Элизабет Гейдж - Табу

• Название: Табу
• Автор: Элизабет Гейдж
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-117-0

Остросюжетный роман знакомит читателей с закулисной жизнью Голливуда 30—40-х годов. Продюсеры и режиссеры, актеры и сценаристы, деловые люди и представители мафиозной верхушки – в числе персонажей эпохального, предельно откровенного произведения. Главные герои повествования – известный режиссер и продюсер Джозеф Найт, снявший всего три фильма, перевернувших историю американского кинематографа, актрисы Кейт Гамильтон и Ив Синклер, сложное сплетение судеб которых приводит к триумфу славы и трагическому финалу.

---

Но теперь это слово было произнесено еле слышно, потому что он прижимал ее к себе все крепче, уверенней. Вот она уже почувствовала его первое содрогание, более восхитительное, чем что-либо ею пережитое до того, грозное и пронизывающее насквозь все ее тело. Потом опять и опять, как шквал. И когда она поднялась до таких высот наслаждения, что, казалось, душа ее была готова покинуть тело, он извергся в нее с такою мощью, какую она не могла себе представить.

Казалось, это будет длиться вечно – завершающий аккорд волшебной сказки, которая стала явью. Ее собственное «я» исчезло. Дария существовала только как раба его тела.

Он сам был неподвижен, каждый мускул его тела был напряжен, как сталь, в последнем объятии, тогда как она содрогалась, извивалась, тысячи волн наслаждения прокатывались по всему ее телу. Дария забыла, кто она, где она. Ее гордость была положена на алтарь экстаза, который Найт подарил так щедро.

Когда все было кончено и Дария стала приходить в себя, медленно, словно шаг за шагом возвращаясь на землю, она поняла, что ее воля была сожжена дотла тем, что он дал ей пережить. Бунт, который, казалось, ничто на свете не могло подавить, гнев, который она испытывала совсем недавно, ушел в прошлое безвозвратно. Осталась только покорность и память о наслаждении, которое было более упоительным, чем ее самые сладкие мечты – наслаждение на грани смерти.

Его плоть была по-прежнему твердой внутри ее, но теперь он ласкал ее нежно, заботливо. Он прижимал ее к своей груди и целовал ее брови мягкими теплыми губами. Тело Дарии до сих пор дрожало от экстаза. Она отдала себя без остатка и могла возвращаться к жизни лишь постепенно. Казалось, этому не будет конца.

Она попыталась что-то сказать. Но сначала слова не шли к ней. Речь словно покинула ее.

– Как ты… – проговорила она с усилием. – Как ты вошел сюда?

Он не ответил. Он только еще крепче прижал Дарию к своему телу. Она любовно прильнула к его груди. Его плоть внутри ее не ослабевала. Конечно, он не был обыкновенным человеком. Ни один человек не мог быть таким сильным, ловким и уверенным в себе. Она подозревала это, когда смотрела на него в аэропорту, но теперь она знала это каждой клеточкой своего тела.

– Пустяки, – сказала Дария. – Главное, что ты здесь.

В это мгновение Дария Кейн вступила в новый, волшебный мир.

5

Через три недели после короткого, но такого важного визита Брайана Хэйса в Нью-Йорк – визита, во время которого ему удалось убедить совет в непременном финансовом успехе своего нового проекта, – глава конкурирующей киностудии «Монак пикчерз» принимал у себя Джозефа Найта.

Это был самый странный посетитель из всех, кого он когда-либо видел.

Главу студии звали Оскар Фройнд. В течение пятнадцати лет его студия была лидирующей среди более мелких киностудий. Он владел четырьмястами кинотеатрами. Они не были роскошными – их посещал в основном рабочий люд. Он снимал скромные, но тем не менее приносившие неплохой доход фильмы, приглашая обычно звезд с других киностудий. Ему удалось добиться стабильности в получении прибыли – в основном за счет вполне сносных второразрядных кинолент, эксцентричных кинокомедий и вестернов. Фройнд был известен тем, что делал также «серьезные» картины, получавшие «Оскаров» и принесшие ему признание критиков.

По иронии судьбы во время тяжелых 1931 и 1932 годов, когда «Юнивёрсал» и «РКО» терпели убытки и даже могучая «Парамаунт» оказалась на грани банкротства, маленькая «Монак пикчерз» ухитрялась не снижать уровень своих доходов. В этом была заслуга Оскара Фройнда – он тонко чувствовал рынок и умел сокращать производственные расходы фильма без ущерба его качеству. Фройнд имел репутацию человека, приветствовавшего все новые, свежие начинания, использовавшего в своих фильмах неизбитые идеи и странные сочетания звезд. Иногда его затеи кончались провалом, но чаще всего они приносили неплохой результат.

