Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Книга 1

• Название: Сокровища Валькирии. Книга 1
• Автор: Сергей Алексеев
• Жанр: Прочие приключения

Бывшие сотрудники сверхсекретного института, образованного ещё вовремена ЧК и просуществовавшего до наших дней, пытаются найти хранилищесокровищ древних ариев, узнать судьбу библиотеки Ивана Грозного,«Янтарной комнаты», золота третьего рейха и золота КПСС. В борьбу заобладание золотом включаются авантюристы международного класса... Романполон потрясающих открытий: найдена существующая доныне уникальнаяСеверная цивилизация, вернее, хранители ее духовных и материальныхсокровищ.

---

А полечиться на «голгофе» было бы совсем не плохо…

Он достал из машины легкую титановую лопату, которые несколько лет назад на Урале продавались за копейки, и, не скрываясь, отправился к плесу: все рыбацкие причиндалы он оставил там, припрятав в укромном месте. Да теперь и не было смысла отводить глаза рыбалкой. Пусть видят, что он приехал рыть землю, а значит, что-то искать. Так скорее можно понять, кто они, эти совершенно разные люди, но как бы повязанные невидимой условностью, одним общим делом, к которому никого не подпускают. Вот если бы разговорился дядя Коля. Но вряд ли: Авега умер и за много лет почти ничего не сказал…

Русинов взобрался на крутой береговой склон, нашел свою разметку и начал копать. Он не сказал Ольге, что после филологического ему пришлось закончить еще один факультет – исторический и специализироваться на археологии. Правда, поступил без экзаменов и сразу на третий курс. И вот теперь, имея три диплома, звание полковника, степень доктора наук, он копал землю, прекрасно понимая, что ни уникальное для его бывшей профессии образование, ни диссертации, ни знания никому, кроме него самого, не нужны. Как, впрочем, и эти раскопки. Ему нравилось, что Институт перестал гоняться за кладами и сокровищами, точнее, почти перестал и постепенно перепрофилировался на проблемы исчезнувшей арийской цивилизации. Разумеется, в высших структурах партийной власти находилось множество оппонентов, которые объявляли эту тему запретной, по крайней мере, еще лет на сто. Гитлер и фашистская Германия, а особенно Отечественная война как бы наложили черную мету на существование целой цивилизации. Свастика – знак света – стала черным символом человеконенавистничества. Дошло до того, что в музеях стали прятать далеко в запасники полотенца с вышивками двухсот-трехсотлетней давности, на которых был изображен этот знак. Упоминание о Северной, нордической расе стало признаком национализма, фашизма, а память об арийском происхождении подавляющего большинства народов мира была вытравлена либо растворена в религиях и идеологиях, угодных сегодняшнему дню.

Однако независимо от сиюминутных догм и воззрений родственные народы продолжали тянуться друг к другу, и этим притяжением управлять было невозможно. Потому всю тысячелетнюю историю, воюя с немцами, Россия хоть и побеждала Германию, но никогда не забивала насмерть своего противника, не присоединяла к себе ее территории и не ассимилировала народа. Иначе бы постепенно разрушилось и исчезло спасительное многообразие арийского мира. То же самое сохранилось в отношении шведов, французов, поляков. И потому же русские люди всегда будут плакать, глядя индийские фильмы, переживать за судьбу мусульманских народов Ирака, Ирана, арабов Египта и Палестины. Это притяжение лежало вне сферы политики, религии, идеологии, поскольку относилось к духовным связям космического порядка – единству древней цивилизации и представлялось в виде дерева, с одним неразделимым корнем.

А корень этот питался соками Северной земли, и где бы ни прижились побеги дерева, прародиной ариев все равно остался Север, и поэтому в Индии существует легенда, что боги живут здесь, в стране холода, и они высоки, беловолосы и голубоглазы: Сканди – бог войны, Кама – бог любви…

Прикрываясь, по сути, исследованиями по проекту «Валькирия», Институт работал над изучением вопросов арийской цивилизации и успел лишь обозначить их. Несмотря на то что руководили в основном «спасенные» генералы, у них хватало ума и способностей не мешать поискам, и Служба, курировавшая Институт, неожиданным образом проникалась к его деятельности и не писала в своих отчетах об ученых-крамольниках. Да и на самом партийном верху кто-то умело сдерживал запретителей, ибо наверняка понимал важность работы. Мир давным-давно оказался разделенным на две цивилизации – Западную и Восточную, прямо противоположные друг другу. И эта дуалистическая концепция поддерживалась всеми силами и средствами, хотя изначально не могла существовать в мире Триединства. Между Западом и Востоком были славянские народы во главе с Россией, которые унаследовали арийскую цивилизацию, поскольку никогда не покидали ее ареала рассеивания и оставались в ее космическом Пространстве. Она, Россия, была не похожа ни на Запад, ни на Восток, хотя в разные времена тот или иной полюс стремился притянуть ее к себе, захватить в свою орбиту. У Великой, Белой и Малой Руси было свое, Северное притяжение, и потому она оставалась непонятной ни для Запада, ни для Востока. Напротив, она сама притягивала к себе множество других народов, блуждающих между магнитными полями цивилизаций, и постоянно оказывала значительное влияние на соседей.

