Александр Розов - Голод богов (1)

• Название: Голод богов (1)
• Автор: Александр Розов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

В некотором смысле это — маленький вклад в движение «время учеников» А и Б Стругацких. С одной стороны — вариант продолжения «Трудно быть богом», с другой — вариант предисловия к «Волны гасят ветер». История «фасада» XXII века по АБС написана. Я попытался изобразить его изнанку. «Иные же, под личиной добродетели, приходят из-за небесного свода, из-под холмов, из-за моря и из других мест по ту сторону. Эти не приносят ничего, кроме проклятья своего вечного голода». Об истории этого голода и пойдет речь. Хотя, на самом деле, речь, как всегда, пойдет о людях. А также о не совсем людях и совсем не людях. Впрочем, какая разница?

P.S. Выражаю благодарность Е.Голубевой (Charu) и Р.Муринскому — за консультации в области теоретической мифологии и практической люденологии соответственно.

---

— Толково сказано, — заметил Антон, — скольких землян вы наблюдали, Оэшфн?

— Двадцать девять — до вас. Четыре — первый визит. Пять — второй визит. Девять в один период времени — исследователи. Одиннадцать в разные периоды времени — представители. Другие эксперименты. Результат не удачный.

— Неудачный? — переспросила Вики-Мэй, — в чем это выразилось?

— Дезадаптация. Неспособность реагировать на окружающий мир.

— Как видишь, Антон, я была права, — констатировала она, — предыдущие ссыльные элементарно спятили. Интересно, сколько времени для этого требуется… Оэшфн, хотите еще кофе?

— Да, Вкии. С удовольствием, — ответил леонидянин, — а что вы спросили о времени, которое требуется?

— Я имела в виду, через сколько времени у землян происходит эта… дезадаптация.

— Наблюдения показали интервал от 1000 до 2500 астрономических дней, — ответил он, — зависит от разных факторов. Один — медленнее, два — быстрее.

— Один — медленнее, два — быстрее? — переспросил Антон, — пара сходит с ума… в смысле, дезадаптируется… быстрее, чем одиночка?

— Да, Аонтн. Быстрее. Не более 1200 астрономических дней.

— Ну, что ж, — заметила Вики-Мэй, наливая леонидянину кофе, — тысяча дней — это уже неплохо. Можно сказать, у нас еще прорва времени до слетания с катушек. Попробуем провести его весело и интересно.

— Слетания с катушек? — переспросил Оэшфн.

— Дезадаптации, — уточнила Вики-Мэй.

Леонидянин отпил глоток кофе и создал на своем лице выражение, видимо призванную продемонстрировать людям глубокое недоумение.

— Если человек весело и интересно проводить время то какая причина дезадаптации?

— Но вы сами сказали, не более 1200 дней, — напомнил Антон.

— Понимание не верно, — пояснил Оэшфн, — я говорил о наблюдениях, о том, что было. С теми, которые раньше. Не о том, что должно происходить в вашем будущем. Вы отличаетесь. У них была причина дезадаптации. У вас такая причина отсутствует. Обобщение неадекватно.

Вики-Мэй вздохнула и почесала в затылке.

— Простите, Оэшфн, но мы, наверное, тупые. А можно подробнее об этом?

— Можно. Но объяснение будет длительно по времени.

— Чего-чего, а времени у нас теперь хватает, — сказала Вики-Мэй, — у нас его даже больше, чем кофе.

…

Объяснение было более, чем длительным и закончились лишь на закате.

— Вот ни фига же себе, — задумчиво произнес Антон, провожая глазами удаляющуюся фигурку леонидянина, — интересно, кто-нибудь кроме нас это знает? Я имею в виду, из людей?

— А кто-нибудь это хочет знать? — спросила Вики-Мэй, и сама же ответила, — по-моему, никто. Это к вопросу о «дезадаптации», как выражается дружище Оэшфн.

— Кстати, — добавил Антон, — еще не факт, что мы правильно поняли все его объяснения.

— Все мы правильно поняли, — уверенно сказала она, — можешь не сомневаться. Он же раз десять повторил. Так сказать, для землян и прочих космических имбецилов. То есть, может, мы поняли не все, но уж то, что поняли, поняли правильно. Кроме того, это же достаточно очевидно. Я имею в виду, выглядит очевидным, после того, как тебе объяснили.

— И что по-твоему выглядит таким уж очевидным? — поинтересовался Антон.

Вики-Мэй поудобнее устроилась в кресле.

— Перейдем к разбору полетов, ОК? Начнем, выражаясь философски, с вопроса о предназначении. Помнишь, ты как-то раз произнес выдающуюся речь о том, как люди любят выделываться. В смысле «человек — мера всех вещей, звучит гордо и вообще человек — пуп вселенной». И вывод у тебя был такой, что человек выделывается на пустом месте, не имея к тому никаких оснований. Поскольку он — просто разновидность высокоорганизованной космической фауны — и не более. Но, оказывается, это выделывание — не причина человечаских глупостей, а лишь следствие глупости более глобальной. Эта глупость называется «миф о предназначении и жертве». Якобы каждый человек и человечество в целом имеет некое Высшее Предназначение, ради которого следует идти на всяческие Жертвы. Причем любое достижение оценивается не столько своей реальной полезностью, сколько жертвами, которые человечество ради него принесло. Вроде бы, если что-то полезное досталось малой кровью — так оно и ценности особой не представляет и наоборот, если вокруг чего то пролиты моря крови, то оно очень ценное, даже если от него и вовсе нет никакой пользы. Как будто главный смысл заключается не в результатах, а в издержках. Получается, что человечество стремится не столько к достижениям, сколько к жертвам. Самое смешное, что, декларируя наличие предназначения, человечество не может ответить внятно на два главных вопроса: в чем состоит это предназначение и на кой черт оно нужно человеку, да и человечеству в целом. Просто где-то в подсознании, а может — в коллективном бессознательном, в архетипических образах, сидит идея некой Огромной Награды, которой можно сподобится за свою дурацкую жертвенность.

