Дион Форчун - Жрица моря

• Название: Жрица моря
• Автор: Дион Форчун
• Жанр: Ужасы и Мистика

В этом волшебном романе мы впервые встречаемся с героиней нескольких книг Форчун, бессмертной и вечно юной жрицей Изиды - Морган Ле Фэй. В одном из ее воплощений - спасшаяся из гибнущей Атлантиды жрица, в другом - сестра короля Артура, известная из легенд как фея Моргана, воспитанница волшебника Мерлина, фигурирующего в этой книге в качестве Лунного Жреца. Главный герой книги, от имени которого ведется повествование, - Уилфрид Максвелл, обыкновенный английский джентльмен из провинции, - становится благодаря своей любви к Жрице Моря одним из посвященных, Жрецом Солнца в возрожденной древней традиции.

---

— Откуда вы знаете? — спросил я.

— Я читала об этом, поскольку интересуюсь подобными вещами, — сказала она.

— А где вы это разыскали? — спросил я; я весьма интересовался археологией этих мест и полагал, что знаю ее достаточно основательно, но я никогда не сталкивался ни с чем подобным.

По ее губам скользнула странная улыбка.

— Если я скажу вам, вы мне ни за что не поверите, так же, как не поверили тому, что мое имя Вивьен Ле Фэй Морган.

В ее имени было нечто удивительно знакомое, и это на мгновение отвлекло мое внимание. Я не мог вспомнить, где же я слышал его раньше или что с ним было связано, и все же почувствовал, что оно является чем-то жизненно важным, если мне только удастся вспомнить, почему.

Мисс Ле Фэй Морган улыбнулась вновь.

— Я думаю, что вы не заметили этого, — сказала она, — но, хотя вы узнали мое имя там, в Дикмауте, сейчас вы называете меня мисс Морган Ле Фэй.

И тут я вспомнил. Морган Ле Фэй звали сестру короля Артура — ведьму, которую Мерлин обучил всей своей секретной премудрости.

И снова она улыбнулась.

— Я — наполовину бретонка, наполовину — уроженка Уэльса, — пояснила она. — Отец назвал меня Вивьен в честь Вивьен Ле Фэй — злой молодой ведьмы, которая помогала Мерлину коротать последние его годы в лесу под Броуслай-энд. Возможно, он был прав, не знаю. Но мисс Морган никогда меня так не звала — она ненавидела это имя; поэтому, оставляя мне свои деньги, она настояла, чтобы я приняла ее фамилию. Хотелось бы мне знать, что бы она сказала, если бы услышала, как его произносите вы!

Полагая, что она лжет, я почувствовал, будто меня гладят против шерсти; я не собирался соглашаться с этим, но также не мог сказать ей в лицо, что не верю ей, поэтому я предпочел воздержаться от комментариев и сменил тему.

— Вы все еще не убедили меня в собственной правоте относительно того утверждения, что название нашей реки когда-то звучало как Нарадек.

— Вы хорошо знаете археологию?

— Местную археологию — да, конечно.

— Тогда, очевидно, вы можете рассказать мне о местонахождении пещеры у Белл Ноул, где подымается и опускается прилив.

Мгновение я колебался — отвечать ли ей, — ведь я точно знал, где находится эта пещера. Видение этого места прочно запечатлелось в моем сознании — это была необычная складка местности на склоне холма у старого речного русла, обыкновенно сухого, если не считать редких ручейков, журчавших по земле после дождя. И вдруг меня молнией пронзила мысль: ведь все, что я знал об этой пещере, привило ко мне во время моего странного сновидения, когда мне снилось прибытие Жрицы Моря. Еще меня поразило то, что сидящая напротив меня женщина была удивительно похожа на таинственную незнакомку из моего сна.

Приподнявшись на плече, я пристально взглянул на нее. Я был изумлен настолько, что не мог произнести ни слова.

Она окинула меня каким-то странным взглядом, и я подумал, что она была поражена не меньше моего. Такой реакции она не ожидала.

— Здесь есть какая-нибудь пещера наподобие описанной мною? — спросила она. — Или, может, местная молва упоминает о похожей пещере?

Я покачал головой:

— Мне об этом ничего не известно.

— В таком случае, отчего вы так бурно отреагировали на мой вопрос о морской пещере? Вы что-нибудь знаете о ней?

Я признал свое поражение. Все что я мог — это вновь откинуться на подушки и уставиться в окно. Она продолжала молчать, ожидая моего ответа. Она прекрасно понимала — рано или поздно мне придется ответить ей.

Я находился в таком состоянии, что мне все было безразлично. Наркотики всегда делают свое дело. Приняв прежнюю позу, я взглянул на нее.

— Что ж, если вам угодно, — однажды, после укола морфия, мне привиделось нечто необыкновенное. Мне виделась эта страна в доисторическое время; тогда-то здесь и была морская пещера — сейчас ее нет, — но море отступило, река изменила свое русло и пещера исчезла, заполнившись илом. Я отыскал место, где должна была находиться пещера; возможно, она и сейчас там, хотя ее и не видно. Не знаю, что подтолкнуло меня искать следы существования пещеры в расселинах скалы; может быть, кто-нибудь назовет это памятью подсознания. Но мне еще более странно, что об этой пещере заговорили вы, ибо я ни одной живой душе не говорил о ней. Вам она тоже снилась? Или эта пещера — исторический факт?

