Владислав Швед - ТАЙНА КАТЫНИ

• Название: ТАЙНА КАТЫНИ
• Автор: Владислав Швед
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9265-0457-3

Отношения России с Польшей на протяжении столетий складывались непросто. К сожалению, и сейчас в них мало положительного. Не добавляет позитива и шумная история по Катыни. Больше того, складывается впечатление, что определенным силам как в Польше, так и в России не нужна истина в этом вопросе.

Исследование «Тайна Катыни» можно без преувеличения назвать краткой энциклопедией. На основе глубокого анализа архивных документов, свидетельств, касающихся гибели польских военнопленных на советской территории, автор пришел к выводу, что окончательную точку в катынском деле ставить преждевременно. Много здесь неясностей, хотя некоторые выводы объективно можно сделать и теперь.

Книга публициста-политолога В. H. Шведа должна способствовать взаимопониманию между Россией и Польшей, налаживанию дружеских отношений русского и польского народов.

---

Возможно то, что в нарушение всех международных соглашений там на правах заключенных содержались польские военнопленные. К настоящему времени известно немало свидетельских показаний, подтверждающих наличие под Смоленском лагерей НКВД, в которых содержались польские военнопленные.

О существовании Катынского лагеря (именуемого в Сообщении комиссии Н. Бурденко лагерем № 2-ОН) под Смоленском свидетельствует рассказ А. А. Лукина, бывшего начальника связи 136-го отдельного конвойного батальона конвойных войск НКВД СССР журналисту В. Абаринову. А. Лукин уверенно заявил, что в 1941 г. 136-й батальон охранял «три лагеря: Юхнов, Козельск и Катынь. Это я знаю» . Лукин, несмотря на давление Абаринова, всякий раз уверенно утверждал, что лагерь в Катыни существовал.

А. Лукин также рассказал, как проводилась в июле 1941 г. «операция по вывозу польского населения» Катынского лагеря. «Вопрос был очень сложный: надо эвакуировать, а немецкие самолеты над шоссейной дорогой летают на высоте 10-15 метров, все дороги загромождены беженцами, и не только шоссе, а и проселки. Очень трудно было, а машин было очень мало. Мы пользовались теми машинами, которые останавливали, высаживали беженцев, отнимали машины и в эти машины грузили польское население из лагеря Катынь» (Абаринов. Катынский лабиринт. Глава 2.).

В этой связи трактовка известного приказа по 252 полку конвойных войск от 10 июля 1941 г. как распоряжение отконвоировать заключенных Смоленской тюрьмы в Катынский лес (23 км на запад) на расстрел, не выдерживает критики (Катынь. Расстрел. С. 349).

Немцы в те дни были на расстоянии одного-двух танковых бросков от Смоленска. Всем уже было известно их умение прорывать советскую оборону и создавать «котлы окружения». Помимо этого немцы выбросили в окрестности Смоленска десанты. Дорога Минск-Смоленск была забита беженцами и отступающими. И вдруг навстречу им и наступающим немцам направляется пешим порядком колонна заключенных Смоленской тюрьмы численностью не менее 600 человек (судя по количеству конвоя - 43 человека). Реально ли это? В Львовском лагере подобная ситуация закончилась расстрелом польских военнопленных прямо во дворе тюрьмы.

О том, что конвойные из 136 отдельного конвойного батальона 252 полка должны были 10 июля 1941 г. конвоировать в тыл польских военнопленных, а точнее заключенных, из Катынского лагеря (№ 2-ОН) свидетельствует уже упоминаемый А. А. Лукин.

Рассказ А. Лукина журналисту В. Абаринову 2 мая 1990 г. фиксировала на видеокамеру группа редактора польского телевидения Анджея Минко. Но польская сторона принципиально избегает любых упоминаний о Лукине. И не только о нем. Все, что противоречит польской версии, в Польше находится под негласным запретом.

Польские профессора, проводившие в 1988 г. научно-историческую экспертизу выводов комиссии Бурденко, на основе «тщательного анализа линии перемещения фронта и обстоятельств взятия Смоленска» , будучи в Варшаве, установили, что версия о невозможности эвакуации лагерей с польскими военнопленными является «абсолютно неправдоподобной» (Катынский синдром. С. 479).

Удивительный вывод, если учесть, что даже российские историки и ветераны, непосредственные участники военных событий, по многим эпизодам войны, особенно начального периода, не могут выработать единое мнение. Великая Отечественная война отличалась большим количеством «неправдоподобных» эпизодов. Кто мог предполагать, что вермахт через две с половиной недели после начала военных действий окажется под Смоленском?

Срыв эвакуации лагерей особого назначения произошел по распространенной причине советских времен, усугубленной войной. Вяземлаг со 2 июля 1941 г., согласно приказу НКВД СССР № 00849 от 2 июля 1941 г., перешел в подчинение от Главного управления лагерей железнодорожного строительства (ГУЛЖДС) к Главному управлению аэродромного строительства (ГУАС). В неразберихе первых дней войны Вяземлаг элементарно «потерялся» между двумя ведомствами.

