Дороти Кэннелл - Свистопляска с Харриет

• Название: Свистопляска с Харриет
• Автор: Дороти Кэннелл
• Издательство: Фантом-Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-86471-232-9

На сей раз Элли Хаскелл, неутомимую сыщицу из Мерлин-корта, ждёт нелёгкое испытание. Нежданно-негаданно на голову свалился любимый родитель, которого она не видела много лет. Да не один, а в компании своей прекрасной возлюбленной – несравненной Харриет. Правда, дама эта, точнее её прах, покоится в уродливом глиняном горшке, с которым старина Морли не расстаётся ни на минуту.

А следом за папашей в Мерлин-корт слетаются подозрительные личности всех мастей. И всем им нужна Харриет. Или сосуд, в котором она обитает…

И закружились над Мерлин-кортом новые тайны. Элли нужно всюду поспеть: и любимого папочку утешить, и проследить, чтобы тётушка-клептоманка не обчистила до, и, конечно же, выяснить, кто такая на самом деле эта таинственная Харриет и что хранится в уродливом горшке. И что за люди шныряют вокруг её уютного дома, так и норовя проникнуть внутрь.

---

Даже в мыслях не держа, что папы в кровати нет, я шагнула к двери, одним глазком заглянула в щелку и онемела. Одеяло было откинуто, одежда, висевшая на стуле, исчезла. Так же как и туфли, стоявшие рядом с кроватью. Какая-то сила потянула меня к окну. И зачем только понадобилось селить его в комнате с чудесным видом?! А также с чудесным обрывом, который начинается сразу за подоконником… Может, шум прибоя позвал его во сне? Или нежный, манящий голос призвал утопить свои печали раз и навсегда?..

Дрожащей рукой я отдёрнула шторы. Луна сидела на ветвях старого дерева, словно разжиревшая ночная птица. А на дорожке стоял мой бедный отец.

Не помню, как я преодолела лестницу и выскочила за дверь, но уже через минуту, ухватив папу за руку, я волокла его куда-то в темноту. Опомнившись, я замедлила шаг. В воздухе стояла промозглая сырость, но я не ощущала холод. Чувство невыразимого облегчения согревало получше, чем одеяло или свитер.

– Я проснулся и больше не смог заснуть, Жизель.

– Понимаю, папа.

Может, предложить ему вернуться в дом и выпить чего-нибудь горячего?

– Вот я и вышел на улицу поговорить с твоей матерью…

– Поговорил?

– Многие годы я часто так делал. Выходил на прогулку и представлял себе, как она идёт рядом, взяв меня под руку, так же, как ты сейчас. Я не часто говорил о ней. Поначалу это было слишком больно, а потом я обнаружил, что предпочитаю не делить её с другими. Конечно, это эгоистично с моей стороны, но я всегда был человеком, который в первую очередь думает о себе. Вспомни, как я поступил с тобой, скрывшись из дома, когда тебе было всего семнадцать.

– В отличие от многих других родителей ты не хотел, чтобы я шла вместе с тобой по трясине отчаяния.

– Можно и так на это взглянуть.

Папа немного приободрился.

– На прошлое всегда надо смотреть сквозь розовые очки.

Мы дошли до домика Фредди и повернули назад.

– Кто тебе это сказал, Жизель?

– Ты. Много раз говорил, когда я была маленькой.

– Я был молодым глупцом. – Папино лицо, освещённое призрачным сиянием луны, выражало безмерную скорбь. – А теперь стал старым глупцом. Как мог я так слепо и так болезненно любить Харриет?

– Ты увидел в ней что-то хорошее. Что-то такое, что не сумели уничтожить ни Фелькели, ни преступная жизнь. Так сказала бы моя мама.

Он жалобно посмотрел на меня:

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я тоже часто с ней разговариваю.

Я потянулась к отцу и поцеловала в щёку. А когда мы свернули на дорожку к дому, нас встретил ласковый свет, струившийся из кухонного окна. Фрау Грундман занимала свою бессонницу тем, что готовила на завтрак блюдо по рецепту Бена из его ещё не написанной книги.

Очутившись в постели, я закрыла глаза с надеждой, что все привидения, забредшие в наш сад, тоже угомонились и с лёгким сердцем отправились спать.

Глава двадцать пятая

Вечером следующего дня в церкви Святого Ансельма яблоку негде было упасть. В вечерней службе в память о недавней жертве автомобильной катастрофы пожелал участвовать почти весь приход.

Обитатели Мерлин-корта прибыли за каких-то две минуты до назначенного времени и вынуждены были приткнуться кто куда смог. Папа, которому требовалось как минимум два места, несколько раз прошёлся взад и вперёд по проходу, прежде чем углядел свободный кусочек скамейки. Громовым голосом, от которого задрожали стропила, он объявил, что это никуда не годится, когда человек впервые за двадцать лет заходит в церковь и не может найти, где бы пристроиться. И я вовсе не съёжилась от смущения, нет, напротив, я была горда за папу. Ведь у него были все основания полагать, что женщина, погибшая в катастрофе, – не кто иная, как его возлюбленная, но вместо того, чтобы предаваться отчаянию, он покрикивает на окружающих.

