Адам Парфрей - Культура времен Апокалипсиса

• Название: Культура времен Апокалипсиса
• Автор: Адам Парфрей
• Издательство: Ультра.Культура
• Жанр: Публицистика
• Год: 2004
• ISBN: 5-9681-0022-2

Педофилы, фашиствующие иудеи, скатологические маги, маньяки-поэты… Вы думаете что маргинальная или даже криминальная культура — это далекая и периферия благоденствующего Запада? Вы думаете, что окончательный распад морали связано только с христианским пророчеством о пришествии Антихриста? Вы уверены? Оглянитесь вокруг, и вы поймете, что либо пропасть грехопадения не имеет дна, либо мораль — это не то, что принято за нее принимать, либо Пришествие уже состоялось, да только его никто не заметил… Все еще не верите? Читайте «Культуру времен Апокалипсиса»

Книга запрещена в России решением суда. Тираж уничтожен.

---

Человеческие жертвоприношения, украшенный гирляндами из драконов портативный крематорий, каннибализм и прочие ритуальные действия упоминались в книге Сандерса, помимо прочих обвинений, наряду с предполагаемыми связями с общиной Мэнсона. Винсент Бульози, обвинитель на судебных процессах по делу Тэйт—Ла Бьянка, также делает косвенные намеки в своей книге-бестселлере «Беспорядок: подлинная история убийств Мэнсона». Ни Бульози, ни Сандерс не представили никаких веских доказательств существования связи между Мэнсо-ном и Процессом, за исключением письма, написанного Мэнсо-ном и опубликованного на страницах журнала, который выпускал Процесс. Среди прочих в издании этого журнала принимали участие и такие примечательные личности, как Малькольм Маг-геридж, Марианна Фэйтфул и Сальвадор Дали. Несколько членов секты посещали Мэнсона во время его тюремного заключения. Цель их визитов так и осталась неясной. Другие предположения о связи между Мэнсоном и Процессом основаны на том факте, что дом, где располагалась община Мэнсона, находился недалеко от резиденции Процесса в районе Хайт-Эшбери. Мэн-сон также скромно указал Бульози на то, что он и Роберт де Гри-мстон (один из основателей и пророк Процесса) были «поразительно похожи».

Слухи о темных делах внутри Процесса обрели плоть в фантасмагорическом произведении Маури Терри «Наивысшее зло: Расследование деятельности самого опасного сатанинского культа Америки, с новыми доказательствами связи Чарльза Мэнсона и Сына Сэма». Основываясь на слухах, полученных от анонимных свидетелей, и прочих неподтвержденных заявлениях, Терри предпринимает попытку свести убийства, наркодилеров, сатанистов, лиц, занимающихся детской порнографией, и членов развлекательной индустрии в некую сатанинскую подпольную организацию. Отдельная глава книги «Наивысшее зло» посвящена Процессу. После перечисления всей известной информации об основателях секты и ее происхождении автор вводит нас в царство теории заговора, основанной на мрачных намеках, высказанных анонимными информаторами. Терри делает предположение, что Процесс является частью обширной подпольной сети серийных убийц, имеющих связи с полицией и органами законодательной власти, которые позволяют им уходить от ответственности за совершенные ими ритуальные убийства.

Как и прочие вышеупомянутые произведения, книга Терри обнаруживает привычное отрицание того… что Процесс и основатели секты лично участвовали в этих преступлениях, однако, оставляет общее впечатление того, что, тем не менее, эти люди виновны, тем самым освобождая авторов и издательства от возможных обвинений в клевете на упомянутых в книге лиц.

В отличие от всех этих писателей (за исключением Бейнбрид-жа), я лично посещал секту Процесса и общался с ее руководителями. Я также посещал «собрания для песнопения», «полночные медитации», и прочие мероприятия, проводимые в чикагском отделении секты. Помимо всего прочего я выступал в кафе секты в Чикаго и делал иллюстрации для журнала Процесса.

Безусловно, мой интерес к Процессу был продиктован моим личным крестовым походом против мрачной атмосферы, создаваемой бездушными технологиями и бюрократией. Экология тогда еще не казалась привлекательным лозунгом для материалистов яп-пи, деревенских политиков и ежеквартальных отчетов акционеров. Мы находились под гнетом лишенной ценностей эпохи, где рекламные слоганы заменяли поэзию, брачные контракты — любовь, а телепроповедники — подлинную духовность. В отличие от чуждых и декадентских восточных культов, у Процесса была четкая западная неоготическая символика: аккуратно подстриженные волосы до плеч и столь же ровно подстриженные бороды, ладно скроенные накидки на манер плаща фокусника и черные униформы.

Мои ранние воспоминания о Процессе связаны с морозными ночами, когда температура опускалась ниже нуля, и когда мы с друзьями бродили по темным обезлюдевшим улицам в северном районе Чикаго, где еще оставались мощеные булыжником улицы, не скрытые под слоем асфальта. В ночном небе еще можно было разглядеть редкие звезды, так как ртутные фонари пока не были установлены в этой части города.

Штаб-квартира Процесса располагалась в четырехэтажном особняке в викторианском стиле, который также являлся местом жительства для мажордомов чикагского отделения. Проходя той морозной зимней ночью по внутреннему дворику, освещенному желтым светом фонарей, мы встретили нескольких молодых людей в черных униформах и черных накидках, говоривших с группой людей в обычной одежде. Высокий худой человек с аккуратно подстриженной бородой энергично поприветствовал нас, произнеся «Все как есть», на что я ответил положенное «Да будет так». Я спросил его, как пройти в кафе, о котором мне рассказали знакомые из секты, и он указал в направлении задней комнаты, где была лестница, ведущая в подвал. Мы спустились по узкой извилистой лестнице в подвальное помещение, откуда доносилась музыка.

«Все как есть», — поприветствовала нас привлекательная миниатюрная девушка с акцентом, характерным для британского высшего общества. «Да будет так», — ответили мы. Она провела нас к столику и принесла меню. Мы заказали чай и слушали записи фолк-музыки в исполнении Джона Ренбурна и группы Pentangle. Музыка как нельзя лучше подходила к интерьеру кафе. Оно было с низким потолком и занавесками на окнах, находившихся вровень с полом, если смотреть с улицы. Подержанные столы, стулья и скамейки — вот и все убранство кафе. В центре каждого стола стояла зажженная свеча.

Несколькими днями ранее я столкнулся на улице с миловидной девушкой, говорившей с английским акцентом и одетой в униформу Процесса. Это было на Уобаш-авеню в деловом районе Чикаго. Она дала мне листовку со списком мероприятий секты и пригласила посетить кафе. В тот же день я заглянул в один магазинчик психоделического толка, где были выставлены мои постеры. Один из сотрудников магазина был знаком с деятельностью Процесса и дал мне один из выпусков их издания Fear.[10] Цвета и графика были довольно броскими и хорошо скомпонованы, и я углубился в содержание газеты.

В кафе нас никто не пытался обратить в новую веру, и мы даже несколько разочаровались в секте, как вдруг было объявлено о том, что «субботнее собрание» начнется через несколько минут на верхнем этаже дома. Предвкушая некоторое приключение, мы поднялись по узкой лестнице на недостроенный чердак здания, где стропила и деревянные балки поднимались к остроконечной крыше. Несколько десятков людей уже сидели полукругом на подушках, лежащих на полу. В центре круга располагался низкий круглый стол, укрытый черно-красным покрывалом, края которого спускались к полу аккуратными складками. Окно закрывала черная штора, в центре которой был изображен красный козел Мен-деса. Слева располагался большой гонг. С одной стороны алтаря стояла стальная емкость с жидкостью, с другой стороны — стальная емкость с горящим костром.

Напротив козлиной головы, изображенной на занавесе, стоял человек в накидке — церемониальной одежде, похожей на ту, что носят католические или англиканские священники. На накидке был изображен символ — нечто напоминавшее конфирмацию омеги. Позже мы узнали, что этот человек назывался Приносите-лем жертв. При входе в комнату стоял еще один человек в длинном черном балахоне, поверх которого была также надета ритуальная накидка. В центре накидки красовался символ Процесса — четыре латинские буквы «Пи» в форме символа, похожего на свастику. Этот человек назывался Евангелистом. Приноситель жертв держал в руке книгу в обложке из красной кожи, а Евангелист точно такой же том, но в черном переплете.

Наши глаза, наконец, привыкли к свету белых и красных свечей. Прошла минута полной тишины, и двое мужчин начали песнопения:

Вступаем в контакт со звездами

Через дух Христа;

Наивысшее знание Вселенной,

Он и есть наша жизнь.

Приноситель жертв: Судный день.

Евангелист: Конец и новое начало.

Приноситель жертв: Христос и Сатана едины.

Евангелист: Ягненок и Козел.

Вместе: Чистая любовь, спустившаяся с высоты небес, едина с чистой ненавистью, поднявшейся из глубин ада.

Приноситель жертв: Час расплаты.

Евангелист: Исполнение обещания.

Приноситель жертв: Настал конец борьбе.

Евангелист: Конец и новое начало.

Приноситель жертв: Конец ада и начало рая.

Евангелист: Конец тьмы и начало света.

Приноситель жертв: Конец войны и начало мира.

Евангелист: Конец ненависти и начало любви.

Приноситель жертв: Конец настал. Начало ждет своего часа.

После того как был прочитан ритуальный текст, мы спели несколько гимнов из книг, которые всем раздали заранее. Другой член секты поднялся с места и зачитал тексты, составленные Процессом о богах Иегове, Люцифере, Сатане и Христе и об их месте в устройстве Вселенной. Еще один сектант аккомпанировал ему на гитаре. В конце церемонии Приноситель жертв ударил в гонг. Евангелист принялся декламировать ритуальные тексты. Присутствующие на церемонии подхватили песню. Вновь прозвучал удар гонга, и Приноситель жертв произнес: «Желающие посвятить свою жизнь служению Христу и трем великим божествам Вселенной, выступите вперед и встаньте передо мной на колени».