крышкой.

Фокин с трудом приподнялся с постели, протянул дрожащую руку к графинчику, и тут же, словно по заказу, появилась миловидная женщина лет сорока и, налив Афанасию спасительного напитка, протянула еще и блин.

– Ну… не-е-е… – проблеял Афанасий и одним духом проглотил и стопку, и блин с икрой. И, еще не прожевав, спросил: – Это я… где?

Женщина улыбнулась, но только покачала головой и ничего не сказала.

– Н-немая… что ли? – вслух поразмыслил Фокин.

– Вот это уже лучше, – сказала «немая». – Выпейте еще одну рюмочку и придете в норму.

Фокин с готовностью проглотил вторую стопку и почувствовал, как тает перед глазами проклятая зеленоватая пелена, как перестают дрожать руки и сводиться в каком-то жарком ознобе ноги.

Очевидно, все эти перемены отразились на его лице, потому что ухаживающая за ним леди снова улыбнулась, показав прекрасные перламутровые зубы.

И Фокин, почему-то вспомнив беззубую синеногую Таську с бензопилой и улепетывающего от нее громилу, вдруг довольно глупо рассмеялся.

– Ну вот, – сказала дама, – а теперь примите контрастный душ, искупайтесь в джакузи, вам сделают массаж, и придете в норму совершенно.

– У-у-у… только вот что, – пробормотал Фокин. – Я… это самое… где я?

– Вы в загородном доме Владимира Антоновича.

– Влади…мира Ан-то-новича? А это еще что за… сухофрукт?

– Это мой босс, – сказала женщина. – Только не говорите, что вы его не знаете. Его фамилия Свиридов.

Фокин от неожиданности выронил изо рта недожеванный кусок теплого блина с черной икрой и изумленно уставился на женщину. Потом выпал из сиюминутного оцепенения и сказал:

– Что он… собирается делать?

– Спросите об этом у него самого. А пока что он по делам в Москве и велел ухаживать за вами лучше, чем за ним самим.

Фокин решительно не помнил, как появился в коммунальной квартире Свиридов. Он не помнил капитана Кольцова, не помнил того, как он, Афанасий, читал менту стихотворение Иртеньева, а потом тускло лепетал что-то при виде выросшего из алкогольного тумана перед глазами лица Владимира Свиридова.

Тем паче он не мог знать, что жильцы коммунальной квартиры уже заканчивают распивать оставленный им по распоряжению Свиридова пиво-водочный арсенал, что Егорыч выволок из угла дрянную балалайку и заорал дрянным голосом частушки образца «полюбила парня я, оказался он некондиционный». Что Таська по пьянке упала с лестницы и выбила себе еще два зуба…

* * *

…Владимир Свиридов сидел у окна, из которого открывался очень хороший вид на парадный вход ночного клуба, откуда раздавалась громкая музыка и – время от времени – аплодисменты различной степени интенсивности.

Свиридов присел возле батареи и осторожно раскрыл черный чемоданчик, который он незадолго до того поставил на подоконник.

В чемоданчике были детали для полуавтоматической винтовки с оптическим прицелом.

Он начал поочередно вынимать их и по отлаженной до автоматизма технологии, совершенно без задействования сознания, чисто машинально стал собирать ее. Было темно, потому как и та жалкая подслеповатая лампочка, что освещала пролет лестничной клетки всего пару минут назад, была предусмотрительно вывернута.

Впрочем, Владимир и не нуждался в освещении. В то время как руки уверенно и четко состыковывали части в единое смертоносное целое, глаза киллера неотрывно следили за входом в ночной клуб, где сегодня находилась намеченная к ликвидации особа – нефтяной и водочный король, мультимиллионер и депутат Госдумы Аркадий Солонский. Недруг БАМа…

Вход был богато иллюминирован, и в слепящем свете неона четко прорисовывалось несколько неподвижных силуэтов, застывших вдоль стены.

Охрана.

Их можно было легко снять одной очередью, но это меньше всего было нужно человеку, который медленно и выверенно осуществлял подготовку к своей жестокой, короткой, как вспышка гибельного выстрела, миссии.

Подготовив оружие, он взглянул на часы. Двадцать три двадцать восемь с секундами. Через две минуты его жертве должны позвонить напрямую на его личный мобильник, а еще через четыре-пять минут он окажется в зримой досягаемости для одной единственной – роковой – пули. …Солонский вышел из клуба в плотном кольце охраны. Свиридов прищурился и подумал, что, пожалуй, возможен только один вариант отработки этого милого гражданина – а именно тот, которой он, Владимир, использовал только два раза в жизни. Для этого способа нужен очень хороший глазомер. Ну что же… хороший, так хороший.

Палец Свиридова буквально прикипел к курку, в мозгу Владимира всплыл забавный афоризм, созданный новым временем: «Крестик прицела тоже может быть чьей-то точкой зрения», – и он дважды плавно вдавил курок до упора.

Хлоп. Хлоп. …Роскошный автомобиль Солонского уже тронулся было с места и уже проехал два или три метра, как вдруг остановился, и задняя дверь распахнулась так резко, словно по ней врезали пудовой кувалдой.

Потом в открывшемся проеме появилась широченная спина телохранителя.

Он медленно, пятясь по-рачьи, высвободился из тесного для его богатырского телосложения салона, а потом Свиридов увидел в его руках что-то светло-серое.

Это светло-серое лишь на секунду расплылось в свете фонарей тусклым туманным пятном, а потом просветлело и приобрело контуры неподвижной человеческой фигуры…

Фигуры в светлом стильном пиджаке, отвороты и воротник которого уже потемнели от отливающего багровым уродливого бесформенного пятна.

Это был мертвый Солонский…

Владимир медленно разогнулся, ощущая неловкость в затекшей от длительной неподвижности и напряжения спине.

– Так и знал, что придется стрелять через крышу, – пробормотал он, бросая снайперскую винтовку в мусоропровод. Потом ощупал натянутые на руки специальные высокочувствительные тонкие перчатки, рабочая модель которых была разработана еще в ГРУ Союза, и убедился в том, что они абсолютно целы. Снял их и швырнул вслед за винтовкой. …Владимир был предупрежден, что стрелять в окна машины Солонского бесполезно. Поэтому нельзя позволить тому сесть в машину.

Не получилось.

Стереотип мышления: все почему-то думают, что окна – единственный путь для пули в салон автомобиля. Ничего подобного.

И хотя пуля пробила крышу под опасно острым и оттого ненадежным углом, она нашла свою мишень.

Владимиру, уже собиравшемуся уходить по заранее проверенным выходам, вдруг почудилось, что в неподвижной и оттого давящей тишине типовой лестничной клетки почти неуловимо для слуха скрипнула дверь.

Он хотел поднять голову и в ту же секунду почувствовал, как спокойный и уверенный взгляд равнодушно обшаривает его. Владимир молниеносно упал на пол, и на том месте, где он только что-то находился, появился корявый росчерк угодившей в подоконник пули, а по перилам скатился негромкий хлопок, как при откупоривании бутылки шампанского.