И теперь, чтобы уравновесить взаимодействие сил в мире, следовало пересмотреть существующую концепцию и восстановить гармонию Триединства. А это значит признать весь славянский мир как Третью, Северную цивилизацию. Только в этом случае можно было остановить дисбаланс, грозящий мировой катастрофой. Запретители видели в этом возрождение «коричневых» идей на российской почве и шарахались как черти от ладана. Русинов подозревал, что закрытие Института в годы перестройки произошло именно по этой причине, ибо те, кто запрещал, оказались у политического руля. Вместо объединения славян началось их еще большее разделение, а развал государственности в России показывал, что в этой, очередной, схватке за влияние в мире победили дуалисты. А Институт очистили от космических, «коричневых» заморочек и, переделав его в совместные фирмы, отправили искать золотого тельца.

Россию теперь изо всех сил тянули в орбиту Запада, совершенно не учитывая законы взаимодействия космических тел и вряд ли подозревая, что существующая, несмотря ни на что, Северная цивилизация при тесном сближении с Западной может образовать ту критическую массу, которая разорвет мир. Предпоследний реформатор Петр 1 при всей своей горячности все-таки был дальновидным геополитиком, знал, что такое Россия, и не пытался столкнуть с места стороны света, а довольно ловко снимал пенки с Запада, пусть даже пополам с накипью…

«Сокровища Вар-Вар» давно уже перестали быть для Русинова просто сокровищами – золотом и самоцветами. Их существование было бы веским доказательством прав «земленаследия» России на Северный мир. И независимо от того, есть Институт или нет его, нужно это нынешним реформаторам или нет, он должен был копать, поскольку через два-три года смущенная магнитными полями российская стрелка компаса успокоится и вновь укажет на Север, в страну полунощную.

Русинов отрывал скрытый мореной культурный слой. Чем ниже он спускался к воде, пробивая в береге узкую траншею с отвесной стеной, тем больше становилось работы. Гравий пошел крупнее, а спрессованная морена жестче. Он садился на перекур и, когда вставал, ощущал пока еще легкие прострелы в шее и позвоночнике: упомянув о невралгии, он словно пробудил ее и уже по опыту знал, что завтра утром придется покряхтеть, чтобы встать с постели.

К закату Русинов добрался до крупных валунов – это означало, что морене приходит конец. Ему очень хотелось добыть в этот день хотя бы щепоть чернозема, но валуны лежали плотно, словно посаженные на раствор, и без лома шевелить их было невозможно. Русинов бросил лопату и услышал громкий в вечерней тишине гул машины и, когда взбежал на берег, в просвете между деревьями заметил мелькание «Патроль-нисана», осторожно ползущего по проселку на другой стороне реки. Глядя на ночь, Петр Григорьевич куда-то уезжал! Или увозил кого-то?! Русинов схватил рюкзак и скорым шагом направился к дому.

Ольга хлопотала возле чана, а в банном окошке горела свеча.

– Где же ваш улов? – с прежней веселостью спросила она: от прошлого отчуждения не осталось и следа.

– Сегодня мне не повезло, – признался Русинов. – Но я прикормил место.

– Ужин не заработали, – вздохнула Ольга. – Придется кормить вас в долг.

– Сделайте милость, – улыбнулся он. – Я так устал… Где же Петр Григорьевич?

– В Соликамск поехал, – бросила она между делом.

– В Соликамск?

– Да… За лекарствами.

– Не ближайший свет…

Ольга вошла в баню, оставив дверь приоткрытой: для дяди Коли на полке была устроена постель под марлевым пологом, непроглядным при свете свечи. На столе, приставленном к лавке, стояла пустая посуда – видимо, дядя Коля только что поужинал. Ольга забрала ее, глянула под полог:

– Все хорошо, дядь Коль?

– Да, сегодня лучше, – отозвался он глухим голосом. – Петя уехал?

– Ага! Ну, спокойной ночи!

– Запусти ко мне собаку, – вдруг попросил дядя Коля. – Мне веселее будет.

– Прибегут – запущу, – пообещала она и вышла. Горы еще светились в розовом закатном солнце, но в долине потемнело, так что в избе стояли сумерки. На пасеке не было электроники, хотя под потолком во всех комнатах висели лампочки и в углу, за резными столбами, стоял телевизор.