Элизабет Гейдж - Табу

• Название: Табу
• Автор: Элизабет Гейдж
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-117-0

Остросюжетный роман знакомит читателей с закулисной жизнью Голливуда 30—40-х годов. Продюсеры и режиссеры, актеры и сценаристы, деловые люди и представители мафиозной верхушки – в числе персонажей эпохального, предельно откровенного произведения. Главные герои повествования – известный режиссер и продюсер Джозеф Найт, снявший всего три фильма, перевернувших историю американского кинематографа, актрисы Кейт Гамильтон и Ив Синклер, сложное сплетение судеб которых приводит к триумфу славы и трагическому финалу.

---

В конце концов дверь распахнулась. На пороге стоял Карл Доунат. Это был высокий, седовласый, начинающий лысеть импозантный мужчина лет под пятьдесят.

– Ив! – воскликнул он, протягивая к девочке руки. – Моя самая яркая звездочка! Входи, дорогая. Я тебя уже заждался.

Этель незаметно оправила платье дочери, и Ив услышала ее тихий шепот у самого уха:

– Не забудь – это твоя карьера.

С легкой улыбкой она чуть подтолкнула дочь вперед и отступила перед закрывающейся дверью. Эта встреча была конфиденциальной.

– Ив, – сказал мистер Доунат в кабинете. – Как ты сегодня восхитительна! Иди сюда и садись со мной рядом, на кушетку.

Ив сделала то, о чем ее просили. Она ощущала запах дорогих сигар и изысканного одеколона. Карл Доунат был обаятельным мужчиной. К своим звездам он относился по-отечески, особенно к детям. Тяжелые времена сделали публику сентиментальной, и ей хотелось как можно больше в фильмах иллюзий за свои с трудом заработанные деньги. Дети давали хороший кассовый сбор.

– Как у тебя дела, дорогая? – спросил он. – Работа идет?

– Да, мистер Доунат, – ответила Ив, изобразив на лице очаровательную улыбку.

– Надеюсь, они не очень тебя замучили? Занятия идут хорошо?

– Да, сэр.

– Совсем замечательно! Знаешь, Ив, ты – самая яркая звезда на моем небосклоне. – Он положил руку ей на бедро, которое казалось крошечным под его большой рукой. – Если с тобой будут обращаться недостаточно хорошо, иди прямо ко мне. Прямо к папочке. Поняла?

Она кивнула.

– У меня для тебя приятный сюрприз, – сказал мистер Доунат. – У студии есть новые радужные планы, которые касаются твоей карьеры. Планы, в результате осуществления которых твоя звезда взойдет необычайно высоко… Я надеюсь, никто не испортил эффекта? Я хотел сам сказать тебе об этом.

Теперь обе его руки возлежали на ее бедрах, поглаживая и похлопывая их.

«Не чувствуй ничего!» – улыбаясь лучистой детской улыбкой, Ив уже была готова ко всему, что бы ни случилось. Ни одна из сцен, сыгранных ею перед камерами, по важности не могла сравниться с тем, что происходило здесь. Фраза ее матери: «Это твоя карьера!» – все еще звучала у нее в ушах.

Эти слова лежали в основании правил игры, установленных Этель Зонненбаум, самой сутью ее поучений. Нельзя останавливаться ни перед какой жертвой, если речь идет о Карьере, считала она.

– Ты знаешь, что я хочу только счастья для тебя? – бормотал глава студии. – Все фильмы в мире и все миллионы сборов – дерьмо, если мое маленькое солнышко не будет счастливо… Ты знаешь это, правда?

– Да, сэр.

– Вот и хорошо. Хорошо.

Теперь его руки теребили ее юбку. Крупные пальцы медленно ползли по ее бедрам. Ив слышала тяжелое дыхание у самого уха, ощущала улыбку над своими волосами.

«Не чувствовать ничего. Ты – не здесь. Ты где-то еще», – приказала она себе.

И ей это удалось. Когда руки Доуната добрались до талии, Ив словно сбросила с себя кожу и перенеслась туда, где нет ощущений, эмоций, страха, боли. Это было то самое место, которое она научилась посещать во время бесчисленных съемок или общения с публикой, когда ее усталость, голод были на грани выносимого. Эта способность к полной отрешенности от себя давала ей возможность быть в хорошей форме все эти годы, когда детство и отрочество были принесены в жертву карьере. Способность эта держала Ив и сейчас.

– Ну, ну, моя девочка, – бормотал Карл Доунат, прижимаясь толстыми губами к ее маленькому уху. Стон клокотал в его горле, и он еще теснее прижал Ив к себе. – Вот и хорошо, вот и хорошо… Папочкина девочка…

3

12 сентября 1930 года

За четырнадцать сотен миль от Голливуда, где Ив Синклер тяжким трудом вершила свою карьеру, полдюжины мужчин потели под жгучими лучами солнца Оклахомы. Вместе они старались противостоять страшной тяжести бурового снаряда, тянувшего вниз.