Но вот наконец публика расселась, и тут же все головы дружно повернулись в сторону дверей. Каталку леди Гризуолд толкала по проходу улыбчивая Сара, внучка старика Нэда. Девушка так и лучилась здоровьем и нахальством. Впрочем, куда уж нахальнее, чем появиться в церкви её светлости?! Если, конечно, это она убила Харриет…

Полночи я лежала без сна, в третий или четвёртый раз перебирая все обстоятельства загадочной истории. Неужели эта красивая женщина позапрошлой ночью выскользнула за ворота Старого Аббатства, чтобы перехватить Харриет, прежде чем та вручит урну сэру Касперу? И как её светлость повредила ногу: во время борьбы с Харриет на дороге или когда сталкивала машину с обрыва? И что она сделала с Харриет? Треснула её камнем по голове?.. И почему леди Гризуолд прибыла в инвалидной коляске, а не на костылях? Не играет ли она на публику, чтобы вызвать сочувствие?

На время мысленно отодвинув её светлость в сторонку, я рассмотрела остальных подозреваемых. Кто же убийца?!

Ночью меня даже посетила безумная мысль, уж не замешана ли в деле смешливая Сара… А что? Порхает себе по дому с метёлкой для пыли, хихикает да мотает на ус, что к чему. А потом – раз, и сообщила своей закадычной подружке Рут о грядущем прибытии мощей. И дурнушка Рут, испугавшись, что эпоха святого Этельворта вот-вот завершится, а её отправят трудиться секретаршей, решила принять меры. Вскочила на велосипед и рванула к обрыву подстерегать курьера со святыми мощами. Когда же Харриет остановилась, девушка невинным голоском объяснила, что, мол, прогуливала собаку, да та взяла и сбежала… Но даже в три часа ночи подобная гипотеза показалась мне несколько натянутой.

Кто имел самый серьёзный мотив противиться возвращению снятых мощей, так это мисс Финчпек. Эта унылая особа вряд ли мечтает, чтобы в Старом Аббатстве завёлся наследник. Я, конечно, сознавала, что Тимотия вполне могла намеренно продекламировать вчерашний зловещий монолог, дабы ввести нас с Нэдом в заблуждение. Возможно, мисс Финчпек понадеялась, что если услышат, как она обвиняет кого-то в убийстве, то её тут же вычеркнут из списка подозреваемых. Вот только как быть с впечатлением, которое на меня произвела сестра сэра Каспера? Ведь наверняка долг перед семьёй для неё превыше всего. И какую бы неприязнь или даже ненависть мисс Финчпек ни испытывала к нынешней леди Гризуолд, она не станет тревожить покой своих высокочтимых предков.

Оставался ещё мистер Джарроу. Этот человек с неестественно огромными усами мог замыслить похищение урны, после того как понял, что это на самом деле рака, за которую можно выручить неплохие деньги. Хотя, возможно, он действовал из любви к леди Гризуолд…

Я пошевелила онемевшей ногой и переключилась на мистера Эмблфорта. Викарий питал почти маниакальное пристрастие к святому Этельворту. На его столе лежало письмо от отца Бергдоффа. Возможно, они много лет вели переписку по поводу святого, и не исключено, что даже стали друзьями. А если так, то немецкий священник наверняка сообщил английскому собрату об исчезновении раки с мощами.

Последним, хотя, разумеется, отнюдь не самым маловероятным подозреваемым в моём списке числился безликий мистер Прайс. Может, несмотря на все усилия отца Бергдоффа, весть о краже раки всё-таки просочилась в криминальную среду? Кто такой мистер Прайс? Вор-профессионал? Или наёмный киллер? И не убил ли он Харриет, чтобы наконец добраться до бесценной раки?

В чувство меня привели звуки органа. Я встряхнулась и обнаружила, что один из подозреваемых, мистер Эмблфорт, неторопливо вышагивает к кафедре. Викарий занял своё место и заговорил:

– Дорогие друзья…

Его седые волосы стояли дыбом, а взгляд, после некоторых колебаний, остановился, словно муха, которую уже неоднократно прихлопывали, на черноволосой голове её светлости.

– Дорогие друзья… Сегодня я стою перед вами, смиренно склоняясь перед тем уважением, которое мне оказали этой щедрой наградой. Я бесконечно тронут вашим великодушным признанием моих усилий, направленных на возрождение интереса к святому Этельворту. Я знаю, что есть множество более достойных соискателей, которым вы могли бы оказать эту честь. И тем не менее я горд за то, что стало делом моей жизни и доставило мне неописуемое удовольствие. Однако я сознаю, что временами пренебрегал своими обязанностями – перед своей женой Кэтлин и перед прихожанами. И сегодня я принял решение уйти с поста летописца земного существования святого Этельворта и сосредоточиться на обязанностях мужа и священнослужителя. Аминь. – Мистер Эмблфорт проворно соскочил с кафедры и чуть ли не вприпрыжку умчался прочь.

На том поминальная служба по жертве автокатастрофы завершилась. Недоумённо переглядываясь, прихожане потянулись к выходу. В полудюжине голов впереди меня маячил Фредди, рядышком весело подпрыгивали светлые кудряшки – тётя Лулу тоже почтила церковь своим присутствием. А вот и Бен, его точеный профиль мелькнул сбоку. С другой стороны я углядела фрау Грундман, за которой плёлся папа. А где Рокси? Что с ней? Уж она-то никогда не пропускала воскресных проповедей, а сегодняшний день особенный… Может, наша доблестная миссис Мэллой слегла с приступом сценического мандража? Не стоит ли выслать за Рокси «скорую помощь», чтобы доставить её к церковному залу, где через полчаса должна начаться репетиция?..