Ал Райвизхем - Терминатор – 3 (с половиной)

• Название: Терминатор – 3 (с половиной)
• Автор: Ал Райвизхем
• Жанр: Прочий юмор

---

Именно с этим ужасом и столкнулся уже известный нам старичок, вынырнувший из соседнего подъезда с новой баночкой серной кислоты в руках. Увиденное настолько поразило его, что он тут же откинул свои сандалии и покатился по ступенькам. Терминатор немедленно подошел к нему и с наслаждением садиста вылил баночку на голову уже мертвого старика. Отомстив телу вредного старичка, Т1000(б) принялся снимать со старика одежду, желая замаскироваться получше.

А в это время, Джон Коннор на грузовике принялся объезжать всех своих приятелей. У одних он требовал старые долги, у других занимал денег, обещая тысячу и более процентов годовых.

- Мама! - закричал он, вбегая в свое жилище, не разваливающееся только потому, что все стены от пола до потолка были заклеены всевозможными афишами с изображениями обнаженных девиц. - Надо линять! Приехал еще один «дядя» Сэм из будущего!

- Ах! - вскричала его мать, выталкивая в окно неизвестного мужчину, который прятался за занавесками.

- Я тебе говорил, что надо было оставить раненого терминатора в живых, а ты все «большие деньги за лом, большие деньги за лом».

- Сынок, у каждого бывают свои ошибки, - после некоторого душевного колебания, означавшего попытку зачатков совести упрекнуть ее за то, что она отнеслась к железному спасителю своего сына, как к куче цветных металлов, Сара Коннор выбросила в окно тяжелый утюг. Тяжелый инструмент времен начала века, которым пользовалась семья Конноров, угодил прямо в лоб неизвестному мужику, попытавшемуся с проклятиями влезть обратно в окно.

- И - и - и - и, - сказал мужик и сполз на пыльный, никем не убранный тротуар за окном.

Джон покачал головой. По его мнению, половина обитателей их трущобного квартала не заслуживали и кончика ногтей его матери, а вторая половина вообще ничего не заслуживала, кроме естественно, презрения и девяти граммов свинца.

- И что ты только находишь в таких ублюдках, как этот хмырь за окном? - укоризненно спросил Джон у своей матери.

- Как что, кошельки и кредитные карточки, конечно, - ответила та, связывая свои непокорные волосы в пучок. - Ты вообще-то иди отсюда, в этой дыре нас никто никогда не найдет, даже твой страшный терминатор, про которого ты почему-то вспоминаешь только тогда, когда тебе от меня нужны деньги.

- Как знаешь, мама, я тебе предупредил, - хмыкнул Джон, открывая железный ящик с оружием. Спустя три минуты, вооружившись, как агрессор, собирающийся напасть на беззащитную, и оттого вдвойне опасную страну, уже порядком подросший Джон Коннор вышел из дома. Сзади за ним волочился старинный пулемет «максим», купленный по случаю на дешевой распродаже. На спине в школьном рюкзачке покоилась небольшая базука, плюющаяся лимонками, а на груди висел обрез АК-47 без приклада. На бронежилете, искусно выполненном в виде майки с гадким утенком., красовалась душераздирающая надпись «Ваша слово, товарисч Штык». На боку болтался сам штык, иззубренный и заржавевший до такой степени, что любой врач, дезинфицирующий инструменты перед операцией, пришел бы в ужас.

- Эй, Коннор, ты куда собрался, - визгливый голос старой леди, жившей над Коннорами, и следившей за всем, что творилось в округе с помощью бинокля, заставил Джона вздрогнуть. - Опять магазин пошел грабить, мразь такая! Я все вижу, высоко сижу, далеко гляжу.

- Ну, все, старая курва, - подумал Джон, швыряя в окно парочку гранат.

- Хрен тебе, - подумала старая курва, натягивая каску и противогаз.

Раздался взрыв, разнесший полстены дома. Старая леди в противогазе и каске, сидевшая на чугунном кресле - качалке (пока его тащишь, накачиваешься), в изумлении узрилась на расстилавшееся перед ней облако пыли из красного кирпича, поднявшееся над гранатотворным курганом, похоронившем под собой безвестного ухажера Сары Коннор. Ее косматые патлы, торчащие из-под противогаза и каски, делали ее похожей на ведьму, надевшую противогаз и каску.

У Джона при взгляде на нее проснулась жалость.

- Жалко времени нет, - подумал Джон Коннор, шагая навстречу приключениям. - Да и патроны тоже жалко.

Он ловко обогнул магазинчик старого китайца Ху Йа Мона, в котором вчера набрал товаров в кредит, и смело направился к штрафной автостоянке, являющейся местной достопримечательностью. Таковой ее сделали планировщики города, проведя всего лишь одну дорогу до свалки, вокруг которой и принялись возводиться дома, а сама свалка стала автостоянкой, да и то, дорога была с односторонним движением. Благодаря этому, отсюда никто не мог никогда вывезти свою машину, а местные жители, быстро смекнувшие, что к чему, разбирали их на части и продавали под видом автомобильных конструкторов.