Фройнд был «боец» в лучшем смысле этого слова. Он мог снять фильм с меньшими затратами, чем его конкуренты, и сделать его высокозрелищным. Ему удавалось добиться того, чтобы его актеры, операторы и технический персонал работали с полной отдачей. Киноленты, снятые студией Фройнда, всегда казались сделанными на одном дыхании – так все было соразмерно и гармонично. Благодаря своему уму и таланту, Фройнд превратил немало начинающих актеров в кинозвезд – звезд, которых он не мог позволить содержать своей студии из-за ограниченных финансовых возможностей, и они заключали контракты с более крупными кинокомпаниями, которые в дальнейшем делали им карьеру.

Фройнд был творческим началом в Голливуде. Он получил не одного «Оскара», часто уводя награды из-под носа более могущественных боссов шоу-бизнеса с их более дорогостоящей продукцией. Фройнд радовался полученным «Оскарам» потому, что они означали признание высокого уровня его кинолент и творческих возможностей его коллектива. Гораздо меньше он думал о том, что эти награды прославляли его имя. В творчеством отношении его киностудия была престижнее более влиятельных студий, и знатоки стремились увидеть каждый новый фильм, снятый «Монак пикчерз».

Но был еще один момент, касавшийся личности Фройнда, который побудил Джозефа Найта воспользоваться его услугами.

Оскар Фройнд ненавидел Брайана Хэйса.

Эта вражда началась пятнадцать лет назад, в те времена, когда они были энергичными молодыми руководителями киностудий, боровшимися за выживание в эпоху немого кино. Наибольшее значение в этой битве имело противостояние между Фройндом и одной могущественной теневой фигурой в Нью-Йорке, крупным финансистом, владевшим более чем тремястами кинотеатрами на Восточном побережье. Фройнд такими возможностями не обладал, и потому он встретился с Хэйсом и спросил, согласен ли он стать его партнером. Если дело выгорит, объединенные усилия могли бы сделать их владельцами крупнейшей киностудии в Голливуде.

Хэйс медлил с ответом, говоря, что ему необходимо время, чтобы убедить своего партнера, Адольфа Германа, согласиться с идеей альянса с Фройндом и его «Монак пикчерз». Фройнд решил позволить себе небольшой отдых и улетел в Мехико.

Но когда он возвратился в Голливуд, его ожидали невеселые новости. Хэйс заключил сепаратную сделку с нью-йоркским финансистом. Хотя Фройнд не получил никаких реальных, а тем более официальных подтверждений своей догадки, но было очевидно, что Хэйсу удалось тайными и, возможно, нелегальными путями добиться желаемого – убрать Фройнда со своего пути.

Под руководством Хэйса «Континентал пикчерз» стала одной из крупнейших киностудий Голливуда. Оскар Фройнд так никогда и не сумел наверстать упущенную возможность. Он молча наблюдал, как Хэйс мало-помалу становился патриархом шоу-бизнеса и столпом общества, тогда как он сам был вынужден бороться изо всех сил, чтобы выбраться из мрака неизвестности. К концу эпохи немого кино «Континентал пикчерз» утвердила свой статус «главы киностудий», тогда как «Монак пикчерз» оставалась своего рода неудачливой «подружкой невесты», которую уважали за ее творческий уровень, но никогда не принимали всерьез в финансовом отношении.

Ненависть Оскара Фройнда к Брайану Хэйсу с годами только усиливалась.

Оскар Фройнд любил кинематограф. Он любил все, что связано с его работой, и не боялся запачкать рук самыми черновыми ее моментами. Его можно было увидеть на съемочной площадке, среди сценаристов – когда работа у них стопорилась, он даже мог помогать в монтаже фильма, когда ему казалось, что там нуждаются в его советах. Он часто подшучивал над своим вторжением в компетенцию других, но все, находившиеся под его началом на «Монак», очень ценили его мнение. Его слово во всем, что касалось процесса создания фильма, было веским и неоспоримым – не один раз он, обладая безошибочным чутьем, спасал киноленты от рутины и серости. Результат проявлялся в билетной кассе.

Но ни незаурядный талант Фройнда, ни его трудолюбие не могли поднять «Монак пикчерз» вровень с «Континентал» в табели о рангах. Он не мог тягаться с финансовой мощью империи Хэйса. Он мог только надеяться смутить своего соперника высоким уровнем своей продукции и отдельными финансовыми успехами фильмов его студии. Это все, что Фройнд мог противопоставить могучему и влиятельному конкуренту.

Но теперь возможность мести постучалась в его двери. Она пришла в лице совершенно незнакомого человека.

Найт обнаружил, что увидеться с Фройндом гораздо легче, чем с Хэйсом. Фройнд разительно отличался от всесильного главы «Континентал пикчерз». Он радушно встретил Джо в своем офисе на студии, непрезентабельной комнатушке, заваленной рукописями и носившей отпечаток его офиса на Тин Пэн Элли, где он работал двадцать пять лет назад в фирме грамзаписи в атмосфере непрекращавшейся спешки. Фройнд был известен своим непритязательным образом жизни, который он приветствовал и у своих подчиненных, особенно у звезд.