И вот человечество двести лет таскает по космосу это мифическое Предназначение, этот пирожок ни с чем, эту писаную торбу. С самого начала человечество искало в космосе не практическую пользу, а место, где можно принести Жертву. В начале космической эры дошло до такого абсурда, что в космос послали зонд, содержащий в качестве послания кусок текста из библии. В то время чуть ли не треть жителей Земли считали эту книгу описанием того самого Предназначения и надлежащей Жертвы. Вроде как на Эврите — книгу Каты Праведного. Человечество же было уверено, что его Предназначение — это величайшая ценность, которую надо во что бы то ни стало донести до всех разумных существ в космосе. И вот с таким багажом из суеверий, добралось человечество до Леониды, где и произошло самое интересное…

— В смысле, наткнулись на цивилизацию, которая в сто раз старше и в тысячу раз благополучнее человеческой, и которая при этом замечательно обходится без глупых предрассудков? — спросил Антон.

— Если бы только это! — Вики-Мэй хихикнула, — представь, посланцы человечества во главе с Леонидом Горбовским, открывают свою писаную торбу и благоговейно демонстрируют леонидянам свое Предназначение, оплаченное миллионами Жертв. Те смотрят и говорят: «Угораздило же вас нажить такой гемморой. Если хотите, мы в два счета избавим вас от этой пакости». Они не обидеть землян хотят, они помощь предлагают. Ведь ясно, что Предназначение — это именно геморрой, от которого лечить надо. А Горбовскому ясно другое. Что человечество наткнулось-таки на так называемую «сверхцивилизацию», и сейчас эта сверхцивилизация в два счета может лишить человечество главного мифа, на котором последние двести лет строилась Великая Космическая Миссия. И что делает Горбовский?

— Ясно что, — сказал Антон, доставая из кулера бутылку пива, — создает легенду о застывшей на 300 тысяч лет леонидянской цивилизации, каковая цивилизация, в силу своей затроможенности ну решительно никакого интереса не представляет. И бежит добрый дедушка Горбовский с планеты, которую благодарное человечество уже назвало его именем.

— Правильно, — согласилась Вики-Мэй, — но этого мало… Кстати, угостите даму пивом… Ага, спасибо. Так вот, Горбовский делает все, чтобы Леонида стала непрестижной, неинтересной и необсуждаемой в приличном обществе. В частности, он рекомендует эту планету, как место для VIP ссыльных. Благо, традиция ссылать на негуманоидные планеты уже в то время существовала. И появляются ссыльные, которые, бедняги, уверены, что здесь просто этакий заповедник с первозданной природой и отсталыми, но добрыми туземцами…

— Вроде папуасов времен капитана Кука, — вставил Антон, — тот тоже был уверен… А его раз — и на сковородку.

— Однако, есть еще предположенье, что Кука съели из большого уваженья, — процитировала Вики-Мэй, — в смысле, что леонидяне совершенно не намеревались сводить этих бедолаг с ума. Просто так само получалось. Вот взять хотя бы наших предшественников в этом милом домике. Непримиримый экстремист, борец против разрешенных психотропных препаратов, и его жена, можно сказать, боевая подруга. Жизнь подчинена высокой идее — избавлении человечества от бездумных развлечений и высвобождении его сил для Великой Миссии. Они отправляются в ссылку с высоко поднятой головой. Он намерен писать пламенные статьи и публиковать в БВИ. Она — обеспечивать ему надежный тыл. Такие люди делают все из чувства долга. Они живут из чувства долга, едят из чувства долга, спят из чувства долга, общаются друг с другом и с окружающими тоже исключительно из чувства долга. Чувство долга — это ядро их личности, основной мотив и основная цель.

— Долга перед кем, кстати? — спросил Антон, делая очередной глоток пива.

— Перед Предназначением, разумеется, — пояснила Вики-Мэй, — а Предназначение подразумевает Великую Цель. А Великая Цель это… В общем то, перед чем хочется застыть в благоговейном восторге по стойке «смирно». Но при контакте с леонидянами все начинает восприниматься иначе. По сравнению с теми коллосальными возможностями, которыми обладают леонидяне, все «великие цели» оказываются какой-то мелочью, пылью под ногами, прошлогодним снегом. Но дело в другом. Леонидяне достигли всего этого, не стремясь ни к каким «великим целям», они просто делали полезные для себя вещи — не более. И, как оказывается, их не интересуют никакие «предназначения» вообще — для них это бессмысленный термин. Зато их очень интересует непосредственная жизнь любых разумных существ. Их действительные желания, их мотивы, эмоции, естественные градации удовольствия и неудовольствия. Это ведь общесистемная закономерность.