— Нет, она не привиделась мне во сне — я увидела ее в Кристалле.

— Боже правый, — воскликнул я. — К чему мы идем?

— Это я и хотела бы знать, — ответила она.

— Смотрите, — сказал я, — мой организм просто перегружен наркотическими препаратами. Думаю, мне было бы лучше промолчать, чтобы не молоть всякую чушь.

— Вовсе нет, — возразила она. — Вы говорите весьма разумные вещи, хотя я посоветовала бы вам быть поосторожнее с выбором собеседника.

Я засмеялся. Меня не покидало ощущение легкого головокружения от лекарств.

— Вы бы не стали думать, что я говорю разумно, — сказал я, — если бы я рассказал вам весь этот сон — ведь в нем я увидел вас. Если вы поверите этому, то я поверю, что вы — мисс Ле Фэй Морган, или Морган Ле Фэй, или как вам будет угодно.

Она посмотрела на меня, и глаза ее внезапно сверкнули — в точности так, как тогда — когда она заметила, какое впечатление она произвела на меня в первый день своего приезда, сбросив с плеч шубу.

— Я знаю, вы говорите мне правду, — медленно произнесла она, — ибо я заметила, что вы тотчас же узнали меня, едва я открыла свое лицо.

— Да уж, как было вас не узнать, — рассмеялся я.

— Не смейтесь так, — сказала она. — Ваш смех меня раздражает.

— Прошу прощения, — сказал я. — Господи, мы живем в сумасшедшем мире.

— Нет, — возразила она, — не в сумасшедшем, а в мире слабоумных. Просто мы с вами рассуждаем чуть более здраво, чем другие, и нам повезло встретить друг друга. Давайте играть в открытую. Я расскажу вам все, что знаю, а вы расскажете то, что знаете сами.

Это не было тем предложением, которое следовало бы делать агенту по недвижимости, в особенности такому, который учился жизни у Скотти; но я был в полумертвом состоянии и настолько накачан наркотиками, что моя болезнь надоела мне до чертиков, и мне в тот момент было совершенно безразлично: сгорю ли я в сей же момент ясным пламенем, попадет моя душа в узилище ада, или же мне суждена вечная слава. Таковым было мое оправдание, если оно вообще требовалось.

Итак, я рассказал ей обо всем. Было очень трудно рассказывать об этом спокойно; конечно же, я начал не с того конца, но она с помощью терпеливых расспросов смогла сложить целостную картину из пестрых лоскутов моего рассказа.

— Вы пришли к Жрице Моря через общение с Луной, — сказала она, — ибо Луна правит морем. Обе они не есть два разных опыта — напротив, это две составляющих одного целого. А теперь вы заполучили еще и меня. И вы знаете, что я являюсь третьей частью этого опыта, дополняющей предыдущие.

Я осторожно дотронулся до крошечного пятнышка на руке, куда наш лекарь Бирдмор втыкал иглу своего шприца.

— Знаете, я принял очень много наркотиков, — проговорил я. — И мне кажется, что вы — моя галлюцинация.

В ответ она рассмеялась.

— Сейчас я поведаю вам свою часть истории, а судить о ней придется вам.

Глава 7

История, которую мисс Ле Фэй Морган рассказала мне, была действительно до неправдоподобия сенсационной.

Родом она была из семьи гугенотов, переселившихся в Англию из Бретани в период аннулирования Нантского эдикта. Сперва они связывали себя семейными узами с другими французскими беженцами, а позже начали вступать в перекрестные браки с англичанами; и вся их жизнь текла тихо и мирно, пока последний из их рода, ее отец, не женился на уроженке Уэльса, так что две породы кельтов — бретонская и уэльская — взаимно усилили друг друга, породив на свет ее. — Я обречена не только своим именем — я обречена самим рождением, — сказала она [Игра слов — фамилия Fay созвучна шотландскому диалектизму «fey» — обреченный, приговоренный].

Впоследствии отец ее умер и ей пришлось пережить в жизни немало, чтобы прокормить себя: первой ее ступенью наверх стала сцена в провинциальном театре пантомимы.

— Наибольшим моим актерским успехом, — сказала она, — была роль Королевы Демонов в спектакле «Джек и бобовый стебель».

Я поверил ей. Из нее получился бы великолепный Мефистофель женского пола.

Так или иначе, приходилось влачить жалкое существование и поэтому, узнав о возможности получить работу у мисс Морган, она, с помощью их общей кузины, отличавшейся изрядной добросердечностью, устроилась на это место. То были времена, когда общение с духами считалось модным; старая мисс Морган весьма интересовалась этим и однажды, принимая у себя соседей-единомышленников во время устроенного ею сеанса спиритизма, она заставила свою новую компаньонку протянуть руку над столом и стол, доселе лишь едва покачивавшийся, вдруг поднялся на дыбы и станцевал джигу.