Эвакуацию всех трех лагерей не удалось осуществить не только из-за стремительного прорыва немцев к Смоленску, но и из-за организационной чехарды - никто не хотел брать на себя ответственность за эвакуацию заключенных без приказа свыше. Ко всему этому добавилось и противодействие польских заключенных, которые использовали любую возможность для неповиновения лагерной администрации или для побега.

Бывший курсант Смоленского стрелково-пулеметного училища, ныне полковник в отставке Илья Иванович Кривой в своем заявлении в Главную военную прокуратуру РФ от 24 октября 2004 г. подробно описал факты встречи им под Смоленском летом 1940 г. и в начале лета 1941 г. подконвойных военнопленных польских офицеров и польских рядовых солдат.

Москвич Ксенофонт Агапов, бывший спектрометрист металлургического завода № 95 в Кунцеве, сообщил о том, что с 31 октября по 26 ноября 1941 г. он ехал из Москвы до г. Верхняя Салда Свердловской области в одном эвакуационном эшелоне вместе с примерно 80 пленными польскими офицерами, сумевшими уйти из лагеря под Смоленском.

Ветеран войны М. Задорожный, бывший разведчик 467-го корпусного артиллерийского полка написал письмо в газету «Рабочий путь» (Смоленск), в котором сообщил, что в августе 1941 г., во время выхода 467-го артиллерийского полка из окружения недалеко от Смоленска, в расположение его подразделения прибежал солдат в форме погранвойск НКВД и сообщил, что «… Немцы ворвались в расположение лагеря военнопленных поляков, охрану перестреляли и расстреливают поляков. А этому солдату удалось убежать» (Рабочий путь № 7 (20189). 9 января 1990).

В № 4 «ВИЖ» за 1991 г. было опубликовано интервью с бывшим командиром взвода 1-го автомобильного полка Войска Польского Борисом Тартаковским, который утверждал, что лично общался с пятью бывшими узниками Катынского лагеря (№ 2-ОН), трое из которых служили под его командованием. По их рассказам, в июле 1941 г., в момент захвата лагеря немцами, им удалось бежать из лагеря, а двое других ушли с советской охраной на восток.

Б. П. Тартаковский в своем письме в «Комсомольскую правду» сообщил еще один удивительный факт. Когда воинская часть Тартаковского была расквартирована в городе Гродзиск-Мазовецки, хозяйка его квартиры показывала ему письмо от мужа из Катынского лагеря, датированное сентябрем 1941 года(Шуткевич. Коме, правда. 19. 04. 1990).

В номере 7-м «ВИЖ» за 1991 г. изложено свидетельство Ромуальда Святека, польского эмигранта из Лондона, автора книги «Катынекий лес» (the katyn forest. panda press, london, 1988), сидевшего в 1950 г. в воркутинском, а потом в норильском лагере. В заключении он встречал немецких и польских военнопленных, которые утверждали, что лагеря с польскими военнопленными под Смоленском существовали и после оккупации этих территорий гитлеровцами. Куда исчезли офицеры из этих лагерей?

В архиве внешней политики РФ хранится заявление гражданина Польши Вацлава Пыха, жителя г. Люблина, в Центральный Комитет ПОРП, от 5 февраля 1953 г. Поскольку В. Пых называет себя «очевидцем убийства польских офицеров, которое совершили немецкие фашисты в Катыни… И готов дать исчерпывающие показания» , заявление было переслано в Министерство иностранных дел СССР (Архив внешней политики РФ, ф. 07, оп. 30а, пор. 13,папка 20, л. Л. 48-80).

В заявлении В. Пых сообщал, что в 1939-1941 гг., будучи в советском плену, он активно сотрудничал с органами НКВД в советских лагерях для военнопленных. После начала Великой Отечественной войны он вместе с другими польскими пленными был эвакуирован в Старобельский лагерь, а оттуда командирован НКВД в лагеря с польскими офицерами под Смоленск с целью оказания помощи в организации в их эвакуации. Пых попал в лагерь № 2 особого назначения за несколько часов до его захвата немцами.

По его словам, в тот момент в лагере все было готово к эвакуации, но польские офицеры эвакуироваться не собирались, «лежали в бараках на кроватях» и фактически саботировали отъезд. Попытки В. Пыха убедить их начать эвакуацию ни к чему не привели. Более того, некоторые офицеры стали угрожать ему физической расправой.

Пых был захвачен немцами в лагере и, по его словам, позднее его пытались расстрелять в Козьих Горах. Однако, как он пишет, стрелявший в него немец был сильно пьян и поэтому лишь тяжело ранил его. Через некоторое время В. Пых пришел в сознание и выбрался из могилы. Потом он сумел связаться с партизанами и переправился на контролируемую советскими войсками территорию. После лечения в госпитале В. Пых в конце 1941 г. вступил в армию Андерса, которая в 1944 г. через Иран, Палестину и Египет прибыла в Италию, на базу в г. Сан-Базилье.

В. Пых также сообщал, что попытка «беженца из Катыни» Роланда Мерского дать англичанам правдивые показания о Катыни закончилась трагически. Он был убит польскими контрразведчиками. Пых от смерти спасся чудом.