Семен Альтов - Из книги «Карусель»

• Название: Из книги «Карусель»
• Автор: Семен Альтов
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1989

---

Гора садится на краешек стула.

— Фу, какая ты большая! — Магомет вылезает из-за стола и, улыбаясь, идет к горе. Остановившись у подножья, он задирает голову и говорит:

— Эй, как меня слышишь?! Самочувствие ничего?!

— Спасибо, ничего, — смущается гора и встает.

— Сиди, сиди! Жалоб нет? Склоны, расщелины все в порядке? Снега зимой, солнца летом достаточно? Циклоны не беспокоят?

— Спасибо, — отвечает гора, — большое спасибо! — и снова встает.

— Да сиди ты, сиди! — Магомет смеется. — Значит, все хорошо. Жалоб нет… А я страшно рад тебя видеть, честное слово! Эй, меня отсюда слышишь нормально?

Гора смущенно кивает и смотрит вниз, на Магомета.

— Фу, какая большая стала! А я тебя вот такой помню, — Магомет машет рукой в сторону окна, на горную гряду. — Ну, ладно. Я зачем тебя вызывал? Не знаешь?!

А чего пришла?! Ух, шутница! — Магомет грозит горе пальцем.

— Я правда не знаю! — пугается гора.

— «Не знаю, не знаю!» — передразнивает ее Магомет. — Такая здоровая, а не знаешь! Нехорошо получается!

Гора краснеет.

— Ну, ладно. Ничего страшного. Вспомню, вызову. А то сама заходи. Просто так!

Без этих официальностей. Посидим, поболтаем. Ну, топай, а то у меня дела. — Магомет хлопает гору по хребту. — Да! Постарайся вспомнить, зачем я тебя вызывал! Не ставь меня в дурацкое положение. Раз вызывал, значит, я что-то имел в виду! Подумай на досуге, что именно?!

Гора бочком выходит.

Магомет садится за стол и долго смотрит на горную гряду за окном:

— Как я от всего этого устал! Их вон сколько, а я один! Хорошо еще, горы сознательные — сами идут к Магомету! А то пришлось бы Магомету идти к горе!

Представляю, как нелепо бы это выглядело!

Магомет вздыхает и зачеркивает в календаре: «13.00 — вызвать гору».

Черта

Поперек всей улицы по асфальту тянулась белая черта. Наверно, дети провели ее мелом. Около черты остановился мужчина в синей фланелевой рубахе с закатанными рукавами, изнутри материя была красной, так что казалось, будто на рукаве красная повязка. Стоя у белой черты, мужчина с повязкой закурил.

Прохожий, увидев у белой черты мужчину с повязкой, остановился и спросил:

— Можно пройти?

— Куда?

— Ну туда… за черту.

— А если я скажу «нельзя», не пойдете?

— Если черта и при ней человек с повязкой?! Дураков нет! Я подожду.

— Чего подождете?

— Когда разрешат проход. Вы только ответьте: а почему, собственно, стало нельзя?

Мужчина с повязкой хмыкнул, сплюнул и сказал:

— Ну раз черта, наверно, не просто так! Хотя, если у вас есть разрешение…

— Какое разрешение?

— На проход через белую черту.

— У меня только пропуск в погранзону. Пожалуйста.

— При чем здесь погранзона? Это белая черта! Русским языком нарисована!

— Простите!..

Собралась толпа.

— Что там такое?

— Да опять черту провели, никого не пускают!

— Если никого, зачем черта? Обычно черта, чтобы одних пускать, а других не пускать!

— Куда лезете? Ишь какой прыткий: на свадьбу к сыну он прилетел из Ташкента!

Пропуск есть? Ну так и стойте за дамой в зеленом, не лезьте без очереди!

— До чего народ неблагодарный! И то для них, и это, и движение перекрыто — все не нравится! Говорят, там бомбу нашли!

— Да бросьте вы, бомбу! Я за чертой живу вчетвером в одиннадцатиметровой, десять лет искал бомбу — нет ничего!

— Слышали? Говорят, вчера одного арестовали. Хотел ночью под чертой проскочить! Но с вертолета засекли у финской границы!

— Позвольте пройти! У меня там жена, в конце концов!

— Где?

— За чертой, дом сорок два, второй этаж, занавески голубые.

— Вот несчастье-то! Как вас угораздило оставить там жену! И молодая была?

— Не валяйте дурака! Я поставил ей банки, через минуту надо снимать, а то втянет целиком, она и так крохотная!

— Сегодня свиданий нет. Говорят, завтра с двух до трех. Только с ближайшими родственниками. Жена ваша родственница? …Мужчина с рукавом, закатанным в повязку, докурил, бросил окурок и ушел.

Люди продолжали толпиться у белой черты.

Подошел милиционер с погонами лейтенанта:

— Почему скапливаемость, товарищи?

— Да вот черту провели среди бела дня!

— А какая организация проводила черту?

— В том-то и дело, что неизвестно! Вчера видели пограничников с девушкой.