Это были нефтяники. Нужно было заменить измельчавшее скалы на дне скважины буровое долото, которое затупилось от долгой работы под землей. Оно было прикреплено к тяжелой оснастке, тащившей его вниз по шахтному стволу, вес которой усиливал силу каждого нового удара бура.

Сопя от напряжения, мужчины пытались засунуть долото и так и эдак, поругиваясь, когда бур качало и швыряло из стороны в сторону, пока в конце концов оно не было пригнано и не встало на место.

Наблюдая за ними с удобной и безопасной позиции, Джулиан Флагг снял кепку и вытер ею брови. В отличие от простых работяг он носил рубашку, несмотря на жару. Он был тощим и бледным и совершенно не собирался подставлять свою кожу под озверевшее оклахомское солнце, которое ненавидел почти так же, как ненавидел работать.

Джулиан Флагг ухитрился получить должность наблюдателя сегодня благодаря прорабу, любимчиком которого он стал, – постоянно стараясь угодить, польстить, подлизаться множеством мелких услуг и одолжений в течение четырех лет работы. Джулиан смотрел на других рабочих и был ужасно доволен тем, что он – не с ними. Трудяги частенько роптали, так как боялись иметь дело с тяжелым оборудованием: раньше не один человек был серьезно ранен частями бура.

Они, конечно, понимал, что им чертовски повезло и они нашли работу. Наступили тяжелые времена, и тысячи нефтяников по всему Западу были безработными. Хотя скважины по-прежнему давали прибыль, их владельцы вели себя так, словно они оказывали невероятную услугу людям, нанимая их на работу. А предлагали им низкие заработки и отказывали в пособиях при увольнении. Долгие часы мужчинам приходилось гнуть спину в отвратительных условиях за самую низкую в нефтяном деле зарплату. В результате они старались увиливать от исполнения обязанностей, делать минимально мало и всячески избегать опасности. Но работу, подобную сегодняшней, нельзя было послать к черту. И вот, прилагая огромные физические усилия, они вынуждены были рисковать. И оттого они роптали. Лишь один не произносил ни звука. Именно на него смотрел Джулиан Флагг.

Его имя было Джозеф Найт. Молодому человеку было девятнадцать лет, но выглядел он значительно старше. Может, благодаря крепким мускулам и загорелой коже, которые сейчас были хорошо видны – он работал без рубашки. Его развитые мышцы груди, мощная спина и плечи, сильные руки делали его похожим на двадцатипятилетнего. Было что-то целеустремленное в его квадратной челюсти и спокойных, темных глазах.

Его физическое превосходство над другими мужчинами было очевидно. Напрягаясь, он не издавал ни звука, его мускулы словно перекатывались под слоем пыли и грязи, покрывавшим кожу, как и у других рабочих. В нем чувствовался лидер. Он был сильнее других и принимал на себя основную тяжесть работы, явно щадя остальных. Мужчины видели эту добровольную жертвенность и старались трудиться как можно лучше.

Найт был прирожденным лидером. Это и было одной из причин, почему Джулиан Флагг его ненавидел.

Найт пришел сюда шесть месяцев назад и был принят на работу чернорабочим. У него не было никакого опыта в нефтяном деле, кроме его сильных рук, и никаких рекомендаций. За шесть месяцев он проявил не только сильную волю к работе и способность быстро схватывать то, чему его учили, но и задатки лидера. Его артель всегда выполняла работу быстрее и лучше, чем чья-либо другая. Он был спокойным молодым человеком, который не стремился к лидерству осознанно, и эта искренность и серьезность затрагивала какие-то струны в душах людей, и, когда он был вместе с ними, они старались трудиться лучше.

Эти качества Найта были замечены прорабом и оценены по достоинству. В числе рабочих не было людей из профсоюза. В их полях вообще не было профсоюза. В сущности, компания так свирепо боролась против их лидеров в течение пяти лет, что казалось, здесь эта организация больше немыслима вообще. У людей были причины для недовольства – они знали, что компания получает миллионную прибыль, тогда как они сами не имеют ничего. И они нуждались в человеке, подобном Джозефу, – человеке, который мог подать им пример надежности и преданности работе.

Уже одно это могло привлечь внимание прораба в первые несколько недель после приезда Найта на скважину. Но было и кое-что еще. После первого месяца работы Найт внес предложение, касающееся того, как лучше составить распорядок дня на буровой и организовать управление участком работы. Прорабу идея понравилась, он рассказал о ней хозяину, мистеру Лоури. Через неделю предложение было внедрено в жизнь.

Так что сегодня Джозеф Найт был на пути к тому, чтобы быть названным лидером нефтяной артели; Не исключено, что еще через шесть месяцев он, возможно, сам станет прорабом.

За четыре года работы здесь Джулиан Флагг, ловкий и нечестный рабочий, заискивая перед прорабом, научился увиливать почти от всей тяжелой работы. Он также доносил на тех, кто «сачковал» (хотя сам был непревзойденным мастером этого), и нашептывал своему шефу на ухо каждый слушок, который он успевал разнюхать о профсоюзе и его лидерах. Нередко рабочие, недовольные порядками на скважине, бывали биты или ранены по секретному доносу этого пройдохи.