Но Джона подобные запреты не останавливали. Он уселся за руль пригнанного недавно «Порше» и, бросив гранату в охранника стоянки, не хотевшего открывать ворота, направился в город по дороге с односторонним встречным движением.

Из этого района, дружно прозванного обитателями гадюшником, так давно никто не пытался вырваться по дороге, пусть даже и с нарушением правил дорожного движения, что патрульные, не поверили своим глазам, когда сверкающий красный «Порш» промчался мимо них, обдав их водой из грязной лужи.

- Ах, зараза, чтоб его! - вскричал полицейский, выронив свой бутерброд в грязную лужу. - За ним!

- Но Джим, а как же наш завтрак? - спросил его второй патрульный.

- Засунь его себе в ..., - порекомендовал ему Джим, продемонстрировав удивительные познания в человеческой анатомии, а именно взаимосвязи между началом мозговой извилины и концом прямой кишки напарника.

Тот, выслушав эту фразу, с отвращением выбросил гамбургер в ту же лужу и уселся за руль патрульной машины. Натужно взревев как старый унитаз, патрульная машина тронулась с места вслед Джону Коннору.

- Внимание всем постам! - принялся бубнить напарник Джима в полицейскую рацию. Говорит сержант Полищук, немедленно задержать красный «Порше», нарушивший правила дорожного движения и двадцать шестую поправку к Конституции о праве полицейских на обед. Судя по всему, богатая нажравшаяся сволочь вконец охренела!

- Ты не в России Полищук, мать твою, - отозвалась рация, тут постов нету, тут мобильные пункты задержания капиталистических нарушителей!

- Заткнись, Кац, выполняй свою работу, - отозвался Полищук. - Если б не я, ты бы сейчас лес валил в Сибире.

- Если б не я, ты бы валил лес вместе со мной, - сообщил неведомый Кац.

- А ну заткнуться, мать вашу! - вмешался в разговор Джим. - Я вам устрою эммиграционные разборки! Завтра же добьюсь у капитана, чтобы вас послали патрулировать в Гарлем.

- А ты мне не указывай, империалистическая свинья, - заявил сержант Полищук и разрядил в своего напарника револьвер. - Товарищ Кац, мне пришлось ухайдокать Паркинсона, он мог разрушить нашу явочную связь.

- Идиот! - возмутился тот. - Ты уже в третий раз пристреливаешь своего очередного напарника, это вызовет подозрения!

- Если я пойду патрулировать в Гарлеме, где ошивается русская мафия, меня сразу все узнают, и разоблачат. И тогда, товарищ Кац, Вы первый пойдете на электрический стул с тефлоновым покрытием.

- Ублюдок, черносотенец хренов, пидарас недобитый, - понеслась ругань из рации. - В последний раз покрываю твою задницу, еще кого-нибудь грохнешь, я тебя собственными руками растефлоню!

- Служу Советскому Союзу, тьфу черт, ридной Украйни! - вытянулся перед рацией Полищук. - Я вашу доброту, товарищ, вовек не забуду!

- Идиот! Мы работаем на Израиль! - донеслось из рации.

- Что? - взревел Полищук. - Я что, на жидов работаю?

- А ты что, не знал? - искренне удивился неведомый Кац. - Ах, да, я же забыл тебе сказать, извини. И не надо так орать, мне и без этого прекрасно слышно.

- Ах вы члены обрезанные! - продолжал бушевать Полищук. - Я можно сказать родину продал из-за таких, как вы! Да я лучше на арабов пойду работать! - заявил он и, грохнув ненавистную рацию об обшарпанную стену дома, выкинул тело своего напарника в ближайший мусорный бак, после чего направился на машине в сторону посольства Ливана.

Оставим же нехорошего Полищука продавать очередную родину очередной будущей родине и вновь вернемся к Джону Коннору.

- Ух ты! Фанта! Веселая компания! - воскликнул Джон, сбивая кучку подростков, несущих охуенных размеров надувной диван с бутылками внутри. - Вливайся! - радостно крикнул он под аккомпанемент стонов и хрипов. Гордость рекламного трюка, надувной диван отлетел метров на двадцать и обрушился на миссионера, который что-то проповедовал, вздымая руки к небу.

- И если мы послужим нашим детям примером, - хриплым голосом вещал проповедник, - то они немедленно исправятся и прекратят бить старушек бейсбольными битами по голове, - с энтузиазмом кричал он, пока не увидел «чудо». Вид огромного спального инструмента, летящего прямо на него с угрожающей скоростью, настолько потряс проповедующего, что на его белоснежных штанах немедленно появилось расползающееся мокро-желтое пятно. Когда же диван отлетел от вытянутой в отчаянии руки проповедника на несколько метров, ничуть не повредив моче- (а может и слово-) недержанцу, то он в гневе, принялся ругаться так, что вся толпа немедленно пробудившись ото сна тут же начала бить его. Особо свирепствовала толпа подростков, немедленно выудившая вышеозначенные бейсбольные биты.