Может, границу переносят поближе к нам?

— Минуточку, товарищи! Разберемся! — сказал лейтенант и исчез.

На следующий день он вернулся с погонами капитана. Люди бросились к нему:

— Ну как наши дела?!

— Могу вас обрадовать, — сказал капитан. — Все в порядке. Ваш вопрос включен в повестку дня!

— Ну, а я что вам говорил?! — обрадовался мужчина в берете. — Ой, чьи-то головы полетят…

На следующий день, к обеду, подъехала черная «Волга», вышел мужчина, походил, посмотрел и сказал:

— До каких пор это будет продолжаться! Третий день люди стоят на улице — и ни тентов от солнца, ни трехразового питания! Не волнуйтесь, товарищи, будет и на вашей улице праздник!

Уже к вечеру приехала бригада артистов и совершенно бесплатно дала отличный концерт.

Вроде бы какой-то мужик ночью проводил сквозь черту за червонец. На него донесли. Мужика забрали за нетрудовые доходы. Порядок был восстановлен.

Как-то днем приехала специальная комиссия. Черту сфотографировали, замерили, взяли пробу грунта и со всем этим уехали в Москву.

Когда на небе собрались тучи, никто ничего не сказал вслух, но подумали все об одном: «Вдруг дождь смоет чертову черту!» Но когда после дождя выглянуло солнце, в отдельных местах черта проступила. Конечно, в образовавшиеся проходы можно было пробраться, но иди потом доказывай, — мол, были разрывы черты!

Скажут: «А что вам помешало ее мысленно продолжить?» Тут как-то проснулись, глаза протерли — а черты нет! Как корова языком!

Асфальт ковыряли, царапали — нету! Кто стер? С чьего разрешения?

Один парень сдуру заорал: «Товарищи, айда, пока снова не выступила!» Его за руку: «Какая айда? Нам доверяют! Стерли границы, преграды, потому что это унизительно! Не те времена! Никаких запретов сверху. Все решаем сами на местах.

Каждый должен сказать себе сам «нельзя»! Ну, что, рванем, как бараны? Или, как люди, будем стоять на своем?

Тут дружинники подошли.

— Граждане! Разойдитесь! Из-за вас ни пройти, ни проехать!

Толпа зашумела:

— Не имеете права разгонять! Не те времена! Руки уберите! Можем стоять где хотим, сколько хотим! Свобода стояния!

— Так у вас тут что, демонстрация?

— А может, и демонстрация! Имеем право!

— А что демонстрируете, если не секрет?

— Что хотим, то и демонстрируем! Мы долго терпели. Хватит!

Кто-то заорал:

— Ну вас к черту! У жены на балконе вторую неделю мужик в трусах курит! Не дай бог, дом подожжет!

— Стойте, юноша! — захрипел пенсионер с палочкой. — Я ходил на Колчака, на Деникина! Послушайте старика, не лезьте на рожон! Вот будет сигнал зеленой ракеты, — рванем! И нас никто не остановит!

Коробочка

Действительно, жизнь полосата, как зебра. Да еще истинный цвет полосы — черный был или белый — проступает не сразу, а какое-то время спустя.

Сергей Михайлович Песочихин вел отсчет с того дня, когда Вика Глебушкина, женщина незамужняя, если честно, «без стыда, без совести», опять явилась на работу для того, чтоб похвастаться. В этот раз давала отнюхивать французских духов с манящим названием «Тайна какой-то мадам». В золоченой коробочке лежал нагишом стройный флакон фиолетового стекла. Сослуживцы растопыривали ноздри, стараясь унюхать побольше, выдохнуть поменьше, Женщины при этом вздыхали так, что было ясно: «С такими духами полюбит любой, а без них кому ты нужна…» Мужчины пожимали плечами, хотя запах был недурной. Митюков долго мучился:

«Где-то я это нюхал, но где?» — и вдруг вспомнил:

— «Изабелла»! Помните, портвейн молдавский красного винограда? Вылитая «Изабелла»! Точь-в-точь запашок!

— Дурак алкоголический! — обиделась Вика и, хлопнув дверью, пошла хвастаться «Изабеллой» по этажам. Целый день ее не было. Коробочка осталась лежать на столе. Песочихин уперся в нее глазами с такой лютой жадностью, что коробочка дергалась.

Неужели он никогда не сможет подарить жене такие духи?! Черт побери! До чего унизительно сознавать — и это не для тебя, и мимо того проходи и не нюхай! А ведь так хочется! Вдруг бы духи освежили супружеские отношения, которые с годами потеряли былую прелесть и превратились в дурную привычку…

Целый день Песочихин изводил себя подобными едкими мыслями, а за пять минут до конца рабочего дня вдруг хапнул коробочку из-под духов и скоренько вышел.

«Тьфу, глупость какая! — думал он, втиснувшись в потный автобус. — Как мальчишка! Совсем опупел! Коробка-то зачем?» В лифте Сергей Михайлович открыл коробочку и пошатнулся. На атласной подушке разлегся изящный флакон!