Гийом Аполлинер - Убиенный поэт

• Название: Убиенный поэт
• Автор: Гийом Аполлинер
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01232-8

Гийом Аполлинер — великий французский поэт, автор «Бестиария», «Калиграмм», «Алкоголей». Его знаменитый «Мост Мирабо» — шедевр мировой лирики.

Но великий поэт был и блестящим прозаиком. Притча «Гниющий чародей» — первая книга Аполлинера-прозаика. Она написана в жанре средневековых мистерий и диалогов. «Убиенный поэт» — авантюрно-приключенческая повесть, пародийное описание быта и нравов современного Аполлинеру общества.

---

Толпы двурогих

Эй, вы, нелепые сосиски, умеющие ползать, к какому такому племени причисляете вы Мерлина? У него не было с вами ничего общего, он вовсе не был земным, не то что вы. Он порождение небес, ибо мы, дьяволы, сошли сюда с горних вершин.

Змеи

Да, мы шипим, шипим, но ни к чему нам спорить с вами, дьяволы, поскольку вас просто не существует, однако мимоходом мы все же заметим: есть рай на земле, и нам он известен. Вот и ползем мы вперед, и шипим, шипим!

Жабы

Пускай прозвучит и наш печальный призыв, потому что мы тоже хотим отыскать Мерлина. Он нас любит, и мы любим его. Мы тоже могли бы сыграть свою роль в этом странном спектакле. Давайте же прыгать, давайте искать его! Мерлин любил все то, что красиво, а это гибельное пристрастие. Но мы бы не стали его обвинять: мы и сами влюблены в красоту.

Два друида

Мы тоже ищем его, поскольку он ведал то, что ведали мы. Он знал, что нет лучшего средства от жажды, чем лист омелы во рту. Он ходил в белом, как мы, но, сказать по правде, наше платье запятнано человечьей кровью, а местами оно обгорело. У него была арфа, которую мы нашли вон там, под кустом боярышника, певучая арфа с порванными струнами. Неужели он умер? Когда-то нас было много, мы были вместе, и это давало нам власть. Но сегодня осталось нас, может быть, только двое. Что же нам делать? Мы только издали можем беседовать друг с другом? Ветра еще повинуются нам и разносят повсюду звуки наших арф. И бог Люгю нас еще охраняет, жестокий бог, а вот его ворон: он с карканьем кружит над землей и ищет того, кого ищем мы.

Сумерки спустились в глухой потемневший лес. И ворон, каркая, сел на могилу чародея возле неподвижной Озерной девы.

Друиды

Ворон бога Люгю исчез. Продолжим поиски. Если бы у нас было время, мы в прихотливых строфах восславили бы Мерлина и его участь так, чтобы эхо отозвалось по всему лесу. Но мы не можем найти того, кто одет в тунику, подобную нашей; но раз уж мы снова вместе, хоть побеседуем от души.

Ворон

Одна жива, другой мертв. Чую сладостный трупный запах, но клюв мой не в силах крошить камень. Тем хуже: все достанется терпеливым червям. Злодеи те, кто хоронит мертвых в таких могилах. Нас они оставляют без пищи, а им трупы ни к чему. Дождусь ли я своей мертвечины? Нет, скорее я сам умру от голода, покуда мои птенцы ждут кормежки. Я знаю, где Мерлин, но мне ни к чему это знание. У городских ворот умирают такие же, как он, и их никто не хоронит. Их глаза вкусны, а еще я могу найти отменную падаль; но непростое у нас ремесло, ведь грифы сильнее нас — эти мерзостные ублюдки не умеют улыбаться и настолько глупы, что я никогда не слышал от них ни единого слова. А мы, жизнелюбцы, готовые жить даже в неволе, лишь бы нас хорошенько кормили, — мы охотно учимся говорить, хоть бы и на латыни.

И, каркая, он улетел.

Первый друид

Что делаешь ты один на горе, в тени священных дубов?

Второй друид

Каждую ночь я вострю мой серп, и, когда луна, ущербная слева, становится ему подобна, я приношу в жертву приговоренного к смерти. Вот недавно приходил ко мне один король и спрашивал, можно ли ему жениться на собственной дочери, в которую он влюбился. Я отправился с ним во дворец, увидел принцессу, всю в слезах, и развеял сомнения старого правителя. Ну а ты что поделываешь?

Первый друид

Я смотрю на море. Я учусь опять превращаться в рыбу. В моем доме жили несколько жриц. Я их прогнал; даром что девственницы, они истекали кровью. Женская кровь портила воздух в моем жилище.

Второй друид

Ты слишком чист, ты умрешь прежде меня.

Первый друид

Ты этого не знаешь. Однако не будем терять времени. Воры, жрицы и даже рыбы могут занять наше место — что же тогда нам останется делать? Будем жестоки, и нам подчинится вселенная.

Тем временем пришла в лес фея Моргана. Она была стара и безобразна.

Моргана

Мерлин! Мерлин! Я так тебя искала! Что за колдовство удерживает тебя под цветущим боярышником?.. Дружба моя жива, несмотря на разлуку. Я покинула мой замок Безвозвратный на горе Гибел. Я покинула в замке Безвозвратном юношей, которых люблю и которые всей душой любят меня, равно как любят они природу, дам, гуляющих по фруктовым садам, и даже античных наяд. Я люблю их за все то, что они скрывают под гульфиками, увы, слишком часто мягкими, а еще я люблю древних циклопов, несмотря на их дурной глаз. А Вулкан, хромой рогоносец, наводит на меня такой страх, что, завидев его, я начинаю пускать ветры с шумом, подобным треску хвороста в очаге. Мерлин, Мерлин! Не я одна его ищу. Все пришло в волнение. Вот два друида, ждущие знака о его смерти. Я готова ублаготворить их: пусть будут счастливы, хотя и обмануты, и уйдут с миром.

Как подобает, она взмахнула рукой, и возник мираж. Перед глазами довольных друидов появилось озеро Ломонд, а на нем — триста шестьдесят островов. У самой воды стайками прогуливались барды, извлекали жалобные звуки из маленьких арф и напевали стихи, затверженные наизусть, не понимая их смысла. Внезапно прилетели орлы, и каждый из них опустился на свой каменистый островок, потом орлы взлетели и, собравшись в стаю, исчезли за горизонтом. Мираж рассеялся. Тогда друиды обнялись, радуясь своему могуществу ясновидцев, а сладострастная фея посмеивалась над их легковерностью.

Песня друидов

Бог дровосеков и богиня молнии,

О чем полет орлиный говорит?

О том, что та, чьи груди мы запомнили,

Сегодня чародея умертвит.

Пусть за орлом, летящим к солнцу в темени,

Следит тот бог, что покарает нас, —

А мне желанней ворон, что на темени

Сидит во тьме и склевывает глаз.

О черный ворон, прядающий в сторону,

Нашел ли ты холодный свой менгир?

А в тесной яме что желанней ворону,

Чем этот труп гниющий, этот пир?

Мой дом на море, твой на горной тверди, и

Теперь мы разойдемся по домам,

Но прежде, брат, мне поклянись в бессмертии:

Мертв чародей, любовь осталась нам.

Друиды распрощались друг с другом; Моргана все окликала Мерлина, и чародей, который был мертв, но чья душа оставалась живой, сжалился над своей подругой. Он заговорил, однако Озерная дева, по-прежнему неподвижно сидящая на могиле, не услыхала ни звука.

Голос мертвого чародея

Я мертв и хладен. Но твои миражи могут сгодиться и для покойников; прошу тебя, оставь на моей могиле запасы еды, чтобы мой голос мог ею насытиться. И пусть она будет разной — та на день, а та на ночь, та на зиму, а та на лето, та одного цвета, а та другого, той крошка, а той кусок. Возвращайся в замок Безвозвратный на горе Гибел — и прощай!

Потешь себя вволю, а когда на своих кораблях приплывут к тебе мореходы, расскажи им о моей славе. Расскажи им о моей славе, ведь ты знаешь, что я был волшебником и пророком. Не скоро теперь появятся на земле чародеи, но времена их вернутся.

Моргана услышала Мерлина. Не смея ему отвечать, она сотворила над его могилой миражи разнообразных яств, не видимых Озерной деве. А потом вернулась на гору Гибел, в свой замок Безвозвратный.

Торжественная речь первого друида

очень далеко, на берегу Океана

Про всё, что на слуху, я этой арфе вслед Спою — про вас троих на берегу, про сходство Менгира с божеством: восстав, глядит на свет Бог, без тестикулов познавший детородство.

Я от коровьих губ прибоя ослабел, Как бедра, берега им распахнули устья, И воткнуты дубы в сухую плоть омел; Трех жриц на берегу один познать берусь я.

Крестясь, к вам моряки плывут в недобрый час, Крещеные, они — как дикий рой без улья. Пловцы скорей умрут, но не достигнут вас, Их руки над водой, как символы безумья.

Сумерки уже охватили весь лес, глухой и темнеющий. Однако за лесом ночь была светла, а небо покрыто звездами. Второй друид шел на восток, направляясь к высокой горе. И, поднимаясь на нее, он увидел вдали город, окруженный стенами и сверкающий огнями. Тогда с горной вершины взлетел орел и стал парить над этим пылающим городом. На арфе друида лопнула струна — это был знак, что один из богов умер. Другие орлы присоединились к первому и, подобно ему, расправив крылья, застыли над далеким сверкающим городом.

Торжественная речь второго друида

очень далеко, на полпути к вершине горы, на отвесном склоне

Бледнеют в небесах поддельные богини, Зенит одной звездой свинцовой оперен. Львы Мавритании рычат в своей пустыне, И клювами пробит орлиный аквилон.

Внизу ползет, как плющ, расплющенное солнце Большого города, где заполночь светло. Что ослепленному тем светом остается? Ждать, чтобы истинное солнце все сожгло.

Между тем в лесу по-прежнему искали Мерлина. Порою доносился пронзительный, но гармоничный звук — это бог Пан играл на флейте, погоняя стадо прелестных